Обзор влияния решений и консультативных заключений Суда Евразийского экономического союза на нормотворческую деятельность и правоприменительную практику

За период функционирования Судом Евразийского экономического союза (далее - Суд ЕАЭС, Суд) сформирована обширная практика рассмотрения споров, возникающих по вопросам реализации Договора о Евразийском экономическом союзе (далее - Договор, Союз), международных договоров в рамках Союза и (или) решений органов Союза (далее - право Союза), а также осуществления разъяснения права Союза по заявлению государств-членов, органов Союза, а также сотрудников и должностных лиц органов Союза.

Настоящий обзор посвящен влиянию сформулированных Судом ЕАЭС правовых позиций на нормотворческую деятельность и правоприменительную практику Евразийской экономической комиссии (далее - ЕЭК, Комиссия) и государств - членов Союза, включая их восприятие судебными органами.

I. Учет правовых позиций Суда ЕАЭС в нормотворческой деятельности и практике органов исполнительной власти

Решение Коллегии Суда от 28.12.2015 и Апелляционной палаты Суда от 3.03.2016 года по делу по заявлению ИП Тарасика К.П.1, решение Коллегии Суда от 11.10.2018 года по делу по заявлению ООО "Ойл Марин Групп"2

Суд ЕАЭС последовательно формулировал позицию относительно условий проведения мониторинга Евразийской экономической комиссией по обращению хозяйствующих субъектов, начиная с 2015 года - при рассмотрении заявления и апелляционной жалобы ИП Тарасика К.П. Суд установил, что при отсутствии прямого запрета на направление в Комиссию требования по проведению мониторинга для хозяйствующих субъектов они могут быть не только источниками информации, но и поводом проведения мониторинга. Однако для начала установленной процедуры хозяйствующему субъекту необходимо представить в Комиссию обоснованные доводы, свидетельствующие о том, что в правовой системе государства-члена существуют нормы, не соответствующие международным договорам, входящим в право Союза и Таможенного союза, в государствах-членах Союза складывается разная практика применения международных договоров.

В 2018 году в решении по делу ООО "Ойл Марин Групп" Суд сформулировал позицию, согласно которой хозяйствующий субъект обладает законным интересом в надлежащем исполнении государствами-членами международных договоров, входящих в право Союза, и, как следствие, в осуществлении Комиссией мониторинга и контроля исполнения международных договоров, входящих в право Союза, и решений Комиссии, а также в уведомлении государств-членов о необходимости их исполнения, при условии, что такие акты права Союза наделяют его соответствующими правами. Суд также указал, что мониторинг, осуществляемый Комиссией, фактически представляет собой деятельность уполномоченного органа Союза по сбору, обобщению и оценке информации об исполнении государствами-членами международных договоров, входящих в право Союза, и решений органов Союза для обеспечения единообразного и эффективного правового регулирования в рамках Союза. Основной его целью является оценка исполнения государствами-членами международных договоров и решений органов Союза.

В настоящее время Комиссией не принят акт права Союза, регулирующий процедуру проведения мониторинга, однако действует приказ Евразийской экономической комиссии от 12 марта 2020 года N 56 "О порядке проведения мониторинга исполнения (соблюдения) государствами-членами Евразийского экономического союза международных договоров, составляющих право Евразийского экономического союза, решений Высший Евразийского экономического союза, Евразийского межправительственного совета и Евразийской экономической комиссии" (с изменениями, внесенными приказом от 28 сентября 2020 года N 332), воспроизводящий по существу правовые позиции Суда ЕАЭС.

Согласно пункту 2 Приказа мониторинг представляет собой деятельность по сбору, обобщению, анализу и оценке информации об исполнении (соблюдении) государствами-членами Договора, международных договоров и решений для обеспечения эффективного правового регулирования и единообразного правоприменения в Союзе. Пункт 3 Приказа устанавливает, что основными целями мониторинга являются оценка исполнения (соблюдения) государствами-членами положений Договора, международных договоров и решений, выработка и принятие необходимых мер по обеспечению исполнения (соблюдения) государствами-членами указанных международных договоров и решений и выработка предложений по совершенствованию права Союза.

