КАКУЮ ПРАКТИКУ ФОРМИРУЕТ КАССАЦИЯ?

	Кандидат юрид. наук, доцент, ведущий научный сотрудник Российской академии правосудия при Верховном Суде и Высшем Арбитражном суде РФ	М.Ш. Пацация

В судебно-арбитражной системе Российской Федерации постановления судов кассационной инстанции часто служат ориентиром для нижестоящих судов. Однако в последнее время участились случаи отмен вступивших в законную силу судебных актов с последующим направлением дел на новое рассмотрение. Автор, анализируя постановление суда по конкретному делу, приходит к выводу о том, что отмена судебных актов в подобных ситуациях выглядит сомнительной, тем более что речь идет о судебном акте, являющемся res judicata. Если подобная практика станет тенденцией, можно говорить о серьезном основании для тревоги.

Вряд ли будет прав тот, кто полагает, что дать ответ на вопрос, вынесенный в заголовок статьи, можно только по результатам макроправового анализа соответствующей судебной деятельности. Выводы подобных исследований обычно основываются на известных приемах познания, например, обобщении множества однородных фактов с массированным привлечением данных статистики. Думается, что показательным в данном случае может быть и микроправовой анализ, т. е. осмысление всего одного судебного дела. Важно лишь, чтобы последнее было вполне типичным.

Проводить подробный анализ отдельных дел имеет смысл тогда, когда постановления по ним указывают на возможность формирования кассационной практики, перспективность которой сомнительна. Именно к этой группе, на наш взгляд, следует причислить постановление по делу N КГ-А40/7551-07 Федерального арбитражного суда Московского округа(*1) (далее — ФАС МО) — суда, который, как известно, рассматривается, и небезосновательно, как один из наиболее авторитетных в нашей судебно-арбитражной системе (это, кстати, объясняет особое внимание юридической общественности к его постановлениям).

Кратко сформулируем фабулу дела. Арбитражным судом Москвы было отказано в удовлетворении иска компании "Секвойя, ЛЛС" (США) к двум другим американским компаниям "Вайлдвотер эквипмент, ЛЛС" (далее — "Вайлдвотер") (ею была заменена в порядке ст. 47 АПК РФ другая американская компания "Коринна инк.") и "Сикамор инвестментс, ЛЛК" (далее — "Сикамор"). Истец требовал: признания недействительной сделки по продаже 100% долей в уставном капитале ООО "Сиера пропертис" (переименованная позднее в "Невада пропертис" и в ходе процесса изменившая статус с ответчика на третье лицо без самостоятельных требований, далее — "Невада"); применения последствий недействительности в виде обязания ИФНС N 1 по ЦАО г. Москвы исключить из Единого государственного реестра юридических лиц (ЕГРЮЛ) запись N204701025755 от 7 июня 2004 г. о внесении изменений в сведения о "Неваде", связанные с внесением изменений в его учредительные документы; исключения из регистрационного дела "Невады" документов, представленных в связи с принятием устава общества в редакции, утвержденной решением ее единственного участника от 17 мая 2004 г.

В качестве оснований иска истец со ссылкой на ст. 167, 173 и 174 ГК РФ указывал, что продажа 100% доли в уставном капитале "Сиеры" осуществлена с нарушением устава компании "Вайлдвотер" — без письменного одобрения истца, являющегося ее участником, обладающим долей, равной 45% капитала компании, хотя такое одобрение требовалось уставом. При этом, поскольку истец не располагал прямым документальным подтверждением совершения соответствующей сделки, а вывод о ней делал из иных документов (в частности, решения единственного участника "Невады" — компании "Сикамор" от 17 мая 2004 г.), он просил суд истребовать документ, подтверждающий совершение сделки у лиц, участвующих в деле. Однако это требование выполнить не удалось. Российские участники спора — ИФНС N 1 по ЦАО г. Москвы и ООО "Невада" (согласно упомянутому решению от 17 мая 2004 г. ООО "Сиера Пропертис" было переименовано в ООО "Невада пропертис") не представили соответствующие доказательства, сославшись на их отсутствие, а ответчики — предполагаемые участники сделки, являющиеся субъектами права США, — очно в судебном процессе не участвовали.

