Всегда ли хорош компромисс? Обсуждаем изменения в ГК РФ

Прежде чем говорить о его конкретных положениях, хотелось бы вкратце напомнить читателям историю реформы Гражданского кодекса РФ, которая продолжается уже пять лет.

В октябре 2009 года Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства была одобрена Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации, которая была подготовлена на основании Указа Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 1108 "О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации".

В апреле 2012 года Президентом РФ в Государственную Думу был внесен проект федерального закона "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации", который депутаты сразу приняли в первом чтении.

Но в ноябре 2012 года законопроект, уже подготовленный Госдумой ко второму чтению, неожиданно был разделен на части, которые с большими временными разрывами стали рассматриваться в качестве самостоятельных законопроектов. При этом текст, много раз согласованный и выверенный, без ведома разработчиков подвергся существенным изменениям. Все это повлекло значительные отступления от Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, положенной в основу законопроекта, и способствовало, на мой взгляд, не улучшению, а ухудшению качества документа.

Этот вопрос очень непростой. Первую причину я вижу в том, что в начале 1990-х годов, когда начиналась работа над ГК РФ, в стране еще окончательно не сформировались силы, заинтересованные в том или ином решении в сфере гражданско-правового регулирования. Поэтому в тот период, стремясь к балансу интересов общества и бизнеса, парламент принимал законы, отвечающие критериям, определенным теоретиками и практиками права на основе глубокого анализа. Но прошло более 20 лет, и за это время сложились четкие группы влияния. Теперь мы испытываем мощнейшее давление со стороны бизнеса, представленного, что любопытно, не самими бизнесменами или их объединениями (например, РСПП), а Министерством экономического развития РФ. Это Министерство было главным оппонентом Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, и оно откровенно выражало интересы бизнеса, прежде всего крупного, хотя, отметим ради справедливости, интересы мелкого бизнеса тоже иногда упоминались. 

Теперь о второй причине. Мы, разработчики изменений ГК РФ, рассчитывали на некоторые административные ресурсы и определенную поддержку со стороны публичной власти, поскольку очевидно, что без них большой законопроект невозможно провести через парламент. Увы, эта помощь чаще всего оказывалась неэффективной или просто отсутствовала. И дело тут, конечно, не в оценке конкретных положений законопроекта, а в том, что высшая политическая власть то ли не осознала всю важность рассматриваемого закона, то ли просто не выработала четкое мнение по регулируемым им вопросам.

Есть и третья причина: келейность, характерная для нашего современного законотворчества. На последнем этапе – видимо, между вторым и третьим чтениями – в аппарате Администрации Президента РФ текст подвергся существенным изменениям не только без участия представителей Президента РФ А.Л. Маковского и В.Ф. Яковлева (их никто даже не приглашал на обсуждение), но и, боюсь, без ведома депутатов Государственной Думы РФ.

В результате мы получили закон, который можно описать ленинской формулой "шаг вперед, два шага назад". Он вызывает противоречивые чувства и тревожные мысли о том, что нас ждет дальше, ведь на подходе общие положения об обязательствах и договорах, вещное право, финансовые сделки… Иногда даже приходят мысли о том, что лучше было бы пять лет назад не начинать всю эту работу, связанную с развитием гражданского законодательства.

Конечно, не все так плохо и некоторые идеи удалось реализовать. Если оценивать арифметически, сделано чуть меньше половины того, что намечалось. 

Первый и главный "шаг вперед": в главе о юридических лицах удалось восстановить и закрепить корпоративное право со всеми его основными институтами. Само слово появилось в законодательстве еще в декабре 2012 года, когда были внесены изменения в ст. 2 ГК РФ, где теперь сказано, что гражданское законодательство регулирует корпоративные отношения. А что они собой представляют и что такое корпорация, более или менее стало ясно только теперь, поскольку целые десятилетия к этим вопросам, как известно, никто не обращался.

