Определение Конституционного Суда РФ от 24 октября 2013 г. № 1718-О “Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Алексеева Николая Александровича на нарушение его конституционных прав статьей 7.1 Закона Санкт-Петербурга «Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге»

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина Н.А. Алексеева к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Н.А. Алексеев оспаривает конституционность статьи 7.1 Закона Санкт-Петербурга от 31 мая 2010 года № 273-70 «Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге», устанавливающей административную ответственность за публичные действия, направленные на пропаганду мужеложства, лесбиянства, бисексуализма, трансгендерности среди несовершеннолетних. Согласно примечанию к указанной статье под подобными публичными действиями в данной статье следует понимать деятельность по целенаправленному и бесконтрольному распространению общедоступным способом информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию несовершеннолетних, в том числе сформировать у них искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных брачных отношений.

Как следует из представленных материалов, постановлением мирового судьи, оставленным без изменения судом вышестоящей инстанции, Н.А. Алексеев был признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного оспариваемым законоположением.

По мнению заявителя, статья 7.1 Закона Санкт-Петербурга «Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге» обусловливает запрет на распространение среди несовершеннолетних информации о гомосексуальности проведением различия в отношении содержания информации исключительно по признаку негетеросексуальной ориентации лиц, о которых идет речь, в том числе если такая информация содержит лишь утверждение о социальной равноценности близких отношений между людьми разного пола и между людьми одного пола. При этом заявитель указывает, что такой запрет объясняется основанным на предрассудках осуждением любой формы негетеросексуальных отношений, как не соответствующих требованиям нравственности. Заявитель также утверждает, что данное законоположение умаляет достоинство граждан негетеросексуальной ориентации и допускает дискриминацию по признаку сексуальной ориентации. В связи с этим он просит признать статью 7.1 Закона Санкт-Петербурга «Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге» не соответствующей статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 19 (части 1 и 2), 21 (часть 1), 29 (части 1, 2 и 4) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные Н.А. Алексеевым материалы, не находит оснований для принятия его жалобы к рассмотрению.

2.1. Согласно Конституции Российской Федерации в России как демократическом правовом государстве человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита на основе равенства всех перед законом и судом - обязанностью государства (статья 1, часть 1; статья 2; статья 19, часть 1); права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18).

Конституция Российской Федерации гарантирует каждому, что ничто не может являться основанием для умаления его достоинства, а также право на свободу и личную неприкосновенность, право на неприкосновенность частной жизни, свободу выбирать, иметь и распространять свои убеждения и действовать в соответствии с ними, свободу мысли и слова, право не быть принужденным к выражению своих мнений и убеждений и отказу от них, право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (статья 21, часть 1; статья 22, часть 1; статья 23, часть 1; статья 28; статья 29, части 1-4).

Из данных конституционных положений вытекает, что человек свободен в определении своих убеждений и предпочтений, в том числе касающихся личной жизни, может беспрепятственно придерживаться этих убеждений и предпочтений, а государство должно не допускать произвольного вмешательства кого бы то ни было в сферу автономии личности.

В то же время распространение лицом своих убеждений и предпочтений, как затрагивающее права и свободы других лиц - адресатов соответствующей информации, должно согласовываться с предписаниями Конституции Российской Федерации, предусматривающей, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (статья 17, часть 3) и что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55, часть 3). Этим конституционным требованиям корреспондируют положения Международного пакта о гражданских и политических правах, который, закрепляя право каждого человека на свободное выражение своего мнения, включая свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию, идеи независимо от государственных границ, устно, письменно, посредством печати или иными способами по своему выбору, подчеркивает, что пользование этими правами налагает особые обязанности и особую ответственность и что их ограничения устанавливает закон исходя из необходимости уважения прав и репутации других лиц, охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения (пункты 2 и 3 статьи 19). Аналогичные положения содержатся в статье 10 «Свобода выражения мнения» Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Таким образом, Конституция Российской Федерации предполагает, что закрепленное ею требование уважения и охраны достоинства личности утверждается и реализуется посредством обеспечения равной для всех защиты прав и интересов, в том числе для тех, кто имеет нетрадиционные предпочтения в личной жизни. Установление же пределов осуществления свободы слова и свободного распространения информации вызывается необходимостью обеспечения баланса интересов всех членов гражданского общества - как разделяющих его систему ценностей, так и ориентированных на иные модели социального поведения. Это не выходит за рамки вытекающих из Конституции Российской Федерации дискреционных полномочий законодателя, который призван согласовывать нормативно-правовое регулирование прав и свобод человека и гражданина со сложившимися в обществе в конкретно-исторических условиях представлениями о ценностях семьи, материнства, отцовства, детства.

2.2. Согласно Конституции Российской Федерации материнство и детство, семья находятся под защитой государства; вопросы защиты семьи, материнства, отцовства и детства относятся к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации (статья 38, часть 1; статья 72, пункт «ж» части 1).

Из названных конституционных положений следует, что семья, материнство и детство в их традиционном, воспринятом от предков понимании представляют собой те ценности, которые обеспечивают непрерывную смену поколений, выступают условием сохранения и развития многонационального народа Российской Федерации, а потому нуждаются в особой защите со стороны государства (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19 января 2010 года № 151-О-О).

