Способы защиты прав кредиторов по ГК РФ: актуальные вопросы правоприменения

© djv / Фотобанк Фотодженика

В последние годы практика идет по пути разворота в сторону защиты прав кредиторов по гражданско-правовым обязательствам – об этом, по мнению цивилистов, свидетельствует и увеличение числа средств защиты, предусмотренных Гражданским кодексом (такое расширение было сделано в ходе масштабной реформы гражданского законодательства), и более внимательное отношение судов к позициям кредиторов. Последнему в немалой степени способствуют разъяснения Верховного Суда Российской Федерации по вопросам защиты прав кредиторов по обязательствам. В частности – содержащиеся в Постановлении Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" (далее – Постановление Пленума № 7). Нужно сразу подчеркнуть: оно касается не только ответственности за неисполнение и ненадлежащее исполнение обязательств, но и иных новых – появившихся в результате реформы – способов защиты кредитора. Например, индемнити (indemnity) – возмещения потерь, возникающих при наступлении определенных в договоре обстоятельств, не связанных с нарушением (ст. 406.1 ГК РФ). Но здесь ВС РФ следует за логикой законодателя – данная статья включена в гл. 25 ГК РФ "Ответственность за нарушение обязательств".

Главное достижение Постановления Пленума № 7, по словам финансового уполномоченного по правам потребителей финансовых услуг в сферах страхования, микрофинансирования, кредитной кооперации и деятельности кредитных организаций Дениса Новака, заключается в том, что оно фиксирует изменение магистрального подхода к применению мер гражданско-правовой ответственности. "Раньше суды очень боялись взыскать с нарушителя лишнее, а если точный размер убытков не доказан, то вообще что-то взыскать – можно же ошибиться. Из-за этого как-то забывалось, кто вообще в споре пострадал. Почему-то суды жалели нарушителей: опасаясь взыскать с них лишнее, оставляли вовсе без защиты тех, кто от нарушения своего права пострадал. Это было связано и с тем, что стандарт доказывания для истцов и размера убытков, и других условий ответственности, причинно-следственной связи между нарушением и убытками например, был супервысоким. Постановление Пленума № 7 показало, что при решении вопроса о применении гражданско-правовой ответственности не нужно ставить истца в положение, когда ввиду высоких стандартов доказывания невозможно доказать основания для применения ответственности к должнику", – пояснил эксперт.

Стоит отметить, что предпосылки для смягчения подхода к доказыванию размера убытков, например, установлены теперь законодательно: согласно п. 5 ст. 393 ГК РФ суд не вправе отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков, причиненных в результате нарушения обязательства, только на том основании, что их размер не может быть установлен с разумной степенью достоверности. В таком случае размер убытков, включая, как особым образом подчеркивается в п. 4 Постановления Пленума № 7, упущенную выгоду, определяется судом.

Важное разъяснение дал ВС РФ и в отношении непосредственно упущенной выгоды, указав, что в обоснование ее размера кредитор вправе представлять не только доказательства принятия мер и приготовлений для получения выгоды, но и любые другие доказательства возможности ее извлечения. К примеру, в случае предъявления иска о возмещении убытков в связи с ненадлежащим исполнением договора подряда по ремонту здания магазина расчет упущенной выгоды истца, который ссылается, что в результате выполнения ремонтных работ с недостатками он не смог осуществлять свою обычную деятельность по розничной продаже товаров, может производиться на основании данных о прибыли истца за аналогичный период времени до нарушения ответчиком обязательства (п. 3 Постановления Пленума № 7). То есть сам факт того, что не были доказаны какие-то приготовления, еще не означает, что упущенной выгоды не было.

При установлении причинной связи между нарушением обязательства и убытками (наличие которой, напомним, должен доказать кредитор), необходимо, как отмечает ВС РФ, учитывать в том числе то, к каким последствиям в обычных условиях гражданского оборота могло привести подобное нарушение. И если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием нарушения обязательства должником, наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается (п. 5 Постановления Пленума № 7). Должник, в свою очередь, не лишен права представить доказательства существования иной причины возникновения убытков кредитора или того, что упущенная выгода не была бы получена кредитором.