Пункт 7 устанавливает, что информация и сведения, являющиеся основаниями для начала проведения мониторинга, могут содержаться в обращении органа государственной власти государства-члена или хозяйствующего субъекта. Согласно пункту 17 в случае проведения мониторинга на основании поручения и (или) в связи с обращением органа государственной власти государства-члена или хозяйствующего субъекта мониторинг завершается по согласованию с курирующим членом Коллегии с информированием инициатора.

Исполнение Евразийской экономической комиссией решения Коллегии Суда ЕАЭС по делу по заявлению ООО "Ойл Марин Групп" было также предметом рассмотрения Коллегией Суда в постановлении от 12 июня 2019 года.

Консультативное заключение от 3.06.2016 года по делу по заявлению сотрудников ЕЭК (Дело об аттестации)3

Суд ЕАЭС разъяснил порядок аттестации сотрудников Евразийской экономической комиссии. При вынесении консультативного заключения Суд установил, что Положение о проведении аттестации как нормативно-правовой акт органа Союза не только устанавливает норму безусловного приоритета принципа объективности оценки профессиональных качеств аттестуемых сотрудников Комиссии посредством делегирования им права на представление самостоятельно подготовленных дополнительных сведений о своей профессиональной деятельности, но и закрепляет правовой механизм реализации данной нормы сотрудниками. Позиция Суда ЕАЭС нашла отражение в Решении Совета Евразийской экономической комиссии от 27 мая 2020 года N 54 "О внесении изменения в Положение о проведении аттестации сотрудников Евразийской экономической комиссии" (документ не вступил в силу), согласно которому Положение о проведении аттестации сотрудников Евразийской экономической комиссии, утвержденное Решением Совета Евразийской экономической комиссии от 12 ноября 2014 г. N 98, дополняется пунктом 19.1 следующего содержания:

"19.1. Результаты аттестации учитываются при принятии решения о продлении трудового договора (контракта) с сотрудником Комиссии в соответствии с абзацем девятым пункта 54 Положения о Евразийской экономической комиссии (приложение N 1 к Договору о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года)".

Решение Большой Коллегии Суда от 21.02.2017 по делу по заявлению Российской Федерации (Дело о взаимном признании решений таможенных органов)4

Суд принял решение по спору, затрагивающему вопрос признания государствами-членами решений таможенных органов. Большая коллегия Суда установила, что к решениям могут быть отнесены как властно-распорядительные акты таможенных органов, составленные в форме конкретного (индивидуализированного) документа в печатном или электронном виде, так и решения, принимаемые по результатам проверки деклараций на товар, начала (завершения) таможенных процедур и так далее, формализованные в виде проставления на соответствующих документах печатей, штампов, подписей должностных лиц таможенных органов.

Правовые позиции Суда нашли отражение в Решении Коллегии Евразийской экономической комиссии от 7 ноября 2017 года N 139 "О документах, подтверждающих статус товаров Евразийского экономического союза". В соответствии с подпунктом а) пункта 1 указанного Решения установлено, что в случае перевозки товаров с одной части таможенной территории Союза, не являющейся территорией свободной (специальной, особой) экономической зоны, на другую часть таможенной территории Союза через территории государств, не являющихся членами Союза, и (или) морем документами, подтверждающими статус товаров Евразийского экономического союза для помещения таких товаров под таможенную процедуру таможенного транзита, являются коносамент, накладная, документ, подтверждающий заключение договора транспортной экспедиции, счет-фактура (инвойс), спецификация, отгрузочный (упаковочный) лист или иные транспортные (перевозочные), коммерческие документы, в которые внесена запись "Товары Евразийского экономического союза", заверенная отправителем или декларантом.

В соответствии с подпунктом б) пункта 1 в случае перевозки товаров с одной части таможенной территории Союза, являющейся территорией свободной (специальной, особой) экономической зоны, на другую часть таможенной территории Союза через территории государств, не являющихся членами Союза, и (или) морем документами, подтверждающими статус товаров Евразийского экономического союза, является декларация на товары, в соответствии с которой товары были выпущены в государстве - члене Союза в соответствии с таможенной процедурой выпуска для внутреннего потребления или таможенной процедурой реимпорта, транзитная декларация, подтверждающая ввоз товаров Союза на территорию свободной (специальной, особой) экономической зоны в соответствии с таможенной процедурой таможенного транзита, иные документы, используемые в соответствии с законодательством государств - членов Союза.

