Банкротство юридических лиц: актуальная судебная практика

© yellow_man / Фотобанк Фотодженика

1 октября закончилось действие шестимесячного моратория на возбуждение дел о банкротстве по заявлениям кредиторов. Он, напомним, получил название тотального, поскольку распространялся практически на всех должников – юридических лиц, индивидуальных предпринимателей и граждан. Единого мнения о том, как данная мера должна была применяться на практике, не было ни у госорганов, ни у представителей профессионального сообщества. Поэтому продление действия моратория не предполагалось, и в будущем такая мера если и будет снова вводиться, то, скорее всего, все же для какого-то определенного перечня субъектов, например осуществляющих деятельность в конкретных отраслях (как это было сделано при введении "коронавирусного" моратория) или соответствующих каким-то иным критериям, считают эксперты.

Тем более что для многих должников-предпринимателей эта мера оказалась ненужной. Так, по статистике Федресурса, которой руководитель проекта Алексей Юхнин поделился на III ежегодной конференции "Практика банкротства и антикризисной защиты бизнеса: современные тенденции", за период с 1 апреля по 31 августа текущего года было опубликовано 38 149 заявлений об отказе от моратория организаций и 427 – ИП. В 2020 году число публикаций составляло 992 и 316 соответственно.

Количество конкурсных производств (напомним, данная процедура вводится после принятия судебного решения о признании должника банкротом) за обозначенный период не вышло за пределы средних значений последних лет: 600-1000 процедур в месяц; в апреле их было 1020, в мае – 793, в июне – 833, в июле – 679, в августе – 698.

И, наверное, самые интересные для кредиторов сведения – это данные о том, на что они могут рассчитывать, инициируя банкротство должников. Доля компаний-должников (без учета финансовых организаций), которые заходят в процедуру банкротства без активов, практически не меняется уже несколько лет и составляет около 40%, в I полугодии текущего года, например, – 38% (в 2021 году – 36,8%, в 2020 – 37,2%, в 2019 – 37%). Доля дел, в которых кредиторы в результате банкротства должников не получили ничего, немного снижается, но все еще велика: 57,1% в I полугодии текущего года (58,4% – в 2021 году, 60,6% – в 2020, 62% – в 2019). Всего же за I полугодие текущего года было удовлетворено 5,9% от общего объема требований реестровых кредиторов (в прошлом году – 3,5%, в 2020 – 4,6%).

В связи с этим одной из наиболее актуальных и обсуждаемых тем применительно к банкротству компаний по-прежнему остается привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности – в связи с невозможностью полного погашения требований кредиторов или неподачей (несвоевременной подачей) заявления о банкротстве должника (ст. 61.11, ст. 61.12 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"; далее – Закон № 127-ФЗ).

По данным Федресурса, в I квартале текущего года было подано 1631 заявление о привлечении к субсидиарной ответственности, удовлетворено – 708 (43%). Во II квартале из 1898 заявлений удовлетворено 898 (47%). В прошлом году доля актов о привлечении к субсидиарной ответственности в общем числе поданных заявлений за квартал составляла от 40 до 51%. Таким образом, примерно в половине случаев контролирующим компании-должников лицам удается избежать субсидиарной ответственности по их обязательствам. Как это сделать (разумеется, правомерно) и какие еще интересные тенденции складываются в последнее время в судебной практике по делам о банкротстве юридических лиц, расскажем далее.

Что нужно доказать для освобождения контролирующих должника лиц от субсидиарной ответственности

В первую очередь стоит напомнить, что ответы на многие вопросы, возникающие при рассмотрении заявлений о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве, содержатся в тематическом Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2017 г. № 53 (далее – Постановление Пленума № 53). Поэтому разъяснения о том, какие лица и по каким основаниям могут от этой ответственности освобождаться, нужно искать тоже там.