Помимо закрепления подходов к распределению бремени доказывания по спорам, связанным с нарушением обязательств, в разъяснениях ВС РФ последних лет обращается внимание и на так называемую экономию процесса, отмечает заведующая кафедрой коммерческого права и процесса Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте РФ (ИЦЧП), участник рабочих групп по подготовке разъяснений ВС РФ о применении гражданского законодательства Анна Алексеева. Происходит такая экономия за счет, в частности, заявления требований в рамках одного процесса и допущения переквалификации требований истца. Так, например, в случае, когда истец обращается за взысканием предусмотренных ст. 395 ГК РФ процентов, а при рассмотрении спора выясняется, что у него есть право на взыскание неустойки, а одновременное взыскание таких процентов и неустойки согласно п. 4 ст. 395 ГК РФ не допускается, у суда не должно быть препятствий к тому, чтобы дать верную квалификацию требований истца и применить правило о взыскании неустойки с учетом той суммы, которая заявлена к взысканию истцом, поясняет эксперт.

Также в целях экономии процесса допускается взыскание неустойки до момента фактического исполнения обязательства. Если раньше, как напомнила Анна Алексеева, в судах общей юрисдикции и арбитражных судах существовала разная практика по этому вопросу, то теперь в п. 65 Постановления Пленума № 7 прямо говорится о том, что суд, присуждая неустойку, по требованию истца указывает в резолютивной части решения сумму неустойки, исчисленную на дату его вынесения и подлежащую взысканию, а также то, что такое взыскание производится до момента фактического исполнения обязательства. Таким образом, все вопросы решаются в рамках одного процесса, а расчет суммы неустойки, которая начисляется после вынесения решения, производят в процессе исполнения судебного акта судебный пристав-исполнитель или кредитная организация, списывающая долг со счетов должника. В случае неясности эти исполняющие судебный акт лица вправе обратиться в суд за разъяснением вопроса о том, какую именно сумму нужно взыскать с должника.

Тем не менее, какими бы удачными ни были разъяснения ВС РФ, на практике все равно возникают дополнительные вопросы. Ряд нюансов применения мер ответственности должника и других способов защиты кредитора – новых или значительно обновленных в ходе реформы гражданского законодательства – цивилисты обсудили в ходе организованного компанией "Гарант" круглого стола на тему: "Средства защиты прав кредитора по гражданско-правовому обязательству". Опираясь на мнения экспертов, рассмотрим некоторые из них.

Ответственность за нарушение обязательств

Возмещение убытков

Возмещение убытков – универсальная мера ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение должником обязательства перед кредитором: по общему правилу использование кредитором иных способов защиты нарушенных прав, предусмотренных законом или договором, не лишает его права требовать от должника возмещения убытков (п. 1 ст. 393 ГК РФ).

Убытки, напомним, бывают двух видов: реальный ущерб и упущенная выгода (п. 2 ст. 15 ГК РФ). Реальный ущерб составляет утраченное или поврежденное имущество лица, чье право нарушено, и расходы, которые такое лицо произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права. Какие именно расходы – об этом часто спорят и контрагенты в судах, и специалисты по гражданскому праву. Например, в отношении процентов по кредиту. "Когда мне не платят деньги, у меня возникает кассовый разрыв и не хватает денег для расчетов с моими собственными кредиторами, я иду в банк и беру кредит, скорее всего, краткосрочный со ставкой 17%, например, могу я эти проценты переложить на лицо, которое нарушило обязательства передо мной? Я думаю, да, потому что это потери. Ключевой вопрос: находятся ли они в причинно-следственной связи с тем, что обязательство было нарушено должником. Мне кажется, нужно говорить, что находятся", – отмечает директор Центра сравнительного частного права НИУ ВШЭ Андрей Егоров. По мнению эксперта, включение в договор положения о том, что в случае, когда должник не возвращает долг кредитору в течение определенного периода с момента наступления срока платежа, кредитор имеет право оформить кредит по средней ставке с последующим отнесением процентов по нему на должника, то есть о заранее оцененных убытках, могло бы стать эффективным дополнением к определяемым договором размерам неустойки за просрочку исполнения.

Очень важное разъяснение о возможности взыскания в виде убытков процентов по ипотечным кредитам содержится в п. 4 Обзора судебной практики ВС РФ № 3 (2021). В нем указано: если договором долевого участия в строительстве предусматривалось использование кредитных средств при уплате цены договора участником долевого строительства, то в случае невозвращения застройщиком денежных средств по расторгнутому договору долевого участия он обязан возместить участнику долевого строительства убытки в размере процентов, уплаченных по кредитному договору, за период неправомерного удержания денежных средств.