Суд первой инстанции отказал в иске в полном объеме. По первому требованию было отказано, поскольку суд пришел к выводу о недоказанности истцом обстоятельств, входящих в предмет доказывания по заявленным основаниям недействительности сделки, предусмотренным ст. 173 и 174 ГК РФ, в том числе самого факта совершения сделки. Вместе с тем судом был сделан вывод о том, что, поскольку компания "Вайлдвотер" учреждена в США, то соответствующие отношения согласно п. 7 ч. 2 ст. 1202 ГК РФ регулируются правом США. По второму требованию о применении последствий (ст. 167 ГК РФ) судом было отказано, во-первых, ввиду неудовлетворения первого требования, а во-вторых, с учетом того, что ИФНС N 1, к которому оно обращено, не являлось стороной оспариваемой сделки, а в данном арбитражном деле было третьим лицом.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда решение суда первой инстанции было оставлено без изменения, а жалоба "Секвойи" — без удовлетворения.

В кассационной жалобе истец просил судебные акты по данному делу отменить, а дело направить на новое рассмотрение. При этом в качестве оснований для этого он ссылался на три основных довода.

Первый состоял в том, что при заключении оспариваемой сделки руководитель компании "Вайлдвотер" должен был предъявить руководителю компании "Сикамор" устав в подтверждение полномочности своей подписи на соответствующем договоре, а последний не мог не заметить пункт об ограничении полномочий руководителя компании "Вайлдвотер" и не "затребовать письменное подтверждение согласия участников на отчуждение имущества". Иными словами, компания "Сикамор" не могла не знать о неправомерности заключения договора.

Второй довод сводился к тому, что требование о применении последствий недействительности оспариваемой сделки в виде исключения из регистрационного дела общества документов, представленных для регистрации устава в редакции от 17 мая 2004 г., обращенное к третьему лицу без самостоятельных требований — ИФНС N1 по г. Москве, является законным.

Наконец, третий довод о том, что суды нижестоящих инстанций необоснованно проигнорировали неоднократные ходатайства истца об истребовании доказательств, а именно не истребовали доказательство совершения ответчиками оспариваемой сделки. Между тем истец не являлся ее стороной и не мог располагать соответствующими документами для представления их в арбитражный суд.

В своем письменном объяснении относительно доводов кассационной жалобы "Невада" привела следующие возражения.

О первом доводе: неизвестно, о каком соглашении идет речь в жалобе, поскольку не указываются даже элементарные реквизиты оспариваемой сделки, например, дата ее совершения, также не уточняется, является ли она двусторонней или многосторонней, неясна ее юридическая природа и т. д. Кроме того, исходя из оснований иска, компания пытается обосновать применение диспозиции ст. 174 ГК РФ к сделке, которая была совершена субъектами права США (лицами, участвующими в деле, не оспаривается, что оба ответчика являются именно таковыми) и предположительно на территории США (доказательств, опровергающих это предположение, в деле не имеется, равно из него усматривается и то, что компанией не приводились соответствующие доводы).

Никак не обосновано, почему при заключении оспариваемой сделки ответчики должны были исходить из требований российского гражданского законодательства. Не приведено и доказательств того, что применимое законодательство США устанавливает аналогичные упомянутым российским правовым нормам основания для признания сделок недействительными (и что вообще институт признания сделок недействительными известен законодательству США).

Следовательно, первый довод жалобы несостоятелен.

