Определение Конституционного Суда РФ от 23 октября 2014 г. N 2347-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Махнача Евгения Дмитриевича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 части 4 статьи 15 Федерального закона "Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя

B.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой,

C.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина Е.Д. Махнача к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Е.Д. Махнач оспаривает конституционность пункта 2 части 4 статьи 15 Федерального закона от 24 июля 2009 года N 209-ФЗ "Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", в соответствии с которым охота в целях осуществления научно-исследовательской и образовательной деятельности осуществляется в общедоступных охотничьих угодьях при наличии разрешения на добычу охотничьих ресурсов, выданного работнику юридического лица или индивидуального предпринимателя, выполняющего обязанности, связанные с осуществлением охоты и сохранением охотничьих ресурсов, на основании трудового или гражданско-правового договора.

Как следует из представленных материалов, Е.Д. Махнач обратился в Министерство природных ресурсов Краснодарского края с заявлением о выдаче разрешения на добычу охотничьих ресурсов в общедоступных охотничьих угодьях в научных целях, но ему было в этом отказано, поскольку представленная им научная программа имела недостатки в оформлении.

Вступившим в силу решением суда было отказано в удовлетворении заявления Е.Д. Махнача о признании данного решения незаконным. Суд указал, что в договоре заявителя с юридическим лицом, по заказу которого планировалось осуществление научно-исследовательской деятельности, не предусмотрена обязанность заявителя по сохранению охотничьих ресурсов, кроме того, данной организацией не заключено охотхозяйственное соглашение.

По мнению заявителя, оспариваемое законоположение содержит необоснованные ограничения права на охоту в научных целях в общедоступных охотничьих угодьях, что не соответствует статье 37 (часть 1) Конституции Российской Федерации.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, положения статей 9 (часть 1), 42, 58, 71 (пункт "е"), 72 (пункты "д", "к" части 1), 76 (части 2 и 5), 110 (часть 1), 114 (пункт "в" части 1) и 115 Конституции Российской Федерации в единстве с провозглашенными в ее преамбуле целью обеспечения благополучия нынешнего и будущих поколений и ответственностью перед ними определяют взаимообусловленность права каждого на благоприятную окружающую среду и обязанности сохранять природу, бережно относиться к природным богатствам, выражая тем самым один из основных принципов правового регулирования отношений в сфере охраны окружающей среды - принцип приоритета публичных интересов (постановления от 14 мая 2009 года N 8-П и от 5 марта 2013 года N 5-П, определения от 5 октября 2011 года N 1419-О-О, от 28 июня 2012 года N 1257-О и от 5 марта 2014 года N 496-О).

В силу названного принципа федеральный законодатель при осуществлении правового регулирования в этой сфере наделен достаточно широкой дискрецией, в том числе по принятию мер, направленных на сохранение охотничьих ресурсов.

Как вытекает из статьи 1 Федерального закона "Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", добыча охотничьих ресурсов представляет собой деятельность, направленную на изъятие объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты, из среды их обитания с применением орудий охоты и способов охоты. Охотничьи угодья определяются тем же Федеральным законом как территории, в границах которых допускается осуществление видов деятельности в сфере охотничьего хозяйства (пункт 15 статьи 1), и подразделяются на закрепленные - используемые юридическими лицами, индивидуальными предпринимателями - и общедоступные, в которых физические лица имеют право свободного пребывания в целях охоты (статья 7).

Одним из видов охоты является охота в целях научно- исследовательской и образовательной деятельности, которая осуществляется научными и образовательными организациями на основании научных и научно-технических программ и проектов, разработанных и утвержденных в соответствии с требованиями законодательства. Добыча охотничьих ресурсов при осуществлении охоты в целях осуществления научно- исследовательской деятельности, образовательной деятельности осуществляется в объеме, необходимом для проведения научных исследований и обучения (части 1-3 статьи 15).

Из части 4 статьи 15 названного Федерального закона, положение которой оспаривает заявитель, следует, что охота в научных целях может осуществляться как в закрепленных, так и в общедоступных охотничьих угодьях при наличии разрешения на добычу охотничьих ресурсов, выданного работнику юридического лица или индивидуального предпринимателя, выполняющего обязанности, связанные с осуществлением охоты и сохранением охотничьих ресурсов. Таким образом, федеральный законодатель прямо предусматривает в оспариваемой норме закона возможность осуществления научной охоты в общедоступных охотничьих угодьях.

Данное регулирование во взаимосвязи с иными положениями указанного Федерального закона позволяет осуществлять научную охоту научным и образовательным организациям (их работникам). Это обусловлено целью избежать угрозы неоправданного риска гибели охотничьих ресурсов и ограничить массовый доступ лиц к данному виду охоты, в том числе в общедоступных охотничьих угодьях. При этом оспариваемое законоположение по своему содержанию не предполагает произвольного ограничения прав на научную охоту в указанных местах для лиц, которые надлежащим образом разработали научные программы с учетом всех требований законодательства о науке и образовании, а также соблюдают иные правила, направленные на сохранение охотничьих ресурсов.

Следовательно, оспариваемый пункт 2 части 4 статьи 15 Федерального закона "Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов о и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" сам по себе не может рассматриваться как нарушающий конституционные права заявителя в указанном им аспекте.

Проверка же законности и обоснованности судебных решений по делу заявителя к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относится.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Махнача Евгения Дмитриевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.