В качестве убытков могут взыскиваться доначисленные налоги – такая позиция зафиксирована в п. 19 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ № 4 (2021), в котором воспроизводятся выводы, к которым пришла Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ, рассмотрев следующее дело. Топливная компания (заказчик) и ООО, специализирующееся на строительных работах (подрядчик) заключили договор подряда на выполнение ремонтных работ на объектах заказчика. При исполнении договора подрядчик выставил заказчику счета-фактуры на стоимость выполненных за определенный период работ, выделив НДС в размере 4,5 млн руб. (здесь и далее суммы округлены). Соответствующую сумму налога заказчик принял к вычету при исчислении НДС. При проведении налоговой проверки в отношении заказчика налоговый орган пришел к выводу о получении им необоснованной налоговой выгоды по хозяйственным операциям с подрядчиком и привлеченным к исполнению договора субподрядчиком, в связи с чем заказчику была начислена недоимка по НДС: 4,5 млн руб., пени: 709 тыс. руб. – и штраф за неуплату налога: 398 тыс. руб. Требование заказчика о признании данного решения налоговой инспекции недействительным не было удовлетворено. Суды установили, что подрядчик и привлеченный им субподрядчик не имели достаточных ресурсов (имущества, транспортных средств, квалифицированного персонала) для выполнения предусмотренного договором подряда объема работ, работы на объектах заказчика выполнялись физическими лицами, не имеющими отношения к хозяйственной деятельности подрядчика и субподрядчика, а полученные от заказчика в счет оплаты по договору деньги не направлялись на приобретение материалов, оплату посреднических услуг, выплату заработной платы и т. д., а переводились иным юридическим лицам и впоследствии обналичивались.

Заказчик, посчитав, что утрата им права на возмещение НДС и, соответственно, доначисление налога, начисление пени и штрафа вызваны неправомерным поведением подрядчика, направил ему претензию о возмещении этих сумм в качестве убытков, а после того, как подрядчик отказался исполнять ее добровольно, обратился в суд. Суды трех инстанций в удовлетворении данного требования отказали – сослались, опираясь на п. 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. № 53 "Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиком налоговой выгоды", на то, что заказчик (далее также – истец) не проявил должную осмотрительность при выборе контрагента, принял от подрядчика (далее также – ответчик) документы, содержащие явно недостоверную информацию – об имеющихся у него трудовых ресурсах, свидетельствах о допуске к работам, оказывающим влияние на объекты капитального строительства, и др., в связи с чем взял на себя риск наступления негативных налоговых последствий. Таким образом, поскольку основанием для отказа истцу в применении налоговых вычетов по НДС послужили не только допущенные ответчиком нарушения, но и то, что сам истец не проявил должную коммерческую осмотрительность, прямая причинно-следственная связь между поведением подрядчика и возникновением убытков у заказчика отсутствует, посчитали суды.

ВС РФ, однако, с нижестоящими судами не согласился: по его мнению, применение такой меры гражданско-правовой ответственности, как возмещение убытков, допустимо при любом умалении имущественной сферы участника оборота, в том числе выразившемся в увеличении его налогового бремени по обстоятельствам, которые не должны были возникнуть при надлежащем (добросовестном) исполнении обязательств другой стороной договора. Как предполагает принцип добросовестности, исполняющее обязательство лицо должно, учитывая права и законные интересы контрагента, воздерживаться от поведения, которое противоречит установленным государством обязательным требованиям к ведению соответствующей деятельности и способно негативно повлиять на имущественную сферу контрагента, отметил Суд. Таким образом, подрядчик, заключивший договор с целью получения оплаты за выполненные работы, но допустивший нарушения при ведении своей деятельности, не должен ставить заказчика в такое положение, при котором последний не сможет реализовать права, предусмотренные законодательством о налогах и сборах. И это в полной мере применимо и к договорам, в исполнении которых участвуют несколько лиц, так как за ненадлежащее исполнение обязательств субподрядчиками отвечает привлекший их генеральный подрядчик.

Значит, само по себе то обстоятельство, что заказчик мог предотвратить наступление неблагоприятных последствий, самостоятельно выявив нарушения в деятельности подрядчика, который не отрицал факт нарушения условий договора и не представил доказательства отсутствия в своих действиях противоправного поведения, не может служить основанием для освобождения подрядчика от ответственности за причиненные заказчику убытки в виде дополнительно начисленных сумм налогов, пени и санкций, заключил Суд (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 9 сентября 2021 г. № 302-ЭС21-5294).

