Определение Конституционного Суда РФ от 5 марта 2014 г. № 628-О “Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Китайской Народной Республики Чжэн Хуа на нарушение его конституционных прав частью 1.1 статьи 18.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях”

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи К.В. Арановского, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предварительное изучение жалобы гражданина Китайской Народной Республики Чжэн Хуа, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Китайской Народной Республики Чжэн Хуа оспаривает конституционность части 1.1 статьи 18.8 КоАП Российской Федерации, которая предусматривает наложение административного штрафа в размере от двух тысяч до пяти тысяч рублей с административным выдворением за пределы Российской Федерации за нарушение иностранным гражданином или лицом без гражданства режима пребывания (проживания) в Российской Федерации, выразившееся в отсутствии документов, подтверждающих право на пребывание (проживание) в Российской Федерации, или в случае утраты таких документов в неподаче заявления об их утрате в соответствующий орган либо в уклонении от выезда из Российской Федерации по истечении определенного срока пребывания, если эти действия не содержат признаков уголовно наказуемого деяния.

Как следует из представленных заявителем и дополнительно полученных материалов, 19 сентября 2013 года в отношении Чжэн Хуа составлен протокол об административном правонарушении, предусмотренном частью 1.1 статьи 18.8 КоАП Российской Федерации, а постановлением от 21 сентября 2013 года Волгодонский районный суд Ростовской области признал его виновным в совершении этого правонарушения и назначил ему наказание в виде административного штрафа с административным выдворением за пределы Российской Федерации. Решением от 4 октября 2013 года Ростовский областной суд оставил это постановление без изменения. Законность названных судебных актов подтверждена постановлением заместителя председателя Ростовского областного суда от 23 декабря 2013 года, рассмотревшего жалобу Чжэн Хуа в порядке надзора.

Чжэн Хуа въехал в Российскую Федерацию на 78 дней для работы по найму (принимающая организация - ООО «Торон», город Москва) по однократной визе, выданной на срок с 20 марта 2008 года до 5 июня 2008 года и погашенной паспортно-визовым управлением ГУВД города Москвы (дата погашения неизвестна). Через месяц по истечении указанного срока, 4 июля 2008 года, в городе Волгодонске Ростовской области зарегистрирован брак Чжэн Хуа и К., являющейся гражданкой Российской Федерации, и выдано свидетельство (с отметкой «повторное») о рождении в том же городе в 2000 году их сына (на момент рождения сына К. состояла в гражданстве Киргизской Республики). 31 декабря 2008 года управление Федеральной миграционной службы по Ростовской области разрешило Чжэн Хуа временное проживание в Российской Федерации до 31 декабря 2011 года.

При рассмотрении дела об административном правонарушении Чжэн Хуа сообщил, что временно не работает, помогает по хозяйству супруге, которая, как и их ребенок, имеет российское гражданство и находится на его иждивении, и что он готов уехать из России самостоятельно. Суды, однако, установили, что с 1 января 2012 года Чжэн Хуа находится на территории Российской Федерации без документов, подтверждающих его право на пребывание (проживание) в Российской Федерации, и не выявили причин, которые мешали бы ему обратиться за их получением.

Чжэн Хуа утверждает, что часть 1.1 статьи 18.8 КоАП Российской Федерации в той мере, в какой она устанавливает в качестве дополнительного административного наказания обязательное административное выдворение правонарушителя - иностранного гражданина за пределы Российской Федерации безотносительно к его семейному положению, нарушает его право проживать совместно с семьей и воспитывать ребенка, права и законные интересы членов его семьи, а потому не соответствует статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 19, 38 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации. По мнению заявителя, оспариваемое законоположение нарушает также закрепленные статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод право каждого на уважение его личной и семейной жизни и запрет на вмешательство в осуществление этого права со стороны публичных властей, не предусмотренное законом и не имеющее установленных ею оснований, и противоречит статьям 8 и 9 Конвенции о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 года), которые обязывают государство уважать права ребенка на семейные связи, как предусматривается законом, не допуская противозаконного вмешательства, и обеспечивать, чтобы ребенок не разлучался со своими родителями вопреки их желанию.

