Гражданское право. Август 2020


В январе 2017 года был заключен договор на перевозку груза между организацией и индивидуальным предпринимателем. Действие договора - по 31.12.2017. Работы по договору были выполнены надлежащим образом (груз был доставлен). Был составлен акт выполненных работ, и ИП (перевозчиком) выставлен счет на оплату. Оплата была произведена организацией (заказчиком) в полном объеме. Проблема в том, что организация и ИП находятся в разных регионах. Договор и акт составляла организация, документы направлялись по электронной почте. ИП со своей стороны документы подписал и отправил организации по электронной почте. Но организация так ничего и не подписала и не отправила. При этом организация оплату произвела в полном объеме. В феврале 2020 года организация (заказчик) по договору уступки права требования передает другой организации все долги (в том числе неосновательное обогащение). Теперь новая организация требует с ИП вернуть ту сумму, так как это было неосновательное обогащение, так как нет документов, подписанных обеими сторонами (первоначальной организацией и перевозчиком - ИП). Новая организация направила претензию в июне 2020 года и требует с ИП вернуть 600 000 руб., при этом уставный капитал новой организации составляет лишь 100 000 руб. Новая организация была зарегистрирована в феврале 2020 года. Договор от организации ИП был направлен с электронной почты третьих лиц, в свою очередь, ИП отправлял подписанный со своей стороны договор, акт выполненных работ и счет со своей электронной почты заказчику (организации). Перевозчик, получив документы через третье лицо в бумажном виде, подписал все необходимое и направил заказчику напрямую по электронной почте. По почте оригиналы отправляло документы также третье лицо. Как доказать законность действий ИП, если работа действительно была исполнена? Можно ли по договору цессии уступать долги на сумму больше, чем уставный капитал?


Между организацией "А" (продавец) и "Б" (покупатель) был заключен договор купли-продажи оборудования от 04.03.2020. Оплата предусмотрена в три этапа: 1) 35% - пять рабочих дней после подписания договора; 2) 55% - пять рабочих дней от даты получения уведомления о готовности к отгрузке; 3) 10% - пять рабочих дней от даты подписания акта пусконаладочных работ. Срок передачи оборудования по договору был установлен в 55 рабочих дней после согласования схемы оборудования, при обязательном предоставлении образцов тары (18 марта 2020 года) и поступления аванса в 35% (12 марта 2020). По мнению Покупателя, срок передачи оборудования в 55 рабочих дней, установленный договором, начался 18 марта 2020 года и закончился 09 июня 2020 года. Покупатель потребовал расторгнуть договор и вернуть аванс (претензия от 16 июля 2020 г.). По мнению Продавца, датой передачи оборудования является 20 июля 2020 года, срок начался также с 18 марта 2020, с учетом Указов Президента РФ от 25.03.2020 N 206, от 02.04.2020 N 239, от 28.04.2020 N 294, от 29.05.2020 N 345, от 01.06.2020 N 354. Продавец требует оплатить вторую часть оплаты в 55% и принять оборудование. Кто прав в подсчете сроков передачи оборудования?


16.03.2020 государственным бюджетным учреждением (далее - учреждение) был оплачен счёт транспортного агентства (далее - агентство) за авиабилеты по внутреннему воздушному сообщению. Дата вылета - 31.03.2020. Перевозчиком являлась авиакомпания "С" (далее - перевозчик). В связи с введением на территории России ограничительных мер в целях борьбы с распространением коронавирусной инфекции было отменено мероприятие, куда должны были лететь представители учреждения, а также расторгнуты договоры на гостиницу и трансфер. По этой причине государственная закупка авиабилетов учреждением перестала отвечать принципу ответственности за результативность обеспечения государственных и муниципальных нужд, эффективности осуществления закупок (ст. 12 Федерального закона от 05.04.2013 N 44-ФЗ). 17 марта 2020 года учреждение направило агентству письмо с просьбой подписать соглашение о расторжении договора воздушной перевозки и вернуть уплаченную по данному договору денежную сумму в полном объёме по основаниям ч. 3 ст. 401 ГК РФ и ст. 451 ГК РФ (существенное изменение обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора). 18 марта 2020 г. учреждение направило претензию перевозчику с требованием вернуть денежные средства за авиабилеты в полном объёме в порядке вынужденного отказа. В письме от 23.03.2020 агентство ответило учреждению, что его отказ от перевозки в соответствии со ст. 229 приказа Минтранса РФ от 28.06.2007 N 82 является добровольным отказом, в связи с чем возврат денежной суммы возможен только с удержанием штрафа и сумм за оформление авиабилетов (что составляет порядка 30% от общей стоимости билетов). В письме от 04.05.2020 перевозчик ответил учреждению, что он готов был выполнить свои обязательства по перевозке и оснований для вынужденного отказа не имеется. Возврат возможен по правилам тарифа, за вычетом сборов за операцию по возврату на ваучер, который можно получить по месту приобретения билетов. Письмом от 29.05.2020 учреждение направило перевозчику вторую претензию, в которой указывало, что ваучер является именным, то есть на имя пассажиров, которые в учреждении не работают, поэтому принять их к бухгалтерскому учёту учреждение не может. Кроме этого, срок действия ваучера - 1 год с даты его выдачи, и в соответствии с бюджетным законодательством учреждение обязано до конца года вернуть в региональный бюджет неиспользованные денежные средства, но никак не ваучер. По этой причине учреждение повторно потребовало от перевозчика вернуть денежные средства за авиаперевозку. На данную претензию перевозчик не ответил. 1) Возможно ли в судебном порядке взыскать всю денежную сумму или только часть? Если возможно, то какой иск и кому необходимо предъявлять учреждению? 2) Возможно ли на данном этапе предъявление иска к агентству с требованием о расторжении договора авиаперевозки по основаниям ст. 451 ГК РФ (в связи с существенным изменением обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора), или надлежащим ответчиком по данному иску будет перевозчик?


Российская организация (АО) имела крупную задолженность по договору процентного займа в рублях перед другим юридическим лицом. Заимодавец ликвидирован в 2018 году. Ликвидатор уведомил АО о состоявшейся ликвидации и сообщил о переходе прав требования по долгу АО к российскому физическому лицу (далее - ФЛ). После ликвидации иностранной организации - заимодавца проценты по договору продолжают начисляться в пользу ФЛ. При этом АО известно, что вновь начисляемые проценты при их выплате будут подлежать обложению НДФЛ. В настоящее время физическому лицу начались выплаты сумм задолженностей по праву требования, связанному с договором процентного займа, то есть происходит получение дохода в виде осуществления имущественных прав, полученных при ликвидации иностранной компании. Следует ли произвести новацию отношений по договору процентного займа?

Архив