Если говорить о возмещении упущенной выгоды, то, как уже отмечалось выше, судебная практика совершила кардинальный поворот, допуская представление в обоснование размера упущенной выгоды не только данных о принятии мер и приготовлений для ее получения, но и любых других доказательств возможности извлечения выгоды (п. 3 Постановления Пленума № 7). При этом может учитываться обычная прибыль за аналогичный период времени. Цивилисты подчеркивают важность данного разъяснения и рекомендуют активно применять его.

Говоря о подходах, которые пока не сформировались в российской практике, но были бы желательны, Андрей Егоров выделяет, например, движение в сторону доктрины возмещения убытков в связи с утратой шанса, в частности – в результате незаконного включения организации в реестр недобросовестных поставщиков. "Допустим, организацию неправомерно отключили от участия в конкурсах: ФАС России внесла ее в список недобросовестных поставщиков. Организация доказала через год, что это было сделано неправомерно, и ее право на участие в конкурсах восстановили. Теперь она хочет взыскать убытки, так как год не могла работать. Но как доказать, что в этот период организация выигрывала бы конкурсы? Здесь логика такая, и за рубежом движутся в этом направлении: если в среднем раньше лицо выигрывало 2/3 конкурсов, то нужно исходить из того, что в этом году оно выиграло бы столько же. Если же просто ничего не делать, говоря, что участие в аукционе не является гарантией победы в нем, то получается, что мы потакаем нарушителям: можно безнаказанно неправомерно включать организации в различные реестры, так нельзя", – подчеркнул эксперт.

Взыскание неустойки

Самым актуальным вопросом применительно к неустойкам сейчас является возможность их начисления. С 1 апреля по 1 октября текущего года, напомним, действует мораторий на банкротство, затрагивающий практически все физические и юридические лица, за исключением некоторых застройщиков проблемных объектов. И предполагает он не только невозможность возбуждения дел о банкротстве по заявлениям кредиторов, но и наступление целого ряда последствий материально-правового характера. В том числе – неначисление неустоек (штрафов, пеней) и иных финансовых санкций за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств и обязательных платежей, за исключением текущих (подп. 2 п. 3 ст. 9.1 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ; далее – Закон № 127-ФЗ).

Также в настоящее время встает вопрос о невозможности исполнения денежного обязательства в случае, когда оно подчинено российскому праву, но предполагает расчеты с использованием не рублей, а иных валют, – по причине введения тех или иных ограничений в правопорядках, контролирующих банки – эмитенты соответствующих валют. Неисполнение должником своего обязательства по причине отказа в проведении расчетов не должно влечь взыскания с него неустойки, так как в данном случае будет иметь место просрочка кредитора, не обеспечившего возможность исполнения обязательства, считает Евгений Суворов. Также эксперт напоминает, что в силу ст. 406 ГК РФ за время просрочки кредитора должник не обязан платить проценты по денежному обязательству, и советует должникам не забывать об этой своего рода дополнительной льготе.

Уплата процентов за пользование чужими денежными средствами

В ст. 395 ГК РФ, предусматривающую уплату процентов на сумму долга в случае неправомерного удержания денежных средств, уклонения от их возврата, иной просрочки по денежному обязательству, в рамках реформы было внесено несколько изменений.