В качестве возражений против второго довода жалобы отмечалось, что последствия недействительности сделок определены в ст. 167 ГК РФ и они касаются участников соответствующей сделки, но не иных лиц. Между тем, ИФНС N 1 по г. Москве никак не может быть признана лицом, участвовавшим в совершении оспариваемой сделки. Кроме того, поскольку ИФНС N1 по г. Москве является третьим лицом без самостоятельных требований, к ней не может быть обращено какое-либо исковое требование. Последнее может быть обращено только к ответчику (ч. 3 ст. 44 АПК РФ).

Третий довод был оценен "Невадой" как неправомерный, поскольку из жалобы неясно, доказательство совершения какой именно сделки (с указанием таких ее непременных реквизитов, как дата, круг участников и т. д.) истец просил истребовать. Данный довод жалобы рассматривался как несостоятельный и в силу его противоречия требованиям процессуального права. Согласно ч. 4 ст. 66 АПК РФ лицо, участвующее в деле и не имеющее возможности самостоятельно получить необходимое доказательство от лица, у которого оно находится, вправе обратиться в арбитражный суд с ходатайством об истребовании данного доказательства. Между тем в материалах дела отсутствуют доказательства того, что компания самостоятельно обращалась к кому-либо из лиц, участвующих в деле, и прежде всего к ответчикам, т. е. сторонам оспариваемой ею сделки, которые предположительно должны располагать необходимыми документами, с просьбой их предоставить. Поэтому утверждение о том, что у компании отсутствовала возможность получить необходимое доказательство, неправомерно. Не совершив процессуальное действие, предусмотренное ч. 4 ст. 66 АПК РФ, компания должна нести неблагоприятные последствия, связанные с этим (ч. 2 ст. 9 АПК РФ).

Отмечена и очевидная нелогичность того, что компания из США заявляет в Российской Федерации иск к двум другим компаниям из США о признании недействительной совершенной в США сделки и требует, чтобы российский арбитражный суд обеспечил ее доказательствами совершения оспариваемой сделки американскими субъектами права.

"Невада" указала и на небезосновательность оценки неоднократного заявления компанией требования об истребовании соответствующего доказательства как злоупотребления ею своими процессуальными правами (ч. 2 ст. 41 АПК РФ), поскольку, как было сказано, ни разу ею не было представлено хоть какое-либо подтверждение невозможности его самостоятельного получения. Вместе с тем "Невадой" было отмечено, что в своем требовании, обращенном к кассационному суду, компания просила отменить состоявшиеся по делу судебные акты и направить дело на новое рассмотрение, как представляется, с единственной целью: добиться того, чтобы суд первой инстанции истребовал доказательства совершения сделки у лиц, участвующих в деле. Однако третьи лица уже заявили, что не располагают ими. Поэтому они в любом случае не смогут его представить и при новом рассмотрении дела.

Что касается ответчиков — субъектов права США, у которых, как предполагаемых участников сделки, искомое доказательство должно иметься, то, применительно к ним, по мнению "Невады", нельзя не учесть того существенного обстоятельства, что даже в случае удовлетворения жалобы (т. е. отмены принятых по делу судебных актов и направления дела на новое рассмотрение) не существует никакой возможности реально истребовать у ответчиков доказательства совершения оспариваемой сделки. Дело в том, что в настоящее время российский арбитражный суд не располагает для этого процессуальными средствами. Это невозможно сделать на основании российского национального процессуального права, включая механизм, предусмотренный ст. 66 АПК РФ. Отсутствуют и международно-правовые основания для такого истребования. Между Россией и США нет двустороннего договора, предусматривающего механизм истребования доказательств по делам подобного рода. Что же касается Конвенции о получении за границей доказательств по гражданским и торговым делам от 18 марта 1970 г., то, как известно, США не входят в число государств, по отношению к которым эта конвенция вступила в силу для России.