В советские времена, так как не было такой надобности, не занимались двумя важнейшими отраслями гражданского права: корпоративным правом и вещным правом. О вещном сейчас говорить не будем, это отдельная тема, а корпоративное оставалось в забвении потому, что главным видом юридических лиц были унитарные организации, предприятия и учреждения, причем не собственники. Их уже нет нигде в мире, от них отказались и восточноевропейские страны, и даже многие наши коллеги по СНГ, потому что юридическое лицо в принципе должно быть собственником.

Но и здесь не обошлось без "шагов назад". Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации и первоначальный проект изменений ГК РФ предполагали, что новые унитарные предприятия создаваться не будут, имелась даже специальная норма, закреплявшая данное решение. В принятой редакции такого положения нет. Из этого следует, что учреждать новые унитарные предприятия можно. Между тем одновременно государство предпринимает шаги к отказу от данной формы юридических лиц. Так, в июне 2014 года изданы два указа Президента РФ, в соответствии с которыми из унитарных предприятий в акционерные общества со 100-процентным участием государства преобразованы Гознак и "Почта России" (думаю, они идеально подходят на роль предприятий-несобственников, находящихся под контролем государства, это типичные казенные предприятия). Таким образом, последовательности в подходе к этому вопросу нет.

Второй "шаг вперед": появился ряд новелл, которые исправляют недостатки действовавшего ранее законодательства. Так, уточнены нормы о реорганизации и ликвидации юридических лиц, например, для ситуации, когда после ликвидации юридического лица и исключения его из реестра обнаруживается некое его имущество, которое следует раздать кредиторам.

Решены вопросы о недействующих юридических лицах.

Появился очень хороший способ защиты корпоративных прав – восстановление корпоративного контроля. Он весьма актуален, в частности, при рейдерских захватах, когда владелец акций акционерного общества или долей в обществе с ограниченной ответственностью вдруг обнаруживает, что часть его акций или долей каким-то образом списана, и если раньше этот владелец имел, допустим, 2/3 всех акций общества, то теперь у него только 1/3. Рейдеры, не теряя времени, проводят общее собрание, принимающее решения, противоречащие интересам данного владельца. Он, естественно, идет за защитой своих прав в суд, и здесь возникало много проблем. Например, какой иск ему следует подать? Обычно использовали виндикацию, но виндикация – иск об истребовании вещи из чужого незаконного владения, он рассчитан на вещь, а не на право. К тому же даже если спустя полгода владельцу вернут его пакет акций, он может стоить уже в 100 меньше, чем стоил изначально. Как собственнику защитить свои права? В практике Высшего Арбитражного Суда РФ родилось понятие "восстановление корпоративного контроля". Теперь оно закреплено в законе.

Третий "шаг вперед": все-таки удалось добиться сохранения минимального уставного капитала для хозяйственных обществ, правда, с рядом оговорок. Его размер устанавливается специальным законом. Сейчас в законы об отдельных видах хозяйственных обществ будут вноситься изменения в соответствии с новой редакцией ГК РФ, а разработка соответствующих предложений возложена на Минэкономразвития России. Какой размер уставного капитала оно заложит – 20 копеек или оставит действующие 10 тыс. руб. – неизвестно.

Минимальный уставный капитал теперь должен оплачиваться деньгами. Наш бизнес бьется за то, чтобы при создании общества с ограниченной ответственностью можно было оплачивать уставный капитал спустя два или даже четыре месяца после регистрации. Получается, в этот период на рынке действует некая пустышка, и взаимодействовать с ней небезопасно. Теперь в законе записали, что учредители или участники общества с момента регистрации до полной оплаты уставного капитала несут ответственность по его долгам. Однако на этом месте поставили точку, и из закона неясно, какая ответственность имеется в виду: то ли полная, то ли в пределах минимального уставного капитала.

Возражения вызывает прежде всего подход в целом: к созданию основополагающих законов подходят без должной ответственности, пытаются внедрить в наше законодательство отдельные положения из других правовых систем, никак не увязывая их со всей остальной материей российского права¹. 