1. Изменился порядок определения размера процентов: если до реформы он устанавливался в размере учетной ставки банковского процента на день исполнения обязательства (в отсутствие указания на иной размер процентов в договоре), то в соответствии с изменениями, внесенными в ст. 395 ГК РФ Федеральным законом от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ, с 1 июня 2015 года для этих целей должны были использоваться опубликованные Банком России средние ставки банковского процента по вкладам физических лиц. Данная корректировка, подчеркивает член Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства при Президенте РФ, член Президиума МКАС при ТПП РФ Василий Витрянский, представляет собой пример так называемых теневых поправок – изменений, которые были внесены в единый изначально законопроект о внесении изменений в ГК РФ, подготовленный в соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства РФ и принятый в первом чтении, без согласования с разработчиками проекта. "У нас в стране нет никаких единых ставок по вкладам физических лиц, такие ставки выводятся в среднем по разным административным округам для понятных целей банковского регулирования, для проверки соблюдения банками нормативов. И вдруг судам пришлось выводить эти средние ставки в зависимости от того, в каком регионе находятся наши стороны в обязательстве. Это было абсолютно неправильно", – отметил эксперт. В результате п. 1 ст. 395 ГК РФ был исправлен: с 1 августа 2016 года для определения размера процентов используется ключевая ставка Банка России.
2. В п. 4 ст. 395 ГК РФ закреплено правило о том, что в ситуации, когда соглашением сторон предусмотрена неустойка за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обязательства, проценты по данной статье не подлежат взысканию, если иное не предусмотрено законом или договором. В противном случае – при взыскании и неустойки, и процентов за одно нарушение – можно выйти за пределы возможных убытков, отмечают цивилисты. При этом обязательно стоит обратить внимание на п. 42 Постановления Пленума № 7: в нем фактически говорится о том, что это правило распространяется на зачетную неустойку (предусмотренную абз. 1 п. 1 ст. 394 ГК РФ). "И это правильно, потому что неустойка может быть исключительной, штрафной, альтернативной, и не будет логики, если мы в случае, когда убытки вообще не взыскиваются и все ограничивается неустойкой, не станем взыскивать проценты", – подчеркивает Василий Витрянский.
3. Согласно п. 5 ст. 395 ГК РФ не допускается начисление процентов на проценты (сложных процентов), если иное не установлено законом, а для обязательств, исполняемых при осуществлении сторонами предпринимательской деятельности, – законом или договором. "При подготовке Постановления Пленума № 7 эта норма была оставлена без внимания, так как что тут толковать: предусмотрено предпринимательским договором взимание сложных процентов, и пожалуйста. Или, скажем, для банковского вклада по депозиту – есть норма закона, согласно которой, если иное не установлено договором банковского вклада, проценты начисляются ежемесячно и увеличивают сумму вклада [п. 2 ст. 839 ГК РФ. – ГАРАНТ.РУ], – отмечает Василий Витрянский. – Однако позже появилось Постановление Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. № 54, в п. 33 которого содержится разъяснение: если иное не установлено законом или договором, за просрочку уплаты процентов, являющихся платой за пользование денежными средствами, кредитор вправе требовать уплаты процентов по ст. 395 ГК РФ. То есть на проценты, которые взимаются как плата, в случае просрочки их уплаты можно начислять проценты по ст. 395 ГК РФ – те самые сложные проценты. Но это противоречит п. 5 данной статьи, так как там общее правило такое: не допускаются сложные проценты, если иное не предусмотрено законом, а для предпринимательских отношений – законом или договором. А ВС РФ сказал прямо противоположное: проценты взыскиваются, если иное не предусмотрено законом или договором. Причем забыли, видимо, когда давали это разъяснение, о п. 1 ст. 395 ГК РФ, который определяет сферу применения этих процентов: они начисляются на сумму денежного долга, но никак не на проценты".
4. В п. 6 ст. 395 ГК РФ прямо закреплена возможность снижения судом предусмотренных договором процентов по заявлению должника в случае, когда подлежащая уплате сумма явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства. Но и в этом случае размер процентов не может быть ниже ключевой ставки Банка России. Стоит отметить, что суды и раньше уменьшали явно несоразмерные последствиям просрочки проценты, но применяли при этом по аналогии закона ст. 333 ГК РФ (на такую возможность обращалось внимание в п. 7 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 8 октября 1998 г. № 13/14, сейчас данный пункт не применяется).

Иные средства защиты прав кредитора

Понуждение к исполнению обязательства в натуре

Несмотря на то что присуждение к исполнению обязанности в натуре было включено в перечень способов защиты гражданских прав, предусмотренных ст. 12 ГК РФ (что дает основание считать его универсальным способом защиты), непосредственно с начала действия самой первой редакции кодекса, до 2015 года на практике этот способ применялся только в случаях, для которых законом прямо установлена возможность требовать исполнения обязательства, в том числе недоговорного, в натуре. Например, принять товар (ст. 484 ГК РФ), возместить вред: предоставить вещь того же рода и качества, исправить поврежденную вещь и т. п. (ст. 1082 ГК РФ), вернуть имущество, составляющее необосновательное обогащение (ст. 1104 ГК РФ).

