Взыскание упущенной выгоды: изменения в законодательстве и судебная практика

По общему правилу, убытки могут быть выражены в виде:

• реального ущерба, то есть расходов, которые лицо, чье право было нарушено, произвело или должно будет произвести, либо утраты или повреждения его имущества;
• упущенной выгоды, то есть неполученных доходов, которые это лицо получило, если бы его право не было нарушено (п. 2 ст. 15 ГК РФ).

И если доказывание суммы реального ущерба обычно не представляет серьезных проблем, то вот с определением размера упущенной выгоды на практике нередко возникают трудности.

Вступившие в силу с 1 июня 2015 года изменения в ГК РФ призваны эту задачу участникам гражданского оборота облегчить. Законодатель четко прописал, что суд не может отказать в иске о возмещении убытков только на том основании, что размер убытков не был установлен с разумной степенью достоверности (п. 5 ст. 393 ГК РФ). Ранее такой нормы в кодексе не было.

Несмотря на то, что данное положение касается взыскания убытков в целом, внесенное изменение, по мнению юристов, рассчитано на то, чтобы упростить прежде всего взыскание упущенной выгоды.

В дальнейшем ВС РФ конкретизировал подход к рассмотрению такого рода споров. Суд указал, что расчет, представленный истцом, как правило, является приблизительным и носит вероятностный характер, и это обстоятельство само по себе не может служить основанием для отказа в иске (абз. 2 п. 14 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

"Теперь неопределенность в размере упущенной выгоды не является безусловным основанием к отказу во взыскании упущенной выгоды. Потерпевшая сторона не должна терять возможность защитить свои интересы, если она не может с математической точностью определить ее размер", – отмечает юридический советник экспертной группы VETA Ильяс Янбаев.

Позже ВС РФ дал еще один комментарий, указав, что в обоснование размера упущенной выгоды кредитор вправе представлять не только доказательства принятия мер и приготовлений для ее получения, но и любые другие доказательства возможности ее извлечения (абз. 2 п. 3 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств"; далее – Постановление № 7). В качестве примера "других доказательств" возможности извлечения упущенной выгоды Ильяс Янбаев называет предварительный договор, а также переписку с контрагентом, в том числе по электронной почте. Главное, чтобы в этой переписке явно прослеживалось намерение сторон к исполнению в будущем определенного обязательства. Заверить электронную переписку можно разными способами, например, посредством нотариального протокола или заключения эксперта (постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 14 сентября 2012 г. № 13АП-14232/12, постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 20 января 2010 г. № КГ-А40/14271-09). Кроме того, советует эксперт, истцам желательно обращаться за помощью к экспертам для проведения расчетов и определения достоверности того или иного размера упущенной выгоды.

Однако ВС РФ дал только общий ориентир – нижестоящие суды могут толковать норму закона по-своему. И на данный момент практика действительно несколько противоречива.
 

Судебная практика по рассмотрению споров о взыскании упущенной выгоды

Рассмотрим разницу в подходах судей к вопросу об упущенной выгоде на примере нескольких судебных споров.

В первом случае общество и компания заключили соглашение сроком на пять лет. По условиям этого соглашения компания была обязана по заявке общества поставлять ему фармпродукт, а общество, в свою очередь, должно было хранить его, продвигать и продавать на территории России, в том числе участвуя в аукционах на право заключения государственных контрактов на поставку фармацевтического продукта. В течение нескольких лет стороны исполняли взятые на себя обязательства. Через три года после заключения соглашения общество направило компании заявку на поставку товара для участия в предстоящем аукционе. Однако компания свое обязательство по соглашению не исполнила и на запрос не ответила. В итоге заявку на участие в аукционе пришлось отозвать, и его победителем стала дочерняя фирма компании. Это стало основанием для обращения общества в ФАС России, которая, подтвердив факт нарушения, выдала компании предписание (п. 5 ч. 1 ст. 10 Федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ "О защите конкуренции"). После этого общество обратилось в суд с иском о взыскании упущенной выгоды, то есть тех денег, которые оно могло бы получить при заключении госконтракта, если бы компания не нарушила обязательство по предоставлению фармпродукта.