2. Российская Федерация - правовое государство, и в ней иностранные граждане, лица без гражданства пользуются правами и несут обязанности наравне с ее гражданами, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации (статья 1, часть 1; статья 62, часть 3, Конституции Российской Федерации). Согласно решениям Конституционного Суда Российской Федерации (Постановление от 17 февраля 1998 года № 6-П, определения от 30 сентября 2010 года № 1244-О-О, от 4 июня 2013 года № 902-О и др.) из Конституции Российской Федерации (статья 62, часть 3, в ее взаимосвязи со статьей 17, часть 2, и другими положениями, касающимися прав и свобод человека и гражданина) следует, что речь идет о случаях, устанавливаемых лишь применительно к таким правам и обязанностям, которые являются правами и обязанностями именно гражданина Российской Федерации, т.е. возникают и осуществляются в силу особой связи между государством и его гражданами. Предусматривая, в частности, право каждого на свободный выезд за пределы Российской Федерации, Конституция Российской Федерации только за российскими гражданами признает право на беспрепятственный в нее въезд (статья 27, часть 2), а кроме того, гарантирует право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства на территории Российской Федерации только тем, кто законно на ней находится (статья 27, часть 1). Это соотносится с положениями Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в том числе со статьями 3 и 8, а также с пунктом 1 статьи 2 Декларации о правах человека в отношении лиц, не являющихся гражданами страны, в которой они проживают (принята Генеральной Ассамблеей ООН 13 декабря 1985 года), закрепляющим, что ее нормы не должны толковаться как ограничивающие право государства принимать законы и правила, касающиеся въезда иностранцев и условий их пребывания, или устанавливать различия между его гражданами и иностранцами и как узаконивающие незаконное проникновение иностранца в государство или его присутствие в государстве (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 июня 2013 года № 902-О).

Вместе с тем Российская Федерация, будучи социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, и которое осуществляет поддержку и защиту семьи, материнства, отцовства и детства, обязана гарантировать иностранным гражданам и лицам без гражданства права, свободы и государственную, особенно судебную, защиту от дискриминации, в том числе в области семейной жизни на основе уважения достоинства личности и с учетом того, что забота о детях, их воспитание составляют равное право и обязанность родителей (статья 7; статья 17, часть 1; статья 19, части 1 и 2; статья 21, часть 1; статья 38, части 1 и 2; статья 45, часть 1; статья 46, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации). Гарантировать соответствующие права государство обязано, в частности, при установлении и применении правил пребывания (проживания) в Российской Федерации иностранных граждан и лиц без гражданства, а также норм об их ответственности.

2.1. В силу статьи 55, часть 3, Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, неоднократно изложенной им в своих решениях, защита конституционных ценностей предполагает, как это следует из статей 17 (часть 3), 19, 55 (части 2 и 3) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации, возможность разумного и соразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина при справедливом соотношении публичных и частных интересов, без умаления этих прав, а значит, федеральным законом могут быть предусмотрены лишь те средства и способы такой защиты, которые исключают несоразмерное ограничение прав и свобод; соответствующие правоограничения оправдываются поименованными в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации публичными интересами, если они обусловлены именно такими интересами и способны обеспечить социально необходимый результат (постановления от 18 февраля 2000 года № 3-П, от 14 ноября 2005 года № 10-П, от 26 декабря 2005 года № 14-П, от 16 июля 2008 года № 9-П, от 7 июня 2012 года № 14-П и др.).