Так, в п. 9 Постановления Пленума № 53 отмечается, что обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве должника возникает в момент, когда руководитель – добросовестный, разумный, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики и с учетом масштаба деятельности должника – должен был определить наличие одного из обстоятельств, указанных в п. 1 ст. 9 Закона № 127-ФЗ. Неисполнение этой обязанности и влечет привлечение руководителя к субсидиарной ответственности за несвоевременную подачу или неподачу заявления должника о собственном банкротстве (ст. 61.12 данного закона). Освобождаться от нее, по мнению ВС РФ, может руководитель, который сумеет доказать, что:

• возникновение признаков неплатежеспособности, а также обстоятельств, указанных в абз. 5, абз. 7 п. 1 ст. 9 Закона № 127-ФЗ, не свидетельствовало об объективном банкротстве. Под наступлением объективного банкротства понимается момент, когда должник стал неспособен удовлетворить требования кредиторов в полном объеме в связи с превышением совокупным размером обязательств реальной стоимости его активов (п. 4 Постановления Пленума № 53);
• руководитель добросовестно рассчитывал преодолеть временные финансовые трудности в разумный срок и приложил для этого необходимые усилия, выполняя экономически обоснованный план.

Таким образом, одним из условий освобождения руководителя должника от ответственности является наличие и реализация экономически обоснованного плана выхода из кризиса. Конкретных требований к форме такого плана нет. Он может утверждаться отдельным документом или несколькими – к примеру, в деле о банкротстве непубличного акционерного общества "Уральская картографическая фабрика" антикризисный план представлял собой пакет документов, одобренный Правительством РФ (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 18 октября 2019 г. № Ф09-6851/19). Но, как показывает практика, документальное закрепление плана – это, скорее, исключение, а не правило.

В отсутствие одноименного документа наличие антикризисного плана может подтверждаться совокупностью доказательств, свидетельствующих о предпринимаемых для выхода из тяжелой финансовой ситуации действиях. К ним относятся, в частности, переписка с контрагентами и органами публичной власти, протоколы совещаний и т. д. (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 19 августа 2021 г. № 305-ЭС21-4666 (1, 2, 4), Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 21 мая 2021 г. № 302-ЭС20-23984).

Четких требований к содержанию антикризисного плана тоже нет – на это обращают внимание сами суды (Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 30 мая 2022 г. № Ф06-17562/22). Но судебная практика позволяет сформировать представление о том, что в него включается. Основываясь на ней, руководитель банкротной практики компании "Лексфорт" Дмитрий Баянов, например, выделяет такие составляющие антикризисного плана.

1. Характеристика первоначального состояния должника в ситуации кризиса, предполагаемое состояние должника после реализации плана.
2. Перечень и сроки проведения мероприятий по оздоровлению должника, ответственные за их проведение лица, источники инвестиций, прогноз по изменению финансовых показателей должника в результате реализации этих мероприятий (Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 9 сентября 2021 г. № Ф07-11027/21).
3. График погашения задолженности (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 20 ноября 2020 г. № Ф05-12603/20).

Руководствуясь прямым указанием ВС РФ на то, что реализуемый антикризисный план должен быть разумным – руководитель освобождается от субсидиарной ответственности только на период, на протяжении которого выполнение плана являлось разумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах, – суды, разумеется, оценивают антикризисные планы должников на предмет соответствия этому критерию.

Разумность плана определяется на момент его принятия: как подчеркивается в Постановлении Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 3 августа 2021 г. № Ф08-7340/21, тот факт, что лицу, оценивающему план по прошествии определенного времени с начала его реализации и знающему о негативном результате исполнения плана, он может показаться неразумным, не означает, что данное лицо пришло бы к такому же выводу, анализируя этот план в момент его принятия.

Разумными, по мнению судов, являются планы, предполагающие, к примеру:

• разработку новой технологии производства, поиск инвесторов, ведение налоговых споров, решение которых в пользу должника могло бы значительно улучшить его финансовое состояние (Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 19 января 2022 г. № 11АП-20064/21);
• реструктуризацию долга с погашением задолженности в определенный срок, в том числе за счет доходов от деятельности нового юридического лица, заключение договоров аренды в отношении находящихся в собственности должника объектов недвижимости, проведение оценки разработанной модели урегулирования долга независимыми экспертами (Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 27 сентября 2021 г. № Ф04-5743/18);
• получение денежных средств в достаточном для полного погашения требований кредиторов объеме за счет заключения нового договора на выполнение работ (Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 29 декабря 2021 г. № Ф06-12688/21).

Об очевидной неразумности плана может свидетельствовать, в частности, совершение действий, направленных на погашение задолженности исключительно по тем обязательствам, которые непосредственно относятся к производственному процессу и реализации продукции, без исполнения других, в том числе фискальных, обязательств (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 20 июля 2017 г. № 309-ЭС17-1801).