Консультативное заключение Суда от 20.11.2017 по делу по заявлению Министерства транспорта и дорог Кыргызской Республики (Дело о тарифах на железнодорожные перевозки)5

Суд указал, что унифицированный тариф применим к перевозкам грузов, если железнодорожные пункт отправления и пункт назначения находятся на территориях государств - членов ЕАЭС и потребителем услуги железнодорожного транспорта является хозяйствующий субъект государства-члена Союза, при этом ни количество промежуточных территорий государств - членов ЕАЭС, ни факт транзита через территории третьих стран не имеют значения, тем более, когда перевозка груза транзитом обусловлена особенностями расположения железнодорожных путей сообщения.

Согласно докладу "Кыргызская Республика: два года в Евразийском экономическом союзе. Первые результаты", принятому Решением Совета Евразийской экономической комиссии от 30 марта 2018 года N 20, с 1 декабря 2017 года решился вопрос применения унифицированного железнодорожного тарифа при перевозке грузов в/из южные регионы Кыргызской Республики через Республику Казахстан и Республику Узбекистан, а также из/в северной части Кыргызской Республики в/из южные регионы Кыргызской Республики.

Консультативное заключение от 17.12.2018 по делу по заявлению Евразийской экономической комиссии (Дело о координации)6

Большая коллегия Суда ЕАЭС по заявлению Комиссии разъяснила положения Договора и Критериев отнесения рынка к трансграничному7 и пришла к выводу, что заключение "вертикального" соглашения, запрещенного пунктом 4 статьи 76 Договора, и координация экономической деятельности, запрещенная пунктом 6 статьи 76 Договора, образуют самостоятельные составы нарушений общих правил конкуренции, основными критериями разграничения которых являются круг субъектов, характер их взаимодействия и положение в структуре товарного рынка. В частности, запрет координации экономической деятельности адресован одному хозяйствующему субъекту (субъекту рынка), в качестве которого может выступать любое физическое лицо, коммерческая или некоммерческая организация государства-члена; этот субъект (координатор) не является участником товарного рынка, на котором осуществляют деятельность координируемые им хозяйствующие субъекты (субъекты рынка); координатор согласовывает действия других хозяйствующих субъектов (субъектов рынка).

Правовые позиции Суда ЕАЭС нашли отражение и процитированы в решении Коллегии Евразийской экономической комиссии от 16 апреля 2020 г. N 46 "О прекращении рассмотрения дела о нарушении общих правил конкуренции" в отношении общества с ограниченной ответственностью "Торговый дом "Кама" (далее - ООО "ТД "КАМА").

Комиссия рассматривала дело о нарушении общих правил конкуренции на трансграничных рынках по признакам нарушения пункта 6 статьи 76 Договора, обнаруженным в действиях ООО "ТД "КАМА", на трансграничном товарном рынке новых пневматических шин для легковых автомобилей. Необходимо было установить, осуществлялась ли координация экономической деятельности хозяйствующих субъектов (субъектов рынка) государств - членов ЕАЭС с учетом того, что предполагаемый координатор заключал договоры, предусматривающие оптовую реализацию указанных шин без права их последующей реализации за пределами административно-территориальных границ государства-члена, на территории которого зарегистрирован соответствующий хозяйствующий субъект. В случае нарушения положения договора о территории реализации шин предусматривались штрафные санкции. Положениями договоров также предусматривалась ответственность покупателей, зарегистрированных на территориях государств - членов ЕАЭС, за действия третьих лиц, которые в последующем осуществляли реализацию приобретенной у покупателя продукции.

Комиссия установила, что запрет реализации товара вне определенной в договоре территории содержится в договорах, заключенных ООО "ТД "КАМА" с хозяйствующими субъектами (субъектами рынка), на котором оно участвует, а не является результатом согласования действий его контрагентов. С учетом того, что ООО "ТД "КАМА" является участником товарного рынка, на котором осуществляется деятельность координируемых хозяйствующих субъектов, Комиссия пришла к выводу об отсутствии в его действиях нарушения пункта 6 статьи 76 Договора.