Создавая условия, обеспечивающие достойную жизнь и свободное развитие человека, государство несет ответственность за исполнение этой конституционной обязанности и должно оставаться способным ее исполнять при помощи доступных ему ресурсов, включая социальную защиту, здравоохранение, рынки труда и жилья, поддерживая приемлемую для этого миграционную ситуацию. Соответственно, исходя из предписаний Конституции Российской Федерации и требований международно-правовых актов, в частности Декларации о правах человека в отношении лиц, не являющихся гражданами страны, в которой они проживают, Российская Федерация вправе использовать действенные законные средства, которые позволяли бы ей контролировать на своей территории иностранную миграцию, следуя при этом конституционным критериям ограничения прав, свобод и не отказываясь от защиты своих конституционных ценностей. Государство вправе, не отступая от конституционных установлений, предусмотреть в федеральном законе меры ответственности и правила их применения, действительно позволяющие следовать правомерным целям миграционной политики, для пресечения правонарушений, восстановления нарушенного правопорядка в области миграционных отношений, предотвращения противоправных (особенно множественных) на него посягательств угрозой законного и эффективного их преследования. В пределах законодательной дискреции остается и усиление мер административной ответственности вследствие роста опасности административных правонарушений определенного вида, как это следует, например, из правовой позиции, изложенной Конституционным Судом Российской Федерации в постановлениях от 17 января 2013 года № 1-П и от 14 февраля 2013 года № 4-П. В Постановлении от 25 февраля 2014 года № 4-П Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что усиление административной ответственности за правонарушения, объектами которых выступают общественные отношения, нуждающиеся в повышенной защите государства, само по себе не выходит за рамки законодательного усмотрения.

3. Правовой статус иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации определяет, в частности, Федеральный закон от 25 июля 2002 года № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации», который устанавливает, помимо прочего, основания и условия пребывания иностранных граждан на ее территории и признает иностранного гражданина законно находящимся в Российской Федерации, если он имеет действительные вид на жительство, либо разрешение на временное проживание, либо визу и (или) миграционную карту, либо иные предусмотренные федеральным законом или международным договором Российской Федерации документы, подтверждающие его право на пребывание (проживание) в Российской Федерации (абзац девятый пункта 1 статьи 2). Согласно же части первой статьи 25.10 Федерального закона от 15 августа 1996 года № 114-ФЗ «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» иностранный гражданин либо лицо без гражданства незаконно находятся на территории Российской Федерации и несут ответственность, если они въехали на ее территорию с нарушением установленных правил, или не имеют документов, подтверждающих право на пребывание (проживание) в Российской Федерации, или утратили такие документы и не обратились с соответствующим заявлением в территориальный орган федерального органа исполнительной власти по контролю и надзору в сфере миграции, или уклоняются от выезда из Российской Федерации по истечении срока пребывания (проживания) в ней, или нарушили правила транзитного проезда через ее территорию.

Приведенным законоположениям корреспондирует часть 1.1 статьи 18.8 КоАП Российской Федерации, которая в дополнение к административному штрафу предусматривает обязательное административное выдворение за пределы Российской Федерации за нарушение режима пребывания (проживания) в ней, выразившееся, в частности, в отсутствии документов, подтверждающих право на пребывание (проживание) в Российской Федерации, либо в уклонении от выезда из нее по истечении определенного срока пребывания, если эти действия не содержат признаков уголовно наказуемого деяния.

Эта мера ответственности введена федеральным законом, как того требует статья 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, допускающая ограничения конституционных прав и свобод для защиты поименованных в ней ценностей. Цели защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства не исключают и мер ответственности, применяемых на основании федерального закона и предназначенных пресечь или предотвратить пребывание в Российской Федерации иностранных граждан и лиц без гражданства, чье незаконное присутствие может таким целям противоречить. Тем самым установление административного выдворения как обязательного наказания за определенные миграционные правонарушения само по себе не влечет нарушения Конституции Российской Федерации, а точность и ясность правил назначения наказаний предотвращают излишнее усмотрение и злоупотребления в процессе применения административных санкций, как это следует из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 25 февраля 2014 года № 4-П, в котором также сделан вывод о том, что возможность освобождения от административной ответственности, в том числе ввиду признания правонарушения малозначительным, во всех случаях, когда правоприменительный орган приходит к выводу о несоразмерности наказания, предусмотренного конкретной статьей Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, характеру содеянного, способствовала бы формированию атмосферы безнаказанности, что несовместимо с принципом неотвратимости ответственности, вытекающим из статей 4 (часть 2), 15 (часть 2) и 19 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации.