Кроме того, "Невадой" было отмечено, что при изложенных обстоятельствах отмена вступивших в силу судебных актов по настоящему делу, безусловно, будет противоречить требованию Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) о res judicata в аспекте правовой определенности, согласно которому стороны не вправе добиваться повторного рассмотрения дела, по которому имеется окончательное решение, "лишь в целях пересмотра и вынесения нового решения по делу"(*2). Этой же позиции придерживается и Конституционный Суд РФ(*3). Между тем в своей кассационной жалобе компания просит именно о том, против чего выступают и ЕСПЧ, и Конституционный Суд РФ.

Несмотря на изложенные возражения "Невады" (и практически без какой-либо их оценки) кассационный суд жалобу удовлетворил, приведя в своем постановлении мотивы такого решения.

Вначале, процитировав ст. 170 АПК РФ, кассационный суд сформулировал общие претензии к судебным актам нижестоящих инстанций. Отмечено, в частности, что обжалуемые судебные акты не отвечают требованиям, предъявляемым законом к их содержанию, поскольку суды не дали оценку доводам истца, изложенным в исковом заявлении и апелляционной жалобе, не истребовали и не изучили доказательства, касающиеся заключения оспариваемой сделки и обстоятельств ее совершения, не применили закон, подлежащий применению.

С этой общей оценкой трудно согласиться, особенно в свете изложенных далее в кассационном постановлении "конкретных претензий" к обжалованным судебным актам, раскрывающим смысл приведенной "общей претензии". Дело в том, что кассационный суд сформулировал всего две такие конкретные претензии (приводим текст почти полностью, чтобы позиция суда предстала в его собственной формулировке).

Прежде всего, со ссылкой на ч. 3 ст. 133 АПК РФ, кассационная инстанция указала, что суды должны были "оказать содействие в предоставлении необходимых доказательств, касающихся заключения оспариваемой сделки, изучить и дать им надлежащую правовую оценку". Как усматривается из дальнейшего текста кассационного постановления, речь идет о том, что суды "не исследовали обстоятельства изменения учредителя ООО "Сиера пропертис", не дали оценку решению от 17 мая 2004 года единственного участника Компании "Сикамор Инвестментс, ЛЛК", в котором указано, что оно принято в связи с приобретением 100% долей в уставном капитале ООО "Сиера пропертис" у компании "Вайлдвотер эквипмент ЛЛС"... В данном случае, исходя из оснований и предмета иска, а также с учетом сведений о вышеуказанных фактах изучение вопроса об обстоятельствах распоряжения спорными акциями входило в предмет доказывания по настоящему делу, однако суды его не исследовали. Таким образом, судам необходимо было дать правовую оценку основаниям приобретения спорных долей Компанией "Сикамор Инвестментс, ЛЛК", исследовав для этого на предмет соответствия закону соответствующие документы, которые реально могут представить стороны, совершившие сделку по отчуждению".

Вторая же конкретная претензия заключалась в том, что, по мнению кассационного суда, отказывая в иске, нижестоящие суды "кроме нормы ст. 1202 ГК РФ не руководствовались никакими другими нормами права, не указали законы или иные нормативные акты, свидетельствующие о наличии оснований для принятия такого решения, не указали, как именно право другой страны применяется к правоотношениям по настоящему делу, в том числе не дали правовую оценку отношениям участников Компании "Вайлдвотер эквипмент ЛЛС" с позиций норм иностранного права и с учетом условий договора о принципах функционирования от 24 мая 1999 года... При этом неуказание истцом норм иностранного права, нарушение которых могло бы свидетельствовать о незаконности оспариваемой сделки, не является само по себе основанием для отказа в иске, поскольку в силу норм статьи 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при принятии решения арбитражный суд должен определить, какие законы и иные нормативные правовые акты следует применить по данному делу, оценить доказательства и доводы, приведенные лицами, участвующими в деле".