Во втором случае кинокомпания заключила с департаментом СМИ и рекламы соглашение. Согласно ему департамент обязывался предоставить компании право на использование телефильмов, созданных в рамках городских целевых программ. По согласованным телефильмам стороны добросовестно исполняли свои обязательства. Однако позже выяснилось, что в нарушение указанных условий соглашения департамент не передал кинокомпании права на 15 новых телефильмов. Это стало основанием для обращения истца в суд с иском о взыскании с ответчика упущенной выгоды в виде неполученных доходов от реализации исключительных прав на использование указанных телефильмов.

Таким образом, в обоих спорах речь шла о рамочных договорах (соглашениях о сотрудничестве), а также о нарушении ответчиками своих обязательств по этим соглашениям. Но несмотря на определенное сходство рассматриваемых ситуаций, вердикты ВС РФ оказались диаметрально противоположными.

По первому спору ВС РФ полностью удовлетворил заявленные обществом требования (Определение ВС РФ от 7 декабря 2015 г. № 305-ЭС15-4533). Размер убытков истец обосновал тем, что если бы его право не было нарушено, он в соответствии с ранее заключенными соглашениями мог бы получить прибыль в размере не менее 16,5% от суммы заключенного с "дочкой" ответчика госконтракта. Суд счел эту сумму обоснованной.

А вот по второму спору Суд посчитал, что данного оценщиком заключения, основанного на информации о доходах истца от использования других телефильмов, недостаточно для того, чтобы достоверно определить размер упущенной выгоды. ВС РФ отметил, что отчет эксперта не содержит указаний на документы, подтверждающие создание истцом реальных условий для получения доходов в заявленном размере (Определение ВС РФ от 24 февраля 2016 г. по делу № 305-ЭС15-9673). Более того, в данном определении Суда есть фраза о том, что представленное истцом соглашение о передаче ему ответчиком прав на 15 телефильмов путем заключения в будущем лицензионного договора не является документом, подтверждающим "неизбежность получения обществом дохода и совершение им необходимых приготовлений". И в этом прослеживается некоторая несогласованность с позицией ВС РФ, изложенной в Постановлении № 7, где речь шла не о неизбежности, а именно о возможности извлечения упущенной выгоды.

Тем не менее, пожалуй, единственным существенным отличием между этими делами является наличие грубого нарушения антимонопольного закона со стороны ответчика в первом случае. Однако старший юрист ООО "Бюро присяжных поверенных "Фрейтак и Сыновья" Дмитрий Смольников склонен считать, что именно это во многом и определило исход дела в пользу истца.

Подобное расхождение в подходах наблюдается и в актах судов нижестоящих инстанций. Например, по делу о досрочном расторжении договора в связи с нарушением сроков выполнения работ суд иск удовлетворил. Истец заключил с ответчиком договор, согласно которому последний обязался произвести работы по изготовлению и установке рекламных конструкций. В срок работа выполнена не была, поэтому заказчик досрочно расторгнул договор и обратился сначала с претензией к исполнителю, а затем и в суд с требованием взыскать с него неотработанный аванс, штраф за просрочку исполнения обязательства, а также возместить понесенные убытки. Действуя добросовестно, истец систематически производил плату администрации округа за размещение рекламных конструкций на территории округа. Поэтому размер упущенной выгоды истец рассчитал исходя из оплаты права на размещение конструкций и стоимости ежеквартального платежа по каждой из них. Суд отметил, что истец, являющийся коммерческой организацией, рассчитывал путем размещения рекламных конструкций привлечь потенциальных клиентов с целью получения прибыли и, следовательно, покрыть понесенные расходы. А поскольку ответчик свои обязательства нарушил, эта цель достигнута не была. В связи с этим суд признал наличие причинно-следственной связи между неисполнением ответчиком своих обязательств по договору и наличием у истца убытков и взыскал требуемую истцом сумму в полном объеме (решение Арбитражного суда Московской области от 27 июля 2016 г. по делу № А41-57142/15).