Консультативное заключение Суда ЕАЭС от 7 декабря 2018 года по делу по заявлению ЕЭК (Дело о профессиональных спортсменах)8

11 мая 2017 года Коллегия ЕЭК вынесла решение N 47 "О выполнении государствами - членами Евразийского экономического союза обязательств в рамках функционирования внутреннего рынка Евразийского экономического союза", посредством которого государства ЕАЭС были уведомлены о необходимости исполнения пункта 2 статьи 97 Договора о ЕАЭС в отношении трудовой деятельности, осуществляемой профессиональными спортсменами - гражданами других стран, входящих в Союз. Российская Федерация указала, что дополнительные требования к иностранным спортсменам - гражданам государств ЕАЭС являются не ограничениями по защите национального рынка труда по смыслу пункта 2 статьи 97 Договора, а средством реализации государственной политики России в сфере профессионального спорта и направлены на создание условий для подготовки российских спортсменов (абзац 10 раздела "I. Вопрос заявителя").

Суд ЕАЭС указал на обязательство государств-членов не устанавливать ограничения в целях защиты национального рынка труда, а если такие ограничения установлены, то не применять их к трудящимся государств-членов, за исключением ограничений, установленных Договором и законодательством государств-членов в целях обеспечения национальной безопасности и общественного порядка. Соответственно, в отношении трудящихся государств-членов не применяются ограничения, установленные в целях защиты национального рынка труда (лимиты, квоты).

Приказом Министерства спорта Российской Федерации от 13 февраля 2019 года N 109 "О внесении изменений в Приказ Минспорта России от 14 июля 2015 года N 732 "Об утверждении ограничений на участие спортсменов, не имеющих права выступать за спортивные сборные команды Российской Федерации, во всероссийских спортивных соревнованиях по виду спорта "футбол" были отменены количественные ограничения в отношении белорусских спортсменов. Исключение из общего ограничения было сделано для "иностранных граждан, являющихся гражданами Союзного государства, образованного Российской Федерацией и Республикой Беларусь, при условии, что такие граждане имеют право выступать за спортивные сборные команды по футболу Республики Беларусь".

Приказом Министерства спорта Российской Федерации от 3 декабря 2019 года N 1022 "О внесении изменений в Приказ Минспорта России от 14 июля 2015 года N 732 "Об утверждении ограничений на участие спортсменов, не имеющих права выступать за спортивные сборные команды Российской Федерации, во всероссийских спортивных соревнованиях по виду спорта "футбол", существовавшее исключение, распространяющееся на иностранцев - граждан Союзного государства, было дополнено упоминанием "граждан государств - членов Евразийского экономического союза, которые имеют право выступать за спортивные сборные команды государств - членов Евразийского экономического союза".

Аналогичные ограничения были сняты в отношении спортсменов, занимающихся другими командными видами спорта (приказы Минспорта России от 2 декабря 2019 года №№ 1017-1023 по видам спорта баскетбол, водное поло, волейбол, гандбол, регби, хоккей на траве).

Решение Коллегии Суда от 18.06.2019 и Апелляционной палаты Суда от 31.10.2019 по делу по заявлению ООО "Шиптрейд"9

Исполнение решения Евразийской экономической комиссией было предметом рассмотрения в постановлении Коллегии Суда от 2 июня 2020 года.

Консультативное заключение Суда ЕАЭС от 10.07.2020 по делу по заявлению Министерства юстиции Российской Федерации (Дело о лизинге)10

Обращение Министерства юстиции Российской Федерации с запросом о разъяснении положений Договора о Союзе, касающихся возможностей пруденциального регулирования лизинговой деятельности, было тесно связано с рассмотрением российскими органами государственной власти законопроекта N 586986-7 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности специальных субъектов лизинговой деятельности".

После принятия консультативного заключения Суда от 15 июля 2020 года Советом Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации было принято решение о переносе рассмотрения законопроекта на более поздний срок (Протокол заседания Совета ГД ФС РФ от 20 июля 2020 N 276, абз. 7 п. 7). В российских СМИ упоминалось, что консультативное заключение Суда позволило изменить подход к регулированию услуг лизинга по сравнению с законопроектом N 586986-711. Новый вариант проекта федерального закона до настоящего времени в Государственную думу не внесен, был включен в примерную программу решением Государственной Думы на апрель 2021 года12, однако рассмотрение во втором чтении ещё не состоялось.