В отношении первой претензии кассационного суда необходимо отметить следующее. С учетом того, что нижестоящие суды не оказали содействие истцу в получении необходимого ему доказательства совершения оспариваемой сделки и тем самым действовали в нарушение ч. 3 ст. 133 АПК РФ, нельзя не отметить, что кассационный суд абсолютно проигнорировал порядок оказания содействия, который для подобных случаев предусмотрен в норме ч. 4 ст. 66 АПК РФ (корреспондирующей, как известно, касающимся состязательности нормам ст. 9 и ч. 1 ст. 65 АПК РФ). Между тем в плане доказательственной процессуальной деятельности арбитражного суда и сторон норма ч. 1 ст. 65 АПК РФ является специальной по отношению к норме ч. 3 ст. 133 АПК РФ, раскрывая непременное условие оказания содействия заинтересованной стороне — невозможность самостоятельно получить необходимое доказательство. Однако доказательств того, что истец сам предпринял хоть какие-либо действия для получения доказательств, например, от двух американских ответчиков (как, впрочем, и от третьих лиц), в материалах дела не имеется. И это, безусловно, было известно кассационному суду, располагавшему материалами дела. Несмотря на это в своем постановлении суд обошел этот вопрос, хотя он при данных обстоятельствах заслуживал оценки.

Получается, что вне зависимости от того, обоснована ли просящим об истребовании доказательства лицом, участвующим в деле, невозможность самостоятельно получить необходимое доказательство, арбитражный суд должен истребовать его у соответствующего лица. Полагаем, что подобный подход кассации, нашедший отражение в рассматриваемом арбитражном деле, свидетельствует о неправильном применении кассационным судом целого ряда норм АПК РФ, а именно ст. 9, ч. 1 ст. 65, ч. 4 ст. 66 и ч. 3 ст. 133. Данный подход неприемлем также потому, что он дает нижестоящим арбитражным судам неверный ориентир для их процессуальной деятельности в плане применения упомянутых норм арбитражного процессуального права. Между тем обеспечение правильного применения нижестоящими судами норм права, в том числе процессуального, согласно ст. 286—287 АПК РФ является важнейшей целью процессуальной деятельности кассационного арбитражного суда.

Для объяснения точки зрения кассационного суда не находится каких-либо "реабилитирующих" доводов, например, связанных с необходимостью помощи суда
"слабой стороне" в споре. Вести речь о чем-то подобном не приходится, поскольку в данном случае кассационный суд почему-то помог не кредитору обанкротившегося банка и даже не мелкому предпринимателю в споре с мощной корпорацией, а вполне дееспособной американской коммерческой организации, которая едва ли нуждалась при рассмотрении дела в нижестоящих судах в каком-либо дополнительном правовом поводыре. Ведь ее интересы в нижестоящих арбитражных судах защищали два российских юридических представителя.

Если наш подход к применению ст. 9, ч. 1 ст. 65, ч. 4 ст. 66, ч. 3 ст. 133 АПК РФ является правильным, то в этом случае все иные приведенные в первой "конкретной" претензии кассационного суда упреки в адрес нижестоящих судов, касающиеся неизучения ими обстоятельств распоряжения 100% долей в уставном капитале "Сиеры", сами по себе не имеют какой-либо юридической значимости для вынесения законного и обоснованного решения по делу. Соответственно они не могли явиться основанием для отмены вступившего в силу судебного акта.

И действительно, если арбитражные суды правомерно не истребовали у лиц, участвующих в деле, доказательство совершения оспариваемой сделки, то какое значение в этом случае могло иметь неисследование ими обстоятельств изменения учредителя "Сиеры", отсутствие оценки решения от 17 мая 2004 г. ее единственного участника компании "Сикамор", в котором указано, что оно принято в связи с приобретением 100% долей в уставном капитале "Сиеры" у компании "Вайлдвотер", а также отсутствие анализа оснований приобретения спорных долей компанией "Сикамор, на что указано кассационным судом. Понятно, что даже при самой скрупулезной их оценке невозможно вынести решение, противоположное по смыслу тому, которое было фактически принято по данному делу.