При этом, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 18 июля 2013 года № 19-П, правовое регулирование в сфере государственной защиты прав несовершеннолетних - исходя из требований Конституции Российской Федерации, ее статей 7 (часть 2), 20 (часть 1), 21 (часть 1), 22 (часть 1) и 38 (часть 1), а также международно-правовых обязательств Российской Федерации - должно в приоритетном порядке гарантировать им защиту достоинства личности, права на жизнь, права на свободу и личную неприкосновенность, что предполагает, в частности, введение законодательных мер, имеющих целью обеспечение безопасности каждого ребенка как непосредственно от преступных посягательств, так и от неблагоприятного воздействия на его нравственность и психику, которое может существенным образом повлиять на развитие его личности, даже не будучи выраженным в конкретных противоправных деяниях.

Признавая детство важным этапом жизни человека и исходя из принципов приоритетности подготовки детей к полноценной жизни в обществе, развития у них общественно значимой и творческой активности, воспитания в них высоких нравственных качеств, патриотизма и гражданственности, федеральный законодатель установил в Федеральном законе от 24 июля 1998 года № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» основные гарантии прав и законных интересов ребенка, предусмотренных Конституцией Российской Федерации, в целях создания правовых, социально-экономических условий для реализации прав и законных интересов ребенка (преамбула).

Согласно пункту 2 статьи 4 данного Федерального закона государственная политика в интересах детей является приоритетной и основана на принципах законодательного обеспечения прав ребенка, поддержки семьи в целях обеспечения воспитания, отдыха и оздоровления детей, защиты их прав, подготовки их к полноценной жизни в обществе, ответственности юридических лиц, должностных лиц, граждан за нарушение прав и законных интересов ребенка, причинение ему вреда. При этом пункт 1 статьи 14 названного Федерального закона обязывает органы государственной власти Российской Федерации принимать меры по защите ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию.

Исходя из этого законодатель Санкт-Петербурга, действуя в рамках своей дискреции, предусмотренной Конституцией Российской Федерации (статья 72, пункты «ж», «к» части 1) и Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях (статья 1.3.1), установил в Законе Санкт-Петербурга «Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге» в целях защиты детей от факторов, негативно влияющих на их физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие, административную ответственность за публичные действия, направленные на пропаганду мужеложства, лесбиянства, бисексуализма, трансгендерности среди несовершеннолетних.

Определяя характер противоправных действий, предусмотренных статьей 7.1 Закона Санкт-Петербурга «Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге», законодатель в примечании к указанной статье пояснил, что под публичными действиями, направленными на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, следует понимать деятельность по целенаправленному и бесконтрольному распространению общедоступным способом информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию несовершеннолетних, в том числе сформировать у них искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных брачных отношений. По смыслу приведенного законоположения, запрет осуществления указанных публичных действий направлен на предотвращение повышенной концентрации внимания детей на вопросах сексуальных взаимоотношений, способной в значительной степени деформировать представление ребенка о роли и ценности таких отношений и воспрепятствовать формированию полноценной личности. Недопустимость подобных действий носит общий характер и касается всех физических лиц - независимо от их сексуальной ориентации, а потому сам по себе запрет пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, вопреки утверждению заявителя, не может рассматриваться как умаляющий достоинство граждан в зависимости от их сексуальной ориентации.

При применении оспариваемой нормы в целях определения того, могут ли те или иные действия рассматриваться как действия, направленные на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, следует учитывать позицию Конституционного Суда Российской Федерации о необходимости разграничения информирования и агитации, согласно которой агитация - в отличие от информирования - представляет собой такую совокупность действий, которая имеет целью побудить или побуждает субъектов правовых отношений к определенному поведению (Постановление от 30 октября 2003 года № 15-П); наличие или отсутствие соответствующей цели подлежит установлению, как и иные фактические обстоятельства, судами общей юрисдикции и (или) иными органами и должностными лицами при оценке тех или иных конкретных действий.

Установление в статье 7.1 Закона Санкт-Петербурга «Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге» запрета на пропаганду среди несовершеннолетних именно указанных в ней конкретных видов сексуальных отношений осуществлено законодателем исходя из особенностей конституционных ценностей, на защиту которых она направлена. Соответственно, данный запрет, обусловленный тем, что такая пропаганда способна нанести вред несовершеннолетним лицам в силу возрастных особенностей их интеллектуального и психического развития, не может рассматриваться как допускающий ограничение прав и свобод граждан исключительно по признаку сексуальной ориентации.

Не свидетельствует он и о том, что подобные сексуальные отношения признаются наказуемыми. Все лица, вне зависимости от их сексуальной ориентации, находятся под защитой Конституции Российской Федерации, гарантирующей равенство прав и свобод человека и гражданина (статья 19, часть 2), а также Конвенции о защите прав человека и основных свобод, по смыслу статьи 14 которой в ее понимании Европейским Судом по правам человека различное обращение, основанное исключительно на сексуальной ориентации, является дискриминацией (постановление от 21 октября 2010 года по делу «Алексеев против России»). Это, однако, не исключает в силу предписаний статей 17 (часть 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации необходимость определения - на основе установления баланса конкурирующих конституционных ценностей - пределов реализации указанными лицами принадлежащих им прав и свобод, с тем чтобы не были нарушены права и свободы других лиц.

Таким образом, нет оснований полагать, что статья 7.1 Закона Санкт-Петербурга «Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге» сама по себе может рассматриваться как нарушающая конституционные права заявителя в указанном им аспекте.

Оценка же того, были ли действия заявителя связаны с целенаправленным и бесконтрольным распространением общедоступным способом информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию несовершеннолетних, в том числе сформировать у них искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных брачных отношений, как связанная с исследованием фактических обстоятельств дела, к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации не относится, равно как и проверка законности и обоснованности судебных решений, вынесенных по делу заявителя (статья 125 Конституции Российской Федерации и статья 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»).

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Алексеева Николая Александровича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.