II. Учет правовых позиций Суда ЕАЭС судебными органами

Высшие судебные органы Республики Казахстан и Российской Федерации сформулировали позицию, согласно которой национальные судебные органы должны учитывать практику Суда ЕАЭС при толковании права Союза.

В соответствии с пунктом 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 мая 2016 года N 18 "О некоторых вопросах применения судами таможенного законодательства" (действовал до принятия Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 ноября 2019 года N 49 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике в связи с вступлением в силу Таможенного кодекса Евразийского экономического союза" (далее - Постановление N 49):

"Решения и распоряжения постоянно действующего регулирующего органа Союза - Евразийской экономической комиссии, принятые в рамках ее полномочий, признаются актами, регулирующими таможенные правоотношения в Российской Федерации как государстве - члене Союза, на основании статей 6 и 32 Договора.

Применяя соответствующие нормы права Союза, принятые в сфере таможенного регулирования, судам также следует учитывать акты Суда Евразийского экономического союза, вынесенные в соответствии с пунктом 39 Статута Суда по результатам рассмотрения споров, связанных с реализацией положений Договора, иных международных договоров в рамках Союза и (или) решений органов Союза".

В дальнейшем в Постановлении N 49 была сформирована правовая позиция, согласно которой при "толковании и применении норм права Союза, принятых в сфере таможенного регулирования, судам следует учитывать акты Суда ЕАЭС, вынесенные по результатам рассмотрения споров, связанных с реализацией положений Договора, иных международных договоров в рамках Союза и (или) решений органов Союза, а также по иным вопросам, отнесенным к его компетенции согласно главе IV Статута Суда".

Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 29 ноября 2019 года N 7 "О некоторых вопросах применения судами таможенного законодательства" содержит аналогичные положения:

"3. Судам следует иметь в виду, что на решения постоянно действующего регулирующего органа ЕАЭС - Евразийской экономической комиссии (далее - Комиссия), принятые в рамках ее полномочий, распространяются положения статьи 4 Конституции о приоритете ратифицированных Республикой Казахстан международных договоров перед ее законами.

4. Согласно пункту 99 Статута Суда ЕАЭС (приложение N 2 к Договору о ЕАЭС от 29 мая 2014 года) акты Суда ЕАЭС, вынесенные в соответствии с его компетенцией, обязательны для исполнения сторонами спора, по которому они вынесены. В этой связи акты Суда ЕАЭС должны учитываться судами при разрешении споров, связанных с применением норм права ЕАЭС, соответствие которых Договору о ЕАЭС было предметом рассмотрения в Суде ЕАЭС".

Решения Коллегии Суда от 7.04.2016 и Апелляционной палаты от 2.06.2016 по делу по заявлению ООО "Севлад"13, решения Коллегии Суда от 4.04.2016 и Апелляционной палаты от 21.06.2016 по делу по заявлению ЗАО "Дженерал Фрейт"14

Суд рассмотрел обращения хозяйствующих субъектов по вопросу признания решений Комиссии о классификации отдельных видов товаров не соответствующими международным договорам в рамках Союза. В указанных судебных актах Суд ЕАЭС последовательно выработал правовые позиции об основных критериях классификации товара. В решениях по делу по заявлению ООО "Севлад" Суд указал, что основным критериями классификации товара являются объективные характеристики и свойства товара, которые должны соотноситься с текстами товарных позиций и соответствующих примечаний к частим или группам. Предполагаемое назначение товара также представляет собой критерий при классификации для таможенных целей.

В решениях по делу по заявлению ЗАО "Дженерал Фрейт" Суд пришел к выводу, что критерием для оценки обоснованности отнесения товара к определенной подсубпозиции ТН ВЭД в решении Комиссии является функциональное назначение данного товара, в котором выражаются его объективные свойства.

Данные правовые позиции были восприняты российскими судебными органами.