Также, по мнению Дмитрия Баянова, неразумными являются планы, содержащие нереалистичные финансовые показатели или не предусматривающие никаких источников внешних инвестиций. При этом эксперт отмечает, что указание ВС РФ на разумность плана с точки зрения обычного руководителя крайне важно, – оно предполагает, что при определении способности данного лица оценивать разработанный план на предмет разумности требования к нему не должны быть излишне высокими.

Кроме разумности, суды оценивают фактическое исполнение планов – то есть какие-либо действия по выходу из кризиса нужно не просто запланировать, но и начать осуществлять. В отсутствие доказательств того, что план антикризисных мероприятий был реализован хотя бы в части, его наличие само по себе значения не имеет (Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11 июля 2019 г. № 17АП-4769/15).

В качестве доказательств исполнения экономически обоснованного антикризисного плана могут использоваться, как отмечает Дмитрий Баянов, договоры с новыми контрагентами, протоколы встреч и переговоров с контрагентами, инвесторами и кредиторами, сведения, подтверждающие привлечение новых объемов финансирования (из внешних источников или от самих руководителей – в виде вклада в имущество компании, займов и др.), информация о проведении частичных расчетов с кредиторами, о судебных спорах, по окончании которых в пользу должника могут быть взысканы денежные средства, и т. д.

Говоря о субсидиарной ответственности контролирующего должника лица в связи с невозможностью полного погашения требований кредиторов, следует помнить, что для привлечения к ней такого лица необходимо установить, что именно его действия или бездействие обусловили эту невозможность (п. 1 ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ). Приведшими к невозможности погашения требований кредиторов, по мнению ВС РФ, считаются те действия, без которых объективное банкротство не наступило бы, поэтому судам нужно оценивать, насколько существенным было влияние действий контролирующего лица на положение должника, – путем проверки наличия причинно-следственной связи между этими действиями и фактически наступившим объективным банкротством (п. 16 Постановления Пленума № 53). Таким образом, в каждом судебном разбирательстве о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности должны выясняться причины несостоятельности должника (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 30 сентября 2019 г. № 305-ЭС19-10079). Если они субъективны, то есть банкротство вызвано недобросовестными действиями контролирующего должника лица, это лицо привлекается к ответственности. В случае же, когда доказано наступление банкротства должника в силу объективных причин, контролирующие его лица ответственности за невозможность удовлетворения требований кредиторов не несут.

Субъективные причины банкротства перечислены и непосредственно в п. 2 ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ (данный перечень не является исчерпывающим), и в п. 16 Постановления Пленума № 53. К ним относятся, например:

• причинение существенного вреда правам кредиторов в результате совершения сделок должника, перечисления средств, списания ликвидных активов;
• принятие необоснованных управленческих решений;
• несоставление документов бухгалтерского учета или отражение в них недостоверной информации, в результате чего значительно затрудняется осуществление банкротных процедур;
• превышение объема требований, возникших в связи с привлечением должника или его руководителей к налоговой, административной, уголовной ответственности, 50% общего размера требований реестровых кредиторов (третьей очереди).

Объективными причинами банкротства могут являться неблагоприятная экономическая ситуация в конкретный период времени, финансовый кризис, существенное изменение условий ведения бизнеса, аварии, стихийные бедствия и другие внешние факторы (абз. 2 п. 19 Постановления Пленума № 53). Или сочетание факторов – опытом представления интересов клиента в таком деле поделился старший партнер, управляющий московским офисом компании "Лексфорт" Игорь Журиков (реквизиты дела по просьбе данного лица эксперт не раскрывает). Банки – кредиторы обанкротившегося в 2014-2015 годах нефтеперерабатывающего завода пытались привлечь контролирующее должника лицо к субсидиарной ответственности, полагая, что банкротство завода произошло по причине вывода кредитных средств в интересах данного лица. Однако стороне защиты удалось доказать, что причиной банкротства стала совокупность объективных экономических факторов. Так, было установлено, что быстрый и значительный рост тарифов на перевозку нефтепродуктов железнодорожным транспортом (доступа к трубопроводному транспорту для поставок нефти у завода нет), резкое падение мировых цен на сырую нефть и повышение акцизов привели к значительному падению выручки завода, в результате чего он утратил возможность исполнять кредитные обязательства. "Нам пришлось даже заказать заключение в Высшей школе экономики – оно подтвердило, что именно эти обстоятельства привели к тяжелой финансовой ситуации должника. В результате суд признал причины банкротства объективными и отказал в привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности", – рассказал эксперт.

