Потерю денег в банке-банкроте суд посчитал необоснованной налоговой выгодой

События развивались следующим образом: в феврале 2015 года компания открыла расчетный счет в банке. С него велись расчеты, в том числе по налоговым платежам. 9 октября 2015 года компания направила в банк платежные поручения о списании с расчетного счета 400 млн руб. в счет уплаты НДС за III квартал 2015 года. Причем, на расчетном счете на момент сдачи в банк платежных поручений находилось свыше 746 млн руб. Банк перевел в бюджет только 50 млн руб, а оставшиеся 350 млн руб. были списаны с расчетного счета компании и зачислены на балансовый счет банка "Средства, списанные со счетов клиентов, но не проведенные по корреспондентскому счету кредитной организации из-за недостаточности средств". В результате, денежные средства налогоплательщика в бюджет не поступили .

Основанием для не перечисления денежных средств в бюджет послужила финансовая несостоятельность банка. 13 октября 2015 года Банк России назначил в нем временную администрацию и ввел мораторий на удовлетворение требований кредиторов. 24 ноября этого же года у банка была отозвана лицензия на осуществление банковских операций.

В этой связи компания обратилось в суд с заявлением, в котором просила признать исполненной обязанность по уплате НДС за III квартал 2015 года в части суммы 350 млн руб. Суд первой инстанции удовлетворил требования налогоплательщика. Но в апелляции предыдущее судебное решение было отменено. Кассация также встала на сторону налогового органа (постановление Арбитражного суда Московского округа от 17 ноября 2016 г. по делу № А40-240971/2015).

В обоснование суд апелляционной инстанции сослался на положения ст. 45 Налогового кодекса, а также на правовую позицию КС РФ, согласно которой конституционная обязанность каждого налогоплательщика по уплате налогов должна считаться исполненной в тот момент, когда изъятие части его имущества, предназначенной для уплаты налогов в бюджет, фактически произошло. Такое изъятие происходит в момент списания банком с расчетного счета налогоплательщика соответствующих средств в уплату налогов, следовательно положение об уплате налога, содержащееся в ст. 57 Конституции РФ должно пониматься как фактическое изъятие налога у налогоплательщиков (Постановление КС РФ от 12 октября 1998 г. № 24-П).

Суд посчитал, что налог может быть признан уплаченным только в случае, если в результате предпринятых мер налогоплательщиком существовала реальная возможность по поступлению соответствующих денежных средств в бюджет, то есть когда направленные на уплату налога действия налогоплательщика носили добросовестный характер. В данном случае добросовестности в действиях налогоплательщика суд не обнаружил, приняв во внимание, что на корсчете банка денег на момент платежа было недостаточно – на начало дня 9 октября 2015 года остаток денежных средств на расчетном счете компании составлял 38,7 млн руб. В течение дня она перевела денежные средства на расчетный счет с депозитных счетов в том же банке. Такие действия суд счел свидетельствующими о совершении срочных действий, направленных на минимизацию потерь компании от банкротства банка, при том, что заявитель осознавал, что его действия направлены в ущерб публичным интересам и интересам иных кредиторов банка. Суд также установил, что уплата налогов в размере 400 млн руб. не соответствовала действительным налоговым обязательствам компании и обычной практике уплаты налогов. В частности, налог за III квартал 2015 года подлежал уплате равными долями в течение октября, ноября и декабря 2015 года. Исходя из данных налоговой декларации налогоплательщика, поданной 26 октября 2015 года, к уплате в бюджет следовало более 501 млн руб. По сроку 25 октября подлежала уплате сумма около 167 млн руб. Однако было уплачено 400 млн руб., что не соответствует ни сумме по налоговой декларации, ни сумме по сроку уплаты. Уплата произведена до подачи налоговой декларации и установленного срока уплаты. Вместе с тем, ранее, как установил суд, налогоплательщик производил уплату налогов в установленный срок и в размере, заявленном в  налоговой декларации.

С учетом того, что компания должна была знать о проблемах банка, суд счел, что она действовала недобросовестно, направив платежки на уплату налога именно в этом банке. Ведь у нее имелись денежные средства в размере 313 млн руб. в другом банке, который стабильно работал.

Отметим, что суд посчитал компанию осведомленной о проблемах в банке только на основании того, что 8 октября его рейтинг был понижен, а сам банк 7 октября начал задерживать платежи клиентов. В результате действия компании по оформлению платежных поручений и их представлению в банк были признаны судом преднамеренными и направленными на получение налоговой выгоды путем формального осуществления платежей в счет уплаты налогов через проблемный банк.

В свою очередь, ссылка компании на ошибочность вывода суда апелляционной инстанции о невозможности перечисления с депозитного счета на расчетный счет компании денежных средств при их отсутствии на корсчете банка была отклонена судом с учетом существующей судебной практики. В частности, речь идет о норме, согласно которой при отсутствии средств на корсчете банка он не в состоянии выполнить свои обязательства перед клиентами, а безналичные записи на его счетах утрачивают свое значение как средства платежа. Распоряжение клиентом находящимися на его счете денежными средствами возможно лишь при наличии денежных средств на корсчете банка (определение ВС РФ от 28 июня 2011 г. № 89-В11-3, постановление ВАС РФ от 3 июня 2014 г. № 2953/14, определение КС РФ от 25 июля 2001 г. № 138-О).