Так, в постановлении Арбитражного суда Центрального округа от 17 июля 2018 года N Ф10-279/207 по делу, в котором рассматривался вопрос о классификации кормовой добавки для сельскохозяйственных животных и птиц "ДЕТОКС ПЛЮС" (DETOX PLUS), в виде порошка для абсорбции микротоксинов в кормах для с/х животных, в том числе птиц, суд сформулировал позицию, что критериями классификации товара для таможенных целей являются объективные характеристики и свойства товара, которые должны соотноситься с текстами товарных позиций и соответствующих примечаний к разделам или группам. Предполагаемое назначение товара также представляет собой критерий при классификации для таможенных целей. Также суд сослался на позицию Суда ЕАЭС, высказанную в решении Коллегии Суда от 7 апреля 2016 года по делу по заявлению ООО "Севлад", согласно которой перечень товаров, включенных в товарную позицию 3808 ТН ВЭД, является открытым и не ограничен исключительно инсектицидами, родентицидами, фунгицидами, гербицидами, противовсходовыми средствами, регуляторами роста растений, а также дезинфицирующими средствами.

Консультативное заключение Суда ЕАЭС от 4.04.2017 года по делу по заявлению Министерства юстиции Республики Беларусь (Дело о критериях допустимости вертикальных соглашений)15

Суд ЕАЭС определил пределы дискреции национальных законодательных органов, указав, что государства-члены не вправе изменять критерии допустимости вертикальных соглашений хозяйствующих субъектов.

Данная позиция была воспринята Конституционным судом Республики Беларусь в решении N Р-1115/2017 от 28 декабря 2017 года. Суд указал, что с учетом положений пункта 7 статьи 76 Договора о ЕАЭС из сферы действия Закона о противодействии монополистической деятельности исключаются отношения, урегулированные общими правилами конкуренции на трансграничных рынках, контроль за соблюдением которых относится к компетенции Евразийской экономической комиссии в соответствии с международным договором Республики Беларусь; критерии отнесения рынка к трансграничному устанавливаются в соответствии с международным договором Республики Беларусь (пункт 6 статьи 3). Суд также отметил, что в силу подпункта 2.2 пункта 2 статьи 22 Закона о противодействии монополистической деятельности допускаются вертикальные соглашения, если доля каждого хозяйствующего субъекта, являющегося участником вертикального соглашения, на товарном рынке товара, являющегося предметом вертикального соглашения, не превышает 20 процентов. Увеличение размера процентов с 15 до 20 обусловлено необходимостью согласования данной нормы с подпунктом 2 пункта 6 раздела II Протокола об общих принципах и правилах конкуренции (приложение N 19 к Договору о ЕАЭС).

Консультативное заключение от 20.12.2018 по делу заявлению ЕЭК (Дело о пенсионном обеспечении должностных лиц и сотрудников органов Союза)16

Обращение Комиссии с разъяснением в Суд Союза было обусловлено различным пониманием государственными органами Российской Федерации и Комиссией системы регулирования пенсионного обеспечения должностных лиц и сотрудников органов Союза. В консультативном заключении Суд разъяснил пункты 53 и 54 Положения о социальных гарантиях, привилегиях и иммунитетах в Евразийском экономическом союзе (приложение N 32 к Договору). При этом Суд сформулировал правовую позицию, согласно которой, в связи с закрепленной в преамбуле Договора приверженностью безусловному соблюдению принципа верховенства конституционных прав и свобод человека и гражданина, уровень таких прав и свобод, гарантированный Союзом, не может быть ниже, чем он обеспечивается в государствах-членах.

Верховный Суд Российской Федерации обратился к правовой позиции Суда ЕАЭС в определении от 17 июня 2020 года N 303-ЭС20-816 по делу, в котором рассматривался вопрос о допустимости придания обратной силы решениям Комиссии, ухудшающим положение участников внешнеэкономической деятельности. В подтверждение недопустимости придания решениям ЕЭК обратной силы Верховный Суд сослался, в том числе, и на сформулированную Судом ЕАЭС правовую позицию.

Консультативное заключение от 30 октября 2017 года по делу по заявлению ЕЭК (Дело о свободном движении товаров)

Евразийская экономическая комиссия обратилась в Суд за разъяснением положений статьи 29 Договора, посвященной исключениям из порядка функционирования внутреннего рынка товаров Союза. В данном консультативном заключении Суд указал, что пункты 1 и 3 статьи 29 Договора являются самостоятельными нормативными положениями, и не предусматривают прямого последовательного применения. Таким образом, государства-члены Союза могут вводить ограничительные меры во взаимной торговле товарами до заключения соответствующего международного договора, однако национальная мера не должна являться средством произвольной дискриминации или замаскированного ограничения в торговле между государствами-членами и должна быть пропорциональной.