3.1. Семья и семейная жизнь, относясь к ценностям, находящимся под защитой Конституции Российской Федерации и международных договоров России, не имеют, однако, безусловного во всех случаях преимущества перед другими конституционно значимыми ценностями, а наличие семьи не обеспечивает иностранным гражданам бесспорного иммунитета от законных и действенных принудительных мер в сфере миграционной политики, соразмерных опасности миграционных правонарушений (особенно массовых) и практике уклонения от ответственности.

Так, статья 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, признавая право каждого на уважение его личной и семейной жизни (пункт 1), не допускает вмешательства со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности, защиты прав и свобод других лиц (пункт 2).

Приведенные нормативные положения в их интерпретации Европейским Судом по правам человека не препятствуют государству в соответствии с нормами международного права и своими договорными обязательствами контролировать въезд иностранцев, а равно их пребывание на своей территории; в вопросах иммиграции статья 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод или любое другое ее положение не могут рассматриваться как возлагающие на государство общую обязанность уважать выбор супружескими парами страны совместного проживания и разрешать воссоединение членов семьи на своей территории (постановления от 28 мая 1985 года по делу «Абдулазиз, Кабалес и Балкандали (Abdulaziz, Cabales and Balkandali) против Соединенного Королевства», § 68; от 19 февраля 1996 года по делу «Гюль (Gul) против Швейцарии», § 38; от 10 марта 2011 года по делу «Киютин (Kiyutin) против России», § 53; и др.). Европейский Суд по правам человека пришел к выводу, что названная Конвенция не гарантирует иностранцам право въезжать в определенную страну или проживать на ее территории и не быть высланными и что лежащая на государстве ответственность за обеспечение публичного порядка обязывает его контролировать въезд в страну; вместе с тем решения в этой сфере, поскольку они могут нарушить право на уважение личной и семейной жизни, охраняемое в демократическом обществе статьей 8 названной Конвенции, должны быть оправданы насущной социальной необходимостью и соответствовать правомерной цели (постановления от 21 июня 1988 года по делу «Беррехаб (Berrehab) против Нидерландов», § 28; от 24 апреля 1996 года по делу «Бугханеми (Boughanemi) против Франции», § 41; от 26 сентября 1997 года по делу «Эль-Бужаиди (El Boujaidi) против Франции», § 39; от 18 октября 2006 года по делу «Юнер (Uner) против Нидерландов», § 54; от 6 декабря 2007 года по делу «Лю и Лю (Liu and Liu) против России», § 49; решение от 9 ноября 2000 года по вопросу о приемлемости жалобы «Андрей Шебашов (Andrey Shebashov) против Латвии» и др.).

Относительно критериев допустимости высылки в демократическом обществе Европейский Суд по правам человека отметил, что значение, придаваемое тому или иному из них, будет различным в зависимости от обстоятельств конкретного дела и что государство, связанное необходимостью установить справедливое равновесие между конкурирующими интересами отдельного лица и общества в целом, имеет определенные пределы усмотрения; в то же время право властей применять выдворение может быть важным средством предотвращения серьезных и неоднократных нарушений иммиграционного закона, поскольку оставление их безнаказанными подрывало бы уважение к такому закону; сама же схема применения национального иммиграционного законодательства, основанная на административных санкциях в виде выдворения, не вызывает вопроса о несоблюдении статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод: в том или ином деле административное выдворение из страны может расцениваться как вмешательство в право лица на уважение его семейной жизни, которое, однако, не влечет нарушения этой статьи до тех пор, пока оно оправданно по смыслу ее пункта 2 (постановления от 28 июня 2011 года по делу «Нунес (Nunez) против Норвегии», § 71; от 27 сентября 2011 года по делу «Алим (Alim) против России», § 78, 80, 81, 83 и 93).

Следовательно, в допустимых пределах, обусловленных конституционными и международно-правовыми нормами, границами законодательного, а также правоприменительного, и прежде всего судебного, усмотрения, Российская Федерация вправе решать, создает ли определенный вид миграционных правонарушений в сложившейся обстановке насущную социальную необходимость в обязательном выдворении за ее пределы иностранцев, совершивших эти правонарушения, и допустимо ли его применение к лицам с семейными обязанностями.