Компаниям, работающим с государственными и муниципальными заказчиками, следует иметь в виду, что возникновение кассовых разрывов по причине длительных отсрочек и просрочек платежей по госконтрактам, приводящих к невозможности исполнения должниками своих кредитных обязательств, также может быть признано объективной причиной банкротства (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 24 марта 2022 г. № Ф09-5014/19). А тем, кто осуществляет поставки в основном одному крупному заказчику, – что таковой является и существенное сокращение объемов закупок единственного покупателя (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 17 июня 2022 г. № Ф09-4097/14).

Свои особенности есть у разбирательств, связанных с привлечением к субсидиарной ответственности контролирующих должников лиц в рамках дел о банкротстве группы компаний (холдингов). Как отметила арбитражный управляющий, член Экспертного совета по развитию конкуренции в сфере банкротства Комитета Госдумы по защите конкуренции Екатерина Корниенко, предмет доказывания в таких случаях значительно сложнее. В частности, при рассмотрении таких споров учитываются выводы судов по делам о банкротстве других компаний, входящих в холдинг, оценивается единый антикризисный план группы компаний, анализируется экономическая целесообразность сделок с точки зрения интересов холдинга, а не отдельных компаний (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 25 марта 2021 г. № 310-ЭС20-18954, Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 1 июня 2022 г. № 10АП-7481/22).

Возможно ли банкротство иностранных компаний в России?

Этот вопрос юридическое сообщество активно обсуждало весной и летом текущего года – в связи с рассмотрением дела о банкротстве компании Pandora consulting LC, получившего известность как первое дело о банкротстве иностранного юридического лица в России.

Решение по этому делу действительно расходится с практикой, существовавшей ранее: российские арбитражные суды отказывали в удовлетворении заявлений о банкротстве иностранных компаний на том основании, что банкротство юридических лиц осуществляется в соответствии с законодательством стран, на территории которых они зарегистрированы (ст. 1202 Гражданского кодекса). И наличие у иностранной компании представительства или филиала в России это правило не меняет – они согласно ст. 55 ГК РФ не являются юридическими лицами, и к ним не могут применяться нормы российского законодательства о банкротстве. Такие выводы судов закреплены, в частности, в отказных решениях по делам о банкротстве норвежской компании с ограниченной ответственностью "Кларкcонс Плато Ас" (Clarksons Platou AS; Определение Арбитражного суда г. Москвы от 18 декабря 2019 г. по делу № А40-325345/2019, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 11 февраля 2020 г. № 09АП-2602/20) и кипрской компании с ограниченной ответственностью Андреас Неоклеус и Ко ЭлЭлСи (Andreas Neocleous & Co LLC; соответствующее дело № А40-15873/2017 прошло все инстанции вплоть до ВС РФ, в передаче кассационной жалобы на рассмотрение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ было отказано – Определение ВС РФ от 12 марта 2018 г. № 305-ЭС18-552).

Почему же в отношении компании Pandora consulting LC, зарегистрированной на территории Федерации Сент-Китс и Невис, было вынесено другое решение? Рассмотрим фабулу данного дела и позиции судов.

С заявлением о банкротстве Pandora consulting LC (далее также – компания, должник) в Арбитражный суд Челябинской области 30 августа 2021 года обратился гражданин Н. (далее – кредитор, заявитель). В своем заявлении он ссылался на следующие обстоятельства.

1. Должник имеет перед кредитором неисполненные денежные обязательства, размер которых достаточен для подачи в российский арбитражный суд заявления о банкротстве юридического лица (напомним, в соответствии с п. 2 ст. 33 Закона № 127-ФЗ суд принимает заявление о признании организации банкротом, если объем требований к ней – не менее 300 тыс. руб.).
2. Должник осуществлял на территории Российской Федерации коллекторскую деятельность, а его единственным активом, за счет которого можно было бы удовлетворить требования кредитора, является задолженность, взыскиваемая должником с российских дебиторов.

