Анатолий Кучерена: "Адвокат – это священник без рясы: люди приходят к нему, как на исповедь"

Может ли один человек быть востребованным и успешным адвокатом, членом Общественной палаты РФ, двух общественных советов и нескольких комиссий, преподавать и заниматься наукой, а в свободное время еще и успевать писать книги о своей профессиональной деятельности? Да. Если вы сомневаетесь в этом – читайте интервью портала ГАРАНТ.РУ с профессором, д. ю. н. Анатолием Кучереной.

Выбор профессии: от миротворца до юриста

В период учебы в школе я еще не знал, кем хочу стать. Действительно, при выяснении отношений я всегда разнимал людей и убеждал их, что гораздо эффективнее решать проблемы при помощи слов, а не силы. Как сказал Сократ: "Когда слово не убьет, то и палка не поможет". То есть задатки защитника у меня были, однако в полной мере деятельность адвоката в том возрасте я не понимал.

Серьезно я задумался о выборе будущей профессии во время службы в армии. Там у меня была возможность много читать, в том числе юридическую литературу. Тогда право поглотило меня, и я принял окончательное решение.

Я перевелся во Всесоюзный заочный юридический институт (сейчас – Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина) и под руководством самого Олега Емельяновича Кутафина в 1991 году успешно окончил его. Олег Емельянович был гениальным человеком, я считаю его рыцарем права и бесконечно благодарен судьбе за то, что могу назвать себя его воспитанником. Мои взгляды на многие юридические вопросы появились именно благодаря Олегу Емельяновичу.

А в правоохранительные органы я не вернулся, потому что мечтал стать адвокатом – видимо, внутренняя тяга сыграла свою роль.

Никогда, даже мысли такой не было. Для того, чтобы чувствовать себя комфортно в профессии, надо ее любить. Не стоит ориентироваться только на деньги – идите туда, где сможете самореализоваться, добиться успеха, реально помогать людям. И это решение должно быть принято осознанно.

В 1998 году, уже после защиты кандидатской диссертации, мне поступил звонок от Олега Емельяновича. Я хорошо помню этот момент: я тогда представлял интересы Тамары Павловны Рохлиной и ехал на машине в Наро-Фоминский суд по ее делу. Олег Емельянович сообщил мне, что на кафедре адвокатуры появилась вакантная должность, и попросил зайти к нему переговорить по этому вопросу. Это было предложение, от которого нельзя отказаться! Так я стал работать в своей альма-матер.

Жизнь адвоката

Трудно сказать, поскольку свою жизнь вообще тяжело анализировать. Наверное, да, считаю. Мне кажется, моя судьба была предопределена: все мои навыки, знания, интересы были заложены еще в юношеские годы. Несмотря на то, что у меня в роду нет адвокатов, я должен был выбрать именно эту профессию. А теперь сын пошел по моим стопам.

Я счастливый человек – ведь я смог реализовать себя. Конечно, меня стали узнавать благодаря моим доверителям. Я же ничего не изобрел, мировой рекорд не установил, первым в космос не полетел... Мне повезло, что столько известных людей пользовались моими услугами: Никита Михалков, Иосиф Кобзон, Юрий Любимов, Григорий Лепс, Юрий Яковлев, Валентин Ковалев. Сергей Лисовский... И я очень благодарен им за то, что они верили в меня!

Еще в моей профессии очень важно доверие. Если человек, который нуждается в квалифицированной юридической помощи, не испытывает доверия к адвокату, работать будет сложно. Поэтому прежде чем браться за то или иное дело, я стараюсь установить с клиентом психологический контакт.

Отношение адвоката к доверителям, их проблемам и возможным способам решения данных проблем также формирует определенный имидж. Адвокат – это священник без рясы: люди приходят к нему, как на исповедь. Нужно научиться понимать и сопереживать человеку, который, оступившись, оказался на скамье подсудимых. При этом для того, чтобы полностью понять и оценить ситуацию, в которую попал клиент, часто приходится задавать довольно неприятные вопросы. Однако во всем важно чувствовать грань. Например, занимаясь делом Тамары Павловны Рохлиной, я никогда не спрашивал ее, убила она своего мужа или нет, – это не мое дело.

Я никогда не задаю подобных вопросов. Я могу правильно выстроить тактику защиту и без этих данных, просто изучив материалы дела.

Еще очень страшно, когда адвокат лукавит и не говорит доверителю, что ему может грозить. Это "медвежья услуга". Если я разобрался в ситуации, я всегда честно рассказываю обо всех возможных вариантах развития событий.

Нет, мне незнакомо чувство "профессионального голода" – наверное, потому, что у меня всегда были интересные дела, и думать о посторонних судебных разбирательствах просто нет времени. Я считаю уникальными все те процессы, которые я провел. Недавно я написал книгу, которая в ближайшее время поступит в продажу: "Моя жизнь в профессии: от "коробки из-под ксерокса" до дела Сноудена...". В ней описываются 22 истории из моей профессиональной жизни. Я прожил со всеми этими делами, и, безусловно, они меня по-своему меняли: заставляли мужать, подстегивали к действию, не позволяли останавливаться на достигнутом...