В частности, мы снова видим влияние американского законодательства в интерпретации Минэкономразвития России и некоторых обслуживающих его юридических фирм, которые об американском праве имеют очень смутное представление. Они выдергивают из него какие-то фрагменты, но при этом не знают его систему целиком. А право – это система.

Англо-американское и европейское право подходят к вопросам, например, о минимальном уставном капитале и об установлении контроля за деятельностью компаний с противоположных сторон. Если законодательство ЕС и законодательства отдельных европейских правопорядков твердо стоят на позиции необходимости минимального уставного капитала, то в США можно зарегистрировать компанию и без уставного капитала. Таким образом, в Европе минимальный уставный капитал обеспечивает интересы контрагентов, поэтому после регистрации за компанией почти никакого надзора нет. В США интересы участников экономической деятельности защищены иными способами, в том числе посредством жесткого контроля: если компания планирует что-то распределить среди своих участников, выплатить дивиденды, реализовать имущество, она должна доказать, что после этого у нее еще останется достаточно активов для погашения требований кредиторов. В качестве доказательства директора фирмы обязаны под свою личную ответственность провести проверку состоятельности фирмы по одной из систем бухгалтерской отчетности. Попытки сфальсифицировать такую проверку в США влекут уголовную ответственность до 130 лет тюрьмы, всего-навсего…

Наши же создатели законов стремятся узаконить одновременно регистрацию без минимального уставного капитала и отсутствие в дальнейшем строгого контроля.

Такие попытки максимально либерализовать наше корпоративное законодательство под флагом расширения свободы для бизнеса мне кажутся неразумными. Никто ведь не выступает против бизнеса и его свобод. Просто надо учитывать, что в имущественном обороте действует не только бизнес (кстати, бизнес бывает и крупный, и мелкий, и понятно, кто кому будет диктовать свою волю), но и граждане-потребители и другие участники. К тому же время от времени проявляются очень важные публичные задачи. И поэтому необходимо обеспечить баланс интересов всех участников, а не преимущества для одного из них. К сожалению, этот баланс в Законе № 99-ФЗ не везде удалось выдержать.

Так, появилось новое деление хозяйственных обществ, корпораций на публичные и непубличные. Оно заимствовано из американского права, и предполагалось, что публичными могут быть только акционерные общества. Однако в принятой редакции эта классификация распространена и на общества с ограниченной ответственностью.

Важно понимать, что исторически сложились два основных вида хозяйственных обществ: акционерные и с ограниченной ответственностью. В обоих случаях требования кредиторов обеспечены имуществом общества. Акционерные общества – это те, акции которых находятся в свободном обороте. В обществах с ограниченной ответственностью доли не предназначены для свободного оборота, у них нет рыночной стоимости; доли переходят от одного владельца к другому в исключительных ситуациях, например, в случае смерти участника или реорганизации юридического лица. Это форма организации среднего и мелкого бизнеса, она родилась в Германии. О других видах обществ мы пока говорить не будем.

Обществам противостоят товарищества. Их участники – или все (в полном товариществе), или не все (в коммандитном товариществе) – несут ответственность по долгам товарищества своим личным имуществом.

Каково же соотношение обществ и товариществ?

В США примерно 80% всех участников предпринимательских отношений – это либо индивидуальные предприниматели, либо товарищества (или, в их терминологии, партнерства).

В Европе обществ и товариществ примерно поровну.

В России зарегистрировано всего примерно 4,5 млн юридических лиц. Из них 3,5 млн обществ с ограниченной ответственностью, 200 тыс. акционерных обществ и примерно 600 тыс. некоммерческих организаций. Товариществ в 2008 году, когда мы начинали работу по совершенствованию гражданского законодательства, было 1200, а сейчас их стало еще меньше – всего 900 (штук, не тысяч!). То есть величины совершенно несопоставимые – более 3,5 млн обществ и девять сотен товариществ.

