Онлайн-лекции в законе и никакого мошенничества!

Существенным достижением науки и техники является возможность использования дистанционных образовательных технологий. В России начало применению таких технологий положил Приказ Минобразования РФ от 30 мая 1997 г. № 1050 "О проведении эксперимента в области дистанционного образования", который ввел в российское право понятие "дистанционное образование". Под ним понимался метод получения образования по заочной форме обучения, основанном на использовании при обучении технических средств связи для передачи информации. Образовательные услуги, согласно этому Приказу, предоставлялись широкому кругу населения как в стране, так и за рубежом, на любом расстоянии от образовательных учреждений. Требования к месту нахождения преподавателей не устанавливались. 27 июня 2000 года был принят Приказ Минобразования РФ "Об эксперименте в области дистанционного образования", в котором подчеркивалось прогрессивное значение развития системы дистанционного обучения, а предыдущий приказ признавался утратившим силу. В новом приказе закреплено, что профессорско-преподавательский состав, непосредственно осуществляющий обучение, может состоять из лиц, проживающих в различных городах и населенных пунктах, методически и организационно объединенных современными средствами связи. Таким образом, нахождение преподавателя непосредственно в аудитории того учебного заведения, которым организуется и обеспечивается процесс обучения, не требуется. 

Действовавший на тот момент Закон РФ от 10 июля 1992 г. № 3266-I "Об образовании" практически до самого окончания своего действия не предусматривал использования дистанционных технологий обучения – только 28 февраля 2012 года был введен пункт, закрепляющий применение электронного обучения и дистанционных образовательных технологий (п. 1.1 ст. 15 Закона). Что интересно, этот пункт не ограничивал использование электронного обучения исключительно заочной формой. 

Меньше года спустя был принят Федеральный закон от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ "Об образовании в Российской Федерации", в котором дистанционному образованию посвящена ст. 16 "Реализация образовательных программ с применением электронного обучения и дистанционных образовательных технологий". В ней также не содержится ограничений по формам обучения или указания на место нахождения преподавателя.

Таким образом, с точки зрения закона использование дистанционных образовательных технологий в процессе обучения вполне допустимо. Но до сентября этого года многие преподаватели предпочитали читать лекции и проводить семинары "по старинке", не обращаясь к современным технологиям даже в крайних случаях, когда провести занятие у преподавателя не было никакой возможности, а перенос семинара или лекции грозил срывом графика обучения. В таких случаях ему назначали заменяющего преподавателя либо переносили занятия или они пропадали вовсе. И такая приверженность традициям была оправдана. Подтверждением этому служит судебное разбирательство по обвинению Марины Викторовны Загидуллиной, преподавателя ЧелГУ, профессора, д. ф. н. в хищении денежных средств своего университета путем мошенничества – она получила зарплату за то время, которое фактически отсутствовала в вузе и, по мнению стороны обвинения, не выполняла свои трудовые обязанности. Отчасти обвинение было связано с использованием дистанционных образовательных технологий (дело № 1-439/2014 Калининского районного суда г. Челябинска).

Позиция обвинения

Марина Загидуллина обвинялась в том, что, являясь заведующей кафедрой теории массовых коммуникаций, профессором этой кафедры, а впоследствии директором Института гуманитарного образования в ЧелГУ, в 2011-2012 годах совершила путем обмана и злоупотребления доверием хищение бюджетных и небюджетных средств ЧелГУ (ч. 3 ст. 159 УК РФ). В вину ей ставилось получение зарплаты за три периода, во время которых она без оформления командировки в свое рабочее время находилась за границей на конференциях. Одним из доводов прокуратуры было неисполнение Мариной Загидуллиной своих трудовых обязанностей, тогда как в табеле учета рабочего времени за эти периоды ей проставлялся полный рабочий день. Хотя законность использования систем удаленного доступа для проведения занятий и не являлось предметом доказывания, по мнению стороны обвинения, уже само чтение лекций в таком формате было лишь способом скрыть отсутствие педагога на рабочем месте в рабочее время. Как было отмечено в прениях сторон, лекция является основным элементом обучения, к ней предъявляются особые требования, вплоть до интонации педагога. Поэтому был сделан вывод о том, что чтение лекций с использованием дистанционных технологий нельзя признать адекватной заменой "живым" лекциям. Также указывалось на недопустимость использования дистанционных образовательных технологий для проведения занятий на очной форме обучения. Для проведения занятий в таком формате, по мнению прокуратуры, требовалось письменное согласие студентов.

С точки зрения стороны обвинения, суду следовало бы признать Марину Загидуллину виновной в мошенничестве по ч. 3 ст. 159 УК РФ и оштрафовать на 200 тыс. руб.