Невнимание к указанным обстоятельствам не свидетельствует также о допущении нижестоящими судами процессуального нарушения, которое согласно закону отнесено к числу так называемых безусловных оснований для отмены судебного акта (ч. 2 ст. 270, ч. 4 ст. 288 АПК РФ). Более того, при изложенных обстоятельствах это обстоятельство само по себе нельзя признать даже процессуальным нарушением, которое могло привести к принятию незаконного судебного акта (ч. 3 ст. 270, ч. 3 ст. 288 АПК РФ).

Нельзя согласиться и со второй сформулированной в кассационном постановлении претензией к судебным актам нижестоящих инстанций. Непонятно, в чем их ошибка, если, отказывая в иске, они правомерно (что, кстати, отмечено и самой кассацией) сослались на ст. 1202 ГК РФ. На какие еще нормы российского права они должны были сослаться, чтобы обосновать отказ в иске? Сам кассационный суд их не указывает. На наш взгляд, таких
норм просто нет.

Не должны были нижестоящие суды ссылаться и на какие-либо нормы американского права, тем более что в своем иске истец ссылался только на российское законодательство. В связи с этим у нижестоящих арбитражных судов не имелось оснований применять нормы американского права по правилам, определенным в ст. 14 АПК РФ. При таких обстоятельствах упрек кассационного суда в их адрес относительно того, что они не оценили отношения участников компании "Вайлдвотер" с позиций норм иностранного права и с учетом условий договора о принципах функционирования от 24 мая 1999 г., представляется не основанным на нормах права, применимого к данному делу. В данном контексте содержащаяся далее в кассационном постановлении ссылка на ст. 168 АПК РФ (о том, что суды должны были определить, какие законы и иные нормативные правовые акты следует применить по данному делу) не представляется правомерной. Нижестоящие арбитражные суды, придя к законному выводу о применимости к данному спору норм иностранного права, не были обязаны указать, какие конкретно нормы права США регулируют по существу спорные отношения сторон.

С учетом изложенного невозможно согласиться со сформулированным в кассационном постановлении общим выводом о том, что обжалуемые судебные акты "не отвечают нормам процессуального права, судами не установлены обстоятельства, имеющие значение по делу, не дана оценка доводам истца, неправильно распределено бремя доказывания, не применен закон, подлежащий применению, то есть фактически не выполнены задачи судопроизводства (ст. 1 АПК РФ)".

Нижестоящие суды без процессуальных нарушений установили обстоятельства, достаточные для вынесения решения об отказе в иске. Все доводы иска, увязывавшего недействительность оспариваемой сделки с нарушением при ее заключении норм ст. 173 и 174 ГК РФ, судами были оценены и обоснованно признаны недостаточными для удовлетворения иска.

Бремя доказывания нижестоящими судами также было распределено правильно, на истца была возложена только часть, не превышающая объем, установленный нормой ч. 1 ст. 65 АПК РФ, согласно которой каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

Нижестоящие суды, исходя из предмета и оснований иска, правильно применили нормы права, а именно ст. 167, 173, 174, 1202 ГК РФ, поэтому упрек кассационного суда в неправильном применении законов по данному делу трудно понять.

Обобщающий вывод кассационного суда о невыполнении нижестоящими судами задач судопроизводства, установленных в ст. 2 АПК РФ, едва ли уместен.

При таких обстоятельствах кассационное постановление по рассматриваемому делу явно противоречит принципу res judicata. Ведь, по сути, речь шла об удовлетворении жалобы, целью которой было не что иное, как отмена вступившего в законную силу судебного акта и, как следствие, повторное рассмотрение дела. Позиция кассационного суда, поддержавшего подобную кассационную жалобу, едва ли согласуется с требованием ЕСПЧ о правовой определенности, на что, как усматривается из материалов дела, прямо указывала "Невада".