Ничего нового я не скажу. Это прежде всего честность, добросовестность, трепетное отношение к людям, с которыми работаешь, а также трудолюбие. Мы не можем надеяться только на образование – наша профессия требует очень много времени для самосовершенствования. Надо признать, что в России в действующее законодательство вносится столь изменений, что порой даже профессионалы не могут разобраться в них. Поэтому только ежедневное изучение законов и правоприменительной практики позволит молодому специалисту стать профессионалом своего дела.

Общественная деятельность Анатолия Кучерены, или "Моя главная цель – помощь конкретным людям"

Много чего. Во-первых, я уже тогда занимался наукой, составлял учебники и преподавал. А делать это без постоянного саморазвития и ежедневной работы над собой невозможно. Во-вторых, моя докторская диссертация позволила мне стать общественным деятелем. Я стоял у истоков создания в 2005 году Общественной палаты РФ и много лет посвятил этой работе.

На мой взгляд, все институты гражданского общества должны формироваться снизу – по инициативе народа. К сожалению, с Общественной палатой РФ этого не вышло. Когда Президент РФ Владимир Путин увидел, что ничего не происходит, он взял дело в свои руки. В первый состав Общественной палаты РФ вошло 126 человек: 42 из них были направлены от региональных общественных объединений, 42 – от общероссийских общественный объединений и еще 42 – от Президента РФ. Одним из представителей последней группы был и я. Помню, в начале палата даже не имела своего здания – для совещаний мы снимали небольшие помещения или собирались прямо здесь, в моем офисе. Я горд тем, что начинал эту работу с академиком Евгением Павловичем Велиховым, моим учителем по адвокатуре Генри Резником, Ольгой Костиной, Олегом Зыковым, Андреем Пржездомским, Павлом Гусевым, Николаем Сванидзе и другими уважаемыми людьми. Мы все до сих пор очень тесно общаемся. В те времена мы были еще "желторотиками", создавали этот орган по наитию, поскольку кроме одного закона [Федерального закона от 4 апреля 2005 г. № 32-ФЗ "Об Общественной палате Российской Федерации". – Ред.] ничего не имели. Надо сказать, с тех пор общественная деятельность абсолютно увлекла меня.

Занимаясь общественной деятельностью, я не ставил перед собой каких-либо глобальных задач. Моя главная цель – помощь конкретным людям. Например, первое дело, с которым я столкнулся в Общественной палате РФ: дело рядового Сычева – солдата, который подвергся избиениям со стороны сержанта. Я тогда вместе с коллегами выезжал в Челябинск, встречался с офицерами, разбирался в ситуации. В 2006 году мы помогали жителям поселка Южное Бутово, которых пытались выселить из их частных домов без каких-либо гарантий получения жилья. Я помню, как члены Общественной палаты РФ дежурили там ночами, чтобы не позволить бульдозерам сровнять все с землей. В 2010 году похожие проблемы были у жителей поселка "Речник". Эти и многие другие дела я описал в книге "Романтики гражданского общества", которая вышла после четырех лет моей работы в Общественной палате РФ.

Конечно, вопрос развития институтов гражданского общества принципиально важен. Однако, на мой взгляд, нельзя уходить от решения конкретных проблем. Все дела, которыми мы занимались с коллегами, были нацелены на то, чтобы власть научилась прислушиваться к человеку и помогать ему. Общественная палата РФ позволила сформировать неравнодушных граждан. Для нас это очень важно.

Сейчас нужно добиться того, чтобы люди предлагали свои решения проблем, а не просто критиковали существующий порядок. Это не так просто. Например, я долго думал, как можно улучшить ситуацию на дорогах и положить конец существованию нелегальных казино. И мне пришла в голову идея: разработать две интерактивные карты – "Дороги без проблем" и "Система противодействия нелегальному игорному бизнесу", – на которых граждане могли бы отмечать проблемные районы, а затем в режиме реального времени контролировать ситуацию. Сегодня обе карты успешно работают.

После знаменитой встречи с Эдвардом Сноуденом в "стерильной зоне" аэропорта Шереметьево мой телефон разрывался от звонков журналистов. В какой-то момент я подумал: вместо того, чтобы по много раз отвечать на одни и те же вопросы, я могу описать все мои впечатления от общения с Эдвардом в одной книге. Соответствующий опыт у меня был, и я рискнул. Тогда я еще не думал, что в дальнейшем по моей книге будет сниматься фильм. Я приступил к работе в конце июля 2013 года, а в декабре 2013 года книга "Время спрута" была готова. Так вышло, что спустя месяц мы уже встретились с Оливером Стоуном, а в марте 2014 года – подписали соглашение о передаче прав на книгу.