В ситуациях же, в отношении которых в законе прямо не говорилось о возможности требовать исполнения в натуре, такие требования практически всегда оказывались неудовлетворенными, отметил Денис Новак. "Показательным примером является требование о передаче вещей, определенных родовыми признаками. Если у должника этих вещей нет, он может их купить и передать. Но именно потому, что в отличие от индивидуально-определенных вещей, для которых ст. 398 ГК РФ предусмотрено право требовать их отобрания у должника и передачи кредитору, для вещей, определенных родовыми признаками, такой нормы нет, в большинстве случаев судебная практика говорила о том, что в требовании о передаче вещи, определенной родовыми признаками, нужно отказать, так как его невозможно исполнить, потому что у должника такой вещи нет. Так что единственное, чего мог требовать в данном случае кредитор, – взыскания убытков", – добавил эксперт.

Но с 1 июня 2015 года вступила в силу ст. 308.3 ГК РФ, закрепляющая право кредитора в случае неисполнения должником обязательства требовать через суд его исполнения в натуре, если иное не предусмотрено кодексом, иными законами, договором либо не вытекает из существа обязательства. То есть, по сути, любых обязательств, кроме тех, исполнение которых в натуре не допускается законом или договором или является объективно невозможным. Последнее, исходя из конкретных обстоятельств дела, определяет суд. В п. 22-23 Постановления Пленума № 7 закреплены некоторые ориентиры для судов, которые разрешают вопросы о допустимости понуждения должника к исполнению обязательства в натуре. Указано, в частности, что:

• не допускается отказ в удовлетворении иска об исполнении обязательства в натуре в случае, когда надлежащая защита нарушенного права истца возможна только путем понуждения ответчика к исполнению в натуре и не будет обеспечена взысканием с него убытков за неисполнение обязательства. Например, если требование истца касается обязанности по представлению информации, которая имеется только у ответчика, либо изготовлению документации, которую правомочен составить только ответчик;
• отсутствие у должника того количества вещей, определенных родовыми признаками, которое он по договору обязан передать кредитору, само по себе не освобождает его от исполнения обязательства в натуре, если оно может быть исполнено путем приобретения необходимого количества товара у третьих лиц;
• исполнение обязательства в натуре считается объективно невозможным, например, в случае гибели индивидуально-определенной вещи, которую должник был обязан передать кредитору, или если такое исполнение будет противоречить правомерно принятому акту органа государственной власти или местного самоуправления;
• нельзя требовать по суду исполнения в натуре обязательства, настолько связанного с личностью должника, что его принудительное исполнение будет нарушать принцип уважения чести и достоинства гражданина. К примеру, не подлежат удовлетворению требования о понуждении физического лица к исполнению в натуре обязательства исполнить на концерте музыкальное произведение.

Последнее разъяснение, однако, не стоит толковать как принципиальную невозможность требовать исполнения в натуре таких обязательств, как выполнение работ и оказание услуг. "Конечно, приходить к музыканту или лектору с приставами и заставлять играть или читать лекцию нельзя, это будет нарушать принцип чести и достоинства гражданина. Но одно дело, когда конкретный лектор заключил договор, по которому обязан прочитать лекцию, а другое – когда некая образовательная организация заключила договор, по которому обязалась организовать обучение. И вот тогда ее задача – подобрать какого-то другого лектора, который соответствующую функцию может выполнить. То есть исполнить такое обязательство в натуре можно", – пояснил Денис Новак.

Возмещение потерь, заверения об обстоятельствах

Согласно ст. 406.1 ГК РФ стороны обязательства, связанного с осуществляемой ими предпринимательской деятельностью, могут своим соглашением предусмотреть обязанность одной стороны возместить имущественные потери другой стороны, возникшие в случае наступления определенных в таком соглашении обстоятельств и не связанные с нарушением обязательства его стороной.

Таким образом, возможность возмещения потерь не зависит от наличия нарушения обязательства стороной и причинной связи между поведением стороны и потерями (п. 15 Постановления Пленума № 7). Но нужно доказать, что потери уже понесены или с неизбежностью будут понесены в будущем, а также, что между наступлением определенного соглашением о возмещении потерь обстоятельства и потерями, возмещения которых требует сторона, есть причинная связь.

Также важно обратить внимание на содержащееся в том же пункте разъяснение о размере потерь: ВС РФ указал, что стороны вправе установить, в частности, такой порядок определения размера потерь