4. До вступления в силу Федерального закона от 23 июля 2013 года № 207-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования миграционного законодательства и ответственности за его нарушение» часть 1 статьи 18.8 КоАП Российской Федерации, охватывая, помимо других противоправных деяний, нарушение лицом, не состоящим в российском гражданстве, режима пребывания (проживания) в Российской Федерации, оставляла на усмотрение суда применение за его совершение административного выдворения дополнительно к административному штрафу. Названным Федеральным законом эта статья была дополнена частью 1.1; тем самым в самостоятельный состав было выделено нарушение иностранным гражданином либо лицом без гражданства режима пребывания (проживания) в Российской Федерации, выразившееся в отсутствии документов, подтверждающих право на пребывание (проживание) в Российской Федерации, либо в уклонении от выезда из Российской Федерации по истечении определенного срока пребывания, если эти действия не содержат признаков уголовно наказуемого деяния, и за совершение этого правонарушения установлено в качестве обязательного наказания административное выдворение за пределы Российской Федерации.

Такое правовое регулирование само по себе не означает отказа от признания объективных различий в правовом положении лиц, не имеющих российского гражданства, при назначении им наказаний за миграционные правонарушения потому, в частности, что указанные законоположения действуют в системе правил об ответственности за эти правонарушения, в которой применение административного выдворения обязательно за совершение одних деяний, но не обязательно - за совершение других. Не влекут, например, обязательного административного выдворения нарушение иностранным гражданином или лицом без гражданства правил въезда в Российскую Федерацию либо режима пребывания (проживания) в ней, выразившееся в несоответствии заявленной цели въезда в Российскую Федерацию фактически осуществляемой в период пребывания (проживания) в ней деятельности или роду занятий (часть 2 статьи 18.8 КоАП Российской Федерации), или же незаконное осуществление (однократно) такими лицами трудовой деятельности в Российской Федерации за пределами городов федерального значения Москвы или Санкт-Петербурга, Московской или Ленинградской областей (часть 1 статьи 18.10 КоАП Российской Федерации). Таким образом, государство, используя свои дискреционные полномочия для усиления административной ответственности, провело различия в строгости наказаний по видам правонарушений в зависимости от степени их общественной опасности.

Вместе с тем в Определении от 4 июня 2013 года № 902-О Конституционный Суд Российской Федерации, следуя ранее высказанным правовым позициям (Постановление от 17 февраля 1998 года № 6-П, Определение от 12 мая 2006 года № 155-О и др.), пришел к выводу, что суды, не ограничиваясь установлением только формальных оснований применения закона, должны исследовать и оценивать реальные обстоятельства, чтобы признать соответствующие решения в отношении иностранного гражданина либо лица без гражданства необходимыми и соразмерными; правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации относительно прав иностранных граждан не исключают необходимости из гуманитарных соображений учитывать семейное положение и другие чрезвычайные, заслуживающие внимания обстоятельства при решении вопроса как о необходимости депортации из Российской Федерации, так и о временном проживании на ее территории. Это согласуется и с выводом Конституционного Суда Российской Федерации о том, что наложение предусмотренного законом административного наказания при определенных обстоятельствах может противоречить целям административной ответственности и приводить к чрезмерному ограничению конституционных прав и свобод (постановления от 14 февраля 2013 года № 4-П и от 25 февраля 2014 года № 4-П).

Согласно же статье 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации составляют часть ее правовой системы и если ее международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Приведенные конституционные установления распространяются и на применение правил о государственном принуждении, которое, по смыслу статей 1 (часть 1), 2, 17 (часть 3), 18 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, должно заключаться главным образом в превентивном использовании соответствующих юридических средств для защиты прав и свобод человека и гражданина, иных конституционно значимых ценностей гражданского общества и правового государства (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 25 февраля 2014 года № 4-П).