Я горжусь, что такой человек – обладатель трех статуэток "Оскар" – заинтересовался моей работой. Казалось бы, где я, и где он! Начинались переговоры по передаче прав на книгу довольно сложно, зато закончились нашей с Оливером дружбой. В книге "Моя жизнь в профессии: от "коробки из-под ксерокса" до дела Сноудена..." я посвящаю этому выдающемуся режиссеру одну из глав. Я считаю его великим человеком, мастером своего дела.

Я был на съемочной площадке нового фильма и даже снялся в одном из эпизодов. Оливер относится ко мне как к своему напарнику: "Вот мое режиссерское кресло, а рядом, свободное – твое. Оно всегда ждет тебя", – говорит он. И это бесконечно приятно!

Я подписал это обращение, потому что считаю, что мы не должны огульно клеймить всех позором. На моем профессиональном пути были разные судьи, прокуроры, следователи, но я всегда решал проблемы процессуальным путем. В уже упомянутом мной деле Тамары Павловны Рохлиной я дошел до суда в Страсбурге и выиграл его, после чего ВС РФ отменил предыдущее решение и направил дело на новое рассмотрение. В другом деле, когда я представлял интересы Веры Трофимовой, судья Одинцовского районного суда избрала ей меру пресечения в виде заключения под стражу. Моя подзащитная передвигалась на инвалидной коляске, ее состояние здоровья было очень плачевное, и спустя некоторое время она умерла прямо на территории СИЗО. Я настаивал на том, чтобы судья, которая избрала ей такую меру пресечения, ответила за свою ошибку. Несмотря на то, что сразу после случившегося она написала заявление об увольнении по собственному желанию, председатель ВС РФ поддержал меня и уволил ее по дискриминирующему основанию. Так что я по собственному опыту знаю, как тяжело иногда бывает добиваться справедливости процессуальными путями, но тяжело – не значит невозможно, поэтому надо дерзать.

Что касается результатов подписания Обращения представителей общественности против информационного подрыва доверия к судебной системе РФ, то они очевидны – с тех пор многое изменилось в лучшую сторону. Конечно, еще есть большое количество претензий к нашей судебной системе, но нужно разбираться в каждом конкретном случае.

Я не хочу критиковать действующие в России законы – в принципе, они неплохие. Я говорю это смело и уверенно, потому что по роду деятельности неоднократно сталкивался с нормативно-правовыми актами Европы и США, и мне есть, с чем сравнивать. Большинство проблем, которые возникают у нас в стране, связаны с применением права, а конкретно – с человеческим фактором. Если судья четко понимает свою роль в обществе, профессионально подготовлен и морально устойчив, то все дела с его участием проходят хорошо. Если перечисленных мною качеств у судьи нет – появляются проблемы.

Единственное, что я предлагаю изменить в российской судебной системе: разделить квалификационную коллегию судей на два независимых друг от друга органа, один из которых будет принимать экзамены у кандидатов в судьи, другой – оценивать качество работы судей и налагать на них дисциплинарные наказания. Я считаю, что это было бы правильно.

В лучшую сторону. Например, в 1990-е не было даже закона, регулирующего деятельность адвокатов: мы работали по Положениям об адвокатуре РСФСР от 20 ноября 1980 года. Адвокатов тогда часто притесняли, и это объяснимо: они по-определению неугодны ни следователю, ни прокурору, ни судье. Хотя профессия защитника во все времена была благородной. Сейчас ситуация изменилась, и к адвокатам начали прислушиваться.

Конечно, преобразования происходят сложно, медленно, но это и понятно: современной России всего 25 лет. Советский период сформировал у граждан одни ценности, а в нынешнем мире они совершенно другие. Цикличность понятна и неизбежна – мы вынуждены проходить определенный исторический путь, и поэтому нельзя требовать сиюминутных изменений.

Ключевое.

Документы по теме:

Конституция Российской Федерации

Читайте также:

Вениамин Яковлев: "Право – это искусство, и ему нужно служить"
Советник Президента РФ, член-корреспондент РАН, заслуженный юрист РСФСР, д. ю. н. 

Генрих Падва: "Никто не может указать адвокату, кого и как надо защищать"
Управляющий партнер адвокатского бюро "Падва и партнеры", заслуженный юрист РФ 

Разработаны поправки в порядок оплаты труда адвокатов по назначению
Сегодня в правоприменительной практике возникают проблемы с расчетом оплаты вознаграждения адвоката в связи с существующими противоречиями между отдельными нормами законодательства.

Руководителям адвокатских палат могут разрешить занимать свою должность более двух сроков подряд
Депутат Госдумы Разиет Натхо выступила с инициативой об отмене установленного ограничения для глав федеральных и региональных палат на переизбрание на третий и дальнейшие сроки.