Аргументы защиты

Как указывает Марина Загидуллина, свобода преподавания, гарантированная ст. 44 Конституции РФ, закрепляется как в федеральных законах, так и в локальных актах ЧелГУ и предполагает самостоятельность вуза и преподавателя в выборе форм аудиторных занятий и способов контроля знаний. Все лекции были проведены ею лично, с использованием специальных программ Moodle и Adobe.Connect.Pro, приобретенных ЧелГУ для применения в образовательном процессе. Нормативных актов, требующих получения письменного согласия студентов, ни представитель ЧелГУ, ни прокуратура предоставить не смогли, устное предупреждение студентам было озвучено до отъезда. Также отмечалось, что применение любых форм электронного обучения не запрещено при должном обеспечении качества образовательных услуг. Согласно показаниям студентов, они остались довольны проведенными лекциями, усвояемость материала не пострадала, своевременность проверок контрольных работ и выставления оценок нарушена не была. По мнению Марины Загидуллиной, техническое сопровождение учебного процесса должно развиваться и далее. "Речь не идет о полной замене очного обучения электронным, а о целесообразности использования таких возможностей для обеспечения непрерывности учебного процесса в связи с различными ситуациями, в том числе и поездками преподавателя", – подчеркнула она в прениях.

Ее адвокат Евгений Горошко указал, что сам университет заинтересован в использовании современных технологий при подготовке студентов. Как следует из ответа ЧелГУ на адвокатский запрос, университет располагает рядом аудиторий, позволяющих проводить лекции в онлайн-режиме. ЧелГУ также располагает двумя программными комплексами – Moodle и Adobe.Connect.Pro – и предоставляет каждому из преподавателей логин и пароль для использования дорогостоящего оборудования при обучении студентов. Марина Загидуллина действовала в интересах университета, повышала международный престиж вуза участием в международных конференциях, выполняла все свои трудовые обязанности, в том числе и проведение лекционных занятий. "Это доказано. Не доказанным осталось одно – почему за проделанную работу преподаватель не имела права получить причитающуюся заработную плату?", – недоумевал адвокат в прениях.

Марина Загидуллина вину не признала и просила оправдать по всем пунктам обвинения.

Позиция суда

Судом установлено, что при совершении поездок Марина Загидуллина устно предупреждала о них руководство, согласовала график онлайн- и оффлайн-лекций и семинаров с отделом технического обеспечения, что предусматривается требованиями к организации современного учебного процесса. В период нахождения заграницей она провела запланированные у студентов лекции в онлайн-режиме и в записи, так как преподаватель имеет право выбирать формы, методы и технологии обучения. Марина Загидуллина фактически отработала свое рабочее время и выполнила лекционную нагрузку, получив за свой труд оплату и не причинив материального ущерба ЧелГУ. Стороной обвинения не было представлено доказательств, что Марина Загидуллина в инкриминированный ей период не выполнила в полном объеме свои трудовые обязанности в должности профессора и заведующей кафедры теории массовых коммуникаций факультета журналистики ЧелГУ, ведущего научного сотрудника и директора института гуманитарного образования. Умысел Марины Загидуллиной на хищение бюджетных и внебюджетных денежных средств, принадлежащих университету, в ходе судебного разбирательства не установлен, так как она выполнила свою работу, находясь за границей.

Суд постановил оправдать Марину Загидуллину по предъявленному обвинению в полном объеме в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления (п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ).

***

На практике дистанционное обучение до сих пор преимущественно применяется в заочном обучении, хотя на очной форме такие случаи тоже изредка бывают. Как рассказал заместитель директора Центра региональных информационных систем РГГУ Евгений Шютц, для организации учебного процесса не так важно территориальное нахождение преподавателя, как наличие у него оборудования и навыков самостоятельно организовать вебинар и записать его. Если такой подготовки преподаватель не имеет, то к проведению занятия подключается технический специалист. "Сам факт проведения занятий фиксируется, запись лекции можно просмотреть и оценить ее качество. Параллельно ведется журнал учета рабочего времени, где преподаватель расписывается за проведенные занятия. Даже если преподаватель в отъезде, такая лекция войдет в его отработанные часы", – пояснил Евгений Шютц.

Решение суда по делу Марины Загидуллиной является знаковым для педагогических работников и организации учебного процесса в целом. Впервые проведение занятий посредством дистанционных технологий было приравнено к обычному, классическому очному обучению. Занятия в виде вебинаров и онлайн-лекций проводились и до этого, но большей частью в рамках факультативов или дополнительных занятий. До вынесения решения было непонятно, насколько такая форма может быть внедрена в учебный процесс на постоянной основе. Также остро стоял вопрос о возможности отнесения такой нагрузки к обязанностям штатного преподавателя. В большинстве вузов дистанционное обучение практикуется на заочной форме и преподаватели получают оплату за почасовую работу. С ними не заключают трудовой договор в принципе, они не входят в штат сотрудников вуза, а работа оплачивается по цене академического часа, установленного в отдельном гражданско-правовом договоре на выполнение конкретных образовательных услуг. Решение суда показало, что и штатный преподаватель может выполнять учебную нагрузку таким образом.

Использование дистанционных образовательных технологий позволит увеличить мобильность как студентов, так и преподавателей. Несмотря на то, что российская система права не признает судебный прецедент в качестве источника, можно надеяться, что это решение окажет значительное влияние на организацию учебного процесса. Преподаватели получат возможность участвовать в научных мероприятиях и конференциях без отрыва от образовательного процесса, проводя все лекции и семинары по расписанию, а студенты не будут страдать от переноса пар и нарушения графика обучения.