Верховный Суд Российской Федерации воспринял выводы Суда ЕАЭС в Определении от 5 ноября 2020 года N 309-ЭС20-6309 по делу, в котором рассматривался вопрос об ограничении движения транспортного средства, перевозившего товар, запрещенный к ввозу на территорию Российской Федерации. Верховный Суд указал, что обеспечение безопасности государства является общепризнанным основанием применения государствами - членами интеграционных объединений ряда мер: 1) ответных специальных экономических мер в отношении третьих стран, совершивших недружественные (неправомерные) действия, 2) временных мер ограничения торговли с третьими странами, 3) ограничений во взаимной торговле товарами между государствами - членами интеграционного объединения. В подтверждение своей позиции Верховный Суд Российской Федерации сослался на консультативное заключение в той части, что допустимость введения ограничений даже во взаимной торговле в целях обеспечения безопасности государствами - членами ЕАЭС в одностороннем порядке подтверждена и истолкована Большой коллегией Суда ЕАЭС. При этом Верховный Суд отметил позицию Суда ЕАЭС о важности применения любых мер на пропорциональной основе.

Консультативное заключение от 31.10.2019 по делу по заявлению ЕЭК (Дело о безопасности колесных транспортных средств)17

Евразийская экономическая комиссия обратилась в Суд ЕАЭС за разъяснением ряда норм права Союза по вопросам технического регулирования. В консультативном заключении Суд сформулировал правовую позицию о том, что требование о безопасности носит общий характер, и относится ко всей продукции, выпускаемой в обращение, независимо от включения ее в единый перечень и наличия в ее отношении соответствующего технического регламента.

Указанная правовая позиция была воспринята Верховным Судом Российской Федерации в Определении от 21 мая 2020 года N 306-ЭС20-387 и в Определении от 21 мая 2020 года N 310-ЭС19-28641. В обоих случаях таможенные органы, в ответ на непредставление дополнительно затребованных у хозяйствующих субъектов документов (сведений) о проведении дополнительного инспекционного контроля в отношении заявленных в декларациях партий товаров, в том числе актов по результатам дополнительного инспекционного контроля ввозимой партии товара, отказали хозяйствующим субъектам в выпуске товара.

Верховный Суд поддержал позицию таможенных органов, сославшись на пункт 1 статьи 53 Договора, в котором указано, что продукция, выпускаемая в обращение на территории Союза, должна быть безопасной. В подтверждение своей позиции Верховный Суд использовал сформулированную Судом ЕАЭС правовую позицию, согласно которой норма пункта 1 статьи 53 Договора содержит императивное предписание, а установленное в ней требование о безопасности носит общий характер, и относится ко всей продукции.

------------------------------

1 N C-4/15. URL: http://courteurasian.org/court_cases/C-4.15/

2 N С-1/18. URL: http://courteurasian.org/court_cases/C-1.18/

3 N Р-1/16. URL: http://courteurasian.org/court_cases/P-1.16/

4 N С-2/16. URL: http://courteurasian.org/court_cases/C-2.16/

5 N Р-4/17. URL: http://courteurasian.org/court_cases/P-4.17/

6 N Р-4/18. URL: http://courteurasian.org/court_cases/P-4.18/

7 Решение Высшего Евразийского экономического совета от 19.12.2012 N 29 (в ред. от 26.12.2016 г.) "Об утверждении Критериев отнесения рынка к трансграничному"

8 N Р-3/18. URL: http://courteurasian.org/court_cases/P-3.18/

9 N С-1/19. URL: http://courteurasian.org/court_cases/C-1.19/

10 N Р-1/20. URL: http://courteurasian.org/court_cases/P-1.20/

11 URL: https://www.kommersant.ru/doc/4538895

12 URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/586986-7

13 N С-5/15. URL: http://courteurasian.org/court_cases/С-5.15/

14 N С-6/15. URL: http://courteurasian.org/court_cases/С-6.15/

15 N Р-1/17. URL: http://courteurasian.org/court_cases/P-1.17/

16 N Р-5/18. URL: http://courteurasian.org/court_cases/P-5.18/

17 N Р-3/19. URL: http://courteurasian.org/court_cases/P-3.19/