А вот истцу, который не смог осуществлять свою деятельность в связи с тем, что ему неправомерно было отказано в аккредитации на проведение техосмотра автомобилей, во взыскании упущенной выгоды было отказано. В данном случае суд подобной причинно-следственной связи не усмотрел. Более того, в решении было отмечено, что представленный истцом расчет возможного дохода за девять месяцев от размера полученного дохода за тот же период в 2013 году не является допустимым реальным доказательством возникновения заявленных убытков (постановление Арбитражного суда Московского округа от 27 июля 2016 г. по делу № А40-171174/2015).

Интересный спор, касающийся причинно-следственной связи между действиями ответчика и возникновением убытков, привел в одном из своих обзоров ВС РФ.

Права истца были нарушены распространением о нем недостоверной информации. Однако пострадала не только его деловая репутация. Впоследствии у него стали падать продажи. Обратившись в суд с требованием взыскать с ответчика упущенную выгоду, истец ссылался на падение финансовых показателей по данным бухгалтерского баланса. Доказывая размер упущенной выгоды, истец провел экспертную оценку, и оценщики подтвердили, что в период, когда со стороны ответчика было допущено нарушение, финансовые показатели истца начали падать. Причем падение это было не характерно для рынка – у конкурентов подобный спад не наблюдался. Суд счел эти доводы обоснованными и удовлетворил иск в полном объеме (п. 19 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации, утв. Президиумом ВС РФ 16 марта 2016 г.).

Приведенная судебная практика, с одной стороны, действительно демонстрирует различия в подходах судов к разрешению подобного рода споров. Но с другой стороны, ориентируясь на такие примеры, потенциальные истцы могут сформировать тактику своего поведения в суде. Ведь чем более четко доказано наличие причинно-следственной связи между нарушением ответчиком своего обязательства и возникшими у истца убытками и чем более обстоятельно составлен расчет суммы упущенной выгоды, тем больше у истца шансов на удовлетворение требований. "В судебной практике никто не снимает с потерпевшей стороны, которая требует взыскания упущенной выгоды, обязанности доказать тот факт, что она приняла все необходимые меры для получения упущенной выгоды", – добавляет Ильяс Янбаев.
 

Стало ли взыскание упущенной выгоды более популярным способом защиты?

Несмотря на внесенные в ГК РФ изменения и разъяснения ВС РФ, истцы по прежнему редко обращаются к взысканию упущенной выгоды и убытков в целом. "Когда вносились изменения в норму о взыскании убытков, разработчики указывали на то, что основная задача, на решение которой направлены эти изменения, – сделать так, чтобы меньше взыскивали неустойку и больше взыскивали именно убытки. Неустойку взыскать проще, но это совершенно сводит на нет такой универсальный способ защиты как взыскание убытков", – отмечает Дмитрий Смольников. Напомним, по общему правилу убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой. При этом законом или договором могут быть предусмотрены случаи, когда взыскивается только неустойка, когда взыскиваются и неустойка и убытки и когда кредитор сам выбирает, взыскивать ему неустойку или убытки (п. 1 ст. 394 ГК РФ). Выбирая между ними, стороны договора предпочитают именно неустойку – ее фиксированный размер, который легко подтвердить в суде, делает этот инструмент более востребованным.

Так, по словам Смольникова, в 2015 году из более чем 1,5 млн рассмотренных арбитражными судами споров только 30 тыс. касались взыскания убытков, тогда как исков о взыскании неустойки было 139 тыс.

Вместе с тем, если сравнить эти показатели с данными за 2014 год, то эксперты отмечают позитивный рост – в позапрошлом году количество исков о взыскании убытков составляло 24,5 тыс.

Таким образом, изменения в законодательстве создали хороший задел для развития института упущенной выгоды. Некоторая положительная динамика заметна уже сейчас, а устранение существующих противоречий в судебных актах, по мнению специалистов, лишь вопрос времени и развития правоприменительной практики.