Полагаем, что рассматриваемое кассационное постановление является одним из тех судебных актов окружных кассационных судов, которые формируют весьма тревожную тенденцию последнего времени. Дело в том, что растет число отмен вступивших в законную силу судебных актов с последующим направлением дел на новое рассмотрение, а в кассационной инстанции отменяются около четверти всех проверяемых судебных актов. В 2006 г. этот показатель у ФАС МО выше, чем среднероссийский (равный 60,2%) и составляет 65,8%(*4).

Думается, что каждый случай безосновательной отмены в кассационном порядке вступившего в законную силу судебного акта в той или иной степени "делегитимизирует" деятельность соответствующих окружных арбитражных судов. Если это происходит часто, то поневоле возникает сомнение в целесообразности соответствующего звена судебно-арбитражной системы. Между тем в настоящее время окружные кассационные суды занимают, по сути, решающее место в судебной системе, поскольку по абсолютному большинству арбитражных дел, по которым судебные акты обжалованы, они являются последней проверочной инстанцией.

Нельзя не отметить и то, что, удовлетворяя жалобу, кассационный суд посчитал возможным оставить практически без какой-либо оценки небезосновательные доводы "Невады". Между тем, вряд ли есть основания усомниться в том, что требование о мотивированности судебных актов, содержащееся в ч. 3 ст. 15 АПК РФ, относится также и к кассационным постановлениям.

Более того, учитывая значимость этой инстанции в нынешней судебно-арбитражной системе, данное требование применительно к актам кассации имеет особое значение. Это обусловлено тем, что кассация — последняя инстанция, доступ к которой заинтересованных лиц, участвующих в деле, гарантирован. Следовательно, позиция кассационного суда, сформулированная в его постановлении, особенно в аспекте толкования норм закона, подлежащих применению (ч. 2 ст. 289 АПК РФ), — важное обстоятельство, способное серьезно повлиять на устранение судебно-правового конфликта (тем более тогда, когда речь идет о судебном постановлении, отменяющем акты нижестоящих арбитражных судов и направляющем дело на новое рассмотрение). Но это возможно, если приведенные в кассационной инстанции доводы лиц, участвующих в деле, будут оценены надлежащим образом. В рассмотренном деле ничего подобного не произошло. Между тем это важно и потому, что убедительное кассационное постановление сокращает число обращений в надзорную инстанцию.

В силу нынешней роли кассации в судебно-арбитражной системе постановления судов данной инстанции в известной мере служат ориентиром для нижестоящих судов. Рассмотренное нами кассационное постановление едва ли заслуживает этого. Ведь кассационные постановления — это ключ к пониманию лицами, участвующими в аналогичных судебных делах, того, какая их правовая позиция найдет поддержку в окружном кассационном суде, а какая — нет. Очевидно, что проанализированное постановление, "посылающее сигнал" о том, что в кассации в плане подхода к истребованию доказательств можно получить поддержку, даже если в нижестоящих судах не предпринималась попытка обосновать невозможность их самостоятельного получения, в судебной практике едва ли сыграет положительную роль. На наш взгляд, суд в арбитражном процессе не должен уподобляться "няньке" той или иной стороны, особенно когда для этого нет никаких оснований (и в этом одно из важных отличий арбитражного процесса от процесса гражданского, участники которого часто имеют очень разные "весовые категории").

*1) См. постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 8 августа 2007 г. N КГ-А40/7551-07 // СПС "Гарант".

*2) См. постановления ЕСПЧ по делу "Смарыгин против Российской Федерации" от 1 декабря 2005 г. (п. 20); по делу "Праведная против Российской Федерации" от 18 ноября 2004 г. (п. 25-28); и др. // СПС "Гарант".

*3) См., напр., п. 3.1 постановления Конституционного Суда РФ от 2 февраля 2007 г. N 2-П // СПС "Гарант".

*4) Высший Арбитражный Суд Российской Федерации. Статистические показатели о работе арбитражных судов Российской Федерации в 2006 году. Ч. 2. Федеральные арбитражные суды округов, арбитражные апелляционные суды. М., 2007. С. 1-2.