Эти структурные различия объяснимы.

В Европе существуют в основном так называемые товарищества торгового права. Они представляют собой юридические лица только в рамках торгового права, а с точки зрения гражданского права они таковыми не являются. Товарищество торгового права может выступать как некая единая структура, заключать договоры, к нему можно предъявлять иски. Но рассчитываться по долгам, если у такого товарищества не хватит имущества, все его участники будут своим личным имуществом, солидарно и неограниченно.

Почему появилось такое полуюридическое лицо? Из соображений экономии. Когда действует юридическое лицо, во-первых, оно само платит налог с дохода, во-вторых, еще и каждый из его участников лично платит налог. А когда юридического лица нет, налог платят только участники. Это уже большая выгода. Кроме того, для таких товариществ не установлено требование о наличии минимального уставного капитала. У них свободная внутренняя организация: можно создавать любые органы с какой угодно компетенцией, можно не создавать. Любой участник вправе выступать от имени товарищества в целом. Как видим, преимущества серьезные, но взамен участники товарищества торгового права несут полную ответственность за его деятельность.

В хозяйственных обществах участники полной ответственности не несут, они рискуют только вкладами. Поэтому им не предоставлено никаких налоговых льгот, требуется обязательный минимальный уставный капитал, структура управления императивно предписана законом.

Такова европейская модель устройства товариществ и обществ.

Американская модель немного другая. Дело в том, что у американцев исторически нет деления корпораций на акционерные и с ограниченной ответственностью, и даже термин (shares) для обозначения и акций, и паев (долей) используется один и тот же. А в Европе, как и у нас в России, доли в обществе с ограниченной ответственностью и акции – это разные объекты гражданских прав со своими режимами. Наши экономисты, ориентированные на американский тип отношений, видимо, забыли об этом различии.

В Америке компании бывают либо публичные (если их shares, т.е. доли/акции, котируются на бирже, их чаще называют stock), либо частные, непубличные (обычно это маленькие компании, которые не выходят на биржу). Частные компании, или непубличные общества, называются private limited company или closed corporation (вот откуда у нас появился термин "закрытые акционерные общества"), для них внутренняя организация законодательно не устанавливается (некоторые российские экономисты уверены, что общество с ограниченной ответственностью – это полный аналог американской private limited company или closed corporation, что абсолютно не так: это разные виды юридических лиц, родившиеся в разных правопорядках). А вот для компаний публичных, чтобы предупредить злоупотребления и мошенничества, и американское, и английское законодательства очень жестко определяют их статус, права акционеров, порядок созыва общих собраний, порядок голосования и т.д. Причем регулируется все это не только законом, но и подзаконными актами, например, в США – актами комиссии по ценным бумагам и фондовым биржам, состоящими из многих сотен страниц.

Итак, наши "специалисты" решили, что теперь российские хозяйственные общества, причем не только акционерные, но и с ограниченной ответственностью, должны делиться на публичные и непубличные, хотя в европейской системе права общество с ограниченной ответственностью не может стать публичным. Зачем так сделано? На мой взгляд, для того чтобы максимально ослабить императивный характер регулирования организации хозяйственных обществ. Это существенный недостаток Закона № 99-ФЗ. Обосновывается данный подход ссылкой на то, что внутренняя организация непубличных обществ, или частных корпораций, якобы никого не интересует. На самом деле это не так: внутренняя структура никого не интересует в товариществах, потому что товарищи несут полную ответственность по долгам общества своим личным имуществом. А вот внутренняя структура обществ интересует всех, в том числе потенциальных кредиторов, потому что в конечном итоге от этого может зависеть возможность удовлетворения их требований.

 ***

Продолжение интервью читайте в октябрьском номере журнала "Законодательство" и в системе ГАРАНТ. 

______________________________

¹ См. об этом также: Интервью с доктором юридических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ, заведующим кафедрой гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, заместителем председателя Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства Е.А. Сухановым // Законодательство. 2012. № 1.