Суд, рассматривая заявление кредитора, установил в том числе, что:

• Pandora consulting LC была зарегистрирована на острове Невис 20 августа 2013 года, основной вид деятельности компании – ведение юридического бизнеса;
• единственным участником и главным управляющим компании (далее – руководитель должника) является Г. – гражданин РФ;
• у компании есть счет в российском банке, в связи открытием которого она была поставлена в РФ на налоговый учет;
• 31 января 2019 года компания была исключена из торгового реестра компаний острова Невис в связи с неуплатой ежегодных взносов.

Последнее обстоятельство, как отмечал руководитель должника, свидетельствует о ликвидации компании, в связи с чем она не может быть признана банкротом.

Суд, однако, руководствуясь личным законом компании (ст. 1202 ГК РФ) – законодательством Федерации Сент-Китс и Невис, подчеркнул, что ликвидация компании не является оконченной. Неуплата юридическим лицом ежегодного взноса за продление регистрации действительно влечет его исключение из реестра компаний и прекращение деятельности, но такое юридическое лицо продолжает существовать в течение трех лет с даты прекращения деятельности или ликвидации, с тем чтобы обеспечить в том числе возможность предъявления исков и защиту в судебных разбирательствах. А если судебное разбирательство начато в обозначенный трехлетний период, компания продолжает существовать до исполнения вынесенного по его результатам судебного решения (ст. 76-77 Закона о компаниях острова Невис).

При этом суд напомнил, что исходя из буквального толкования норм ст. 247 Арбитражного процессуального кодекса и ст. 1 Закона № 127-ФЗ следует говорить об отсутствии у российских судов компетенции по ведению производства по делам о банкротстве иностранных компаний как юридических лиц. То есть суды не могут вводить реабилитационные или ликвидационные процедуры банкротства хозяйствующих субъектов, подчиненных иностранному личному закону. Вместе с тем в рассматриваемом деле отказ в применении положений Закона № 127-ФЗ к требованиям кредитора в отношении находящейся на территории РФ имущественной массы иностранной компании ограничил бы право кредитора на получение эффективной судебной защиты, указал суд. В связи с чем он посчитал возможным ввести процедуру конкурсного производства не в отношении должника как такового, а в отношении его имущественной массы, находящейся в России или тесно связанной с РФ (Решение Арбитражного суда Челябинской области от 22 апреля 2022 г. по делу № А76-31539/2021).

Многие юристы прогнозировали, что данный судебный акт не устоит в апелляции, но апелляционный суд согласился с выводами суда первой инстанции и оставил его решение без изменений (Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21 июля 2022 г. № 18АП-6991/22).

И все же называть данное дело делом о банкротстве иностранной компании не совсем правильно: суды двух инстанций подчеркнули, что процедура банкротства вводится именно в отношении имущественной массы, а не самой компании, – данный механизм, по их мнению, аналогичен институтам банкротства неправосубъектных образований (наследственной массы, крестьянского фермерского хозяйства) и распределения имущества ликвидированного юридического лица.

Теперь юридическое сообщество ждет результатов рассмотрения дела в кассации – кассационная жалоба подана руководителем должника 19 сентября (согласно информации в карточке данного дела на kad.arbitr.ru).

Если судебные акты по этому делу устоят и в кассации, серьезно начнет обсуждаться вопрос о том, будет ли и дальше российским кредиторам предоставлена возможность инициировать банкротство иностранных компаний, и если да, то при каких условиях, отметила руководитель практики банкротства компании Kept Лидия Солодовникова. "Также интересно, будут ли проанализированы политико-правовые причины возможности банкротства иностранной компании в России. То есть нужно ли нам банкротство иностранных компаний в принципе, или это все делается исходя из политической ситуации и к праву не имеет отношения", – добавила эксперт.

***

Банкротство юридических лиц – крайне обширная тема, и рассмотреть даже наиболее актуальные на текущий момент вопросы, возникающие при введении и реализации банкротных процедур, в рамках одного материала невозможно. Поэтому портал ГАРАНТ.РУ на постоянной основе рассказывает о принятых и планируемых изменениях в нормативном регулировании сферы банкротства, о том, как меняются подходы судов к защите прав интересов кредиторов и должников, а также о самых интересных судебных решениях. Следите за материалами по тегу "банкротство".