Применяя часть 1.1 статьи 18.8 КоАП Российской Федерации, суды в некоторых случаях делают исключения из предусмотренного ею правила: в ряде дел, рассмотренных в республиках Карелия и Татарстан, Ханты-Мансийском автономном округе - Югре, Забайкальском крае, в Москве и Московской, Курской, Рязанской, Саратовской, Свердловской областях, суды не применили административное выдворение в отношении иностранных граждан, имеющих семью, в том числе со ссылкой на статью 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в ее понимании Европейским Судом по правам человека, а также на правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенные, в частности, в постановлениях от 15 июля 1999 года № 11-П, от 27 мая 2008 года № 8-П, от 17 января 2013 года № 1-П и от 14 февраля 2013 года № 4-П.

4.1. В соответствии с положениями частей третьей и четвертой статьи 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации решает исключительно вопросы права и при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов. В то же время при оценке допустимости жалобы Чжэн Хуа Конституционный Суд Российской Федерации принимает во внимание правовую позицию Европейского Суда по правам человека, согласно которой совокупность социальных связей между мигрантами и обществом, где они проживают, входит в понятие «частная жизнь» в смысле статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а выдворение оседлого (осевшего, поселившегося) мигранта безотносительно к наличию или отсутствию «семейной жизни» приводит к нарушению права на уважение его «частной жизни» (постановления от 18 октября 2006 года по делу «Юнер (Uner) против Нидерландов», § 59; от 27 сентября 2011 года по делу «Алим (Alim) против России», § 68). Европейский Суд по правам человека, оценивая обстоятельства, при которых высылка иностранца порождает нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, использует критерии необходимости такой меры в демократическом обществе и пропорциональности преследуемой законной цели: характер и тяжесть совершенного лицом правонарушения, длительность его пребывания в стране и его поведение, включая возможно имевшие место попытки узаконить свое присутствие, гражданство заинтересованных лиц, особенности семейной ситуации иммигранта, в том числе наличие детей от брака и их количество, сложности, с которыми предположительно столкнется супруг в стране, куда высылают его супруга - иммигранта, наличие непреодолимых препятствий для проживания семьи в родной стране одного из супругов и т.д. Применительно же к Российской Федерации Европейский Суд по правам человека отметил разницу между незначительным, по его мнению, нарушением правил регистрации иностранцев и пребыванием в стране без такого документа, как виза или разрешение (постановление от 27 сентября 2011 года по делу «Алим (Alim) против России», § 78, 87 и 89).

Как следует из представленных материалов, Чжэн Хуа получил разрешение проживать в Российской Федерации на срок три года, и его нахождение на ее территории в течение этого срока наряду с его семейным положением входит в число признаков его оседлости в значении, которое придает этому понятию Европейский Суд по правам человека. Однако законность проживания мигранта позволяет судить о его лояльности к правопорядку страны пребывания и, не исчерпывая собой содержания оседлости, составляет ее условие, чем и дает государству особые основания уважать право мигранта на частную жизнь, тем самым исключая возможность его административного выдворения или ограничивая эту возможность такими случаями административных, в частности, правонарушений в области миграционного законодательства, которые в силу закона и по законному решению суда могут быть квалифицированы именно как обстоятельства, вынуждающие к применению такого наказания в силу насущной социальной необходимости. Заявитель же, чье семейное положение должно, как он считает, исключать его административное выдворение за совершенное им правонарушение, не отрицает, что по истечении срока разрешения на проживание в Российской Федерации он свыше полутора лет находился в России нелегально. Из материалов жалобы Чжэн Хуа не следует, что он обращался за документами, подтверждающими его право на пребывание (проживание) в Российской Федерации, имея целью узаконить свое нахождение на ее территории и беспрепятственно продолжить семейные отношения, и что в выдаче такого рода разрешения ему было отказано.

Что же касается довода заявителя о том, что он не сможет продолжать семейную жизнь, поскольку ему в течение пяти лет будет запрещен въезд в Российскую Федерацию, то этот запрет в отношении выдворенных иностранцев установлен не Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, а Федеральным законом «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» (подпункт 2 части первой статьи 27), положения которого Чжэн Хуа не оспаривает.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Китайской Народной Республики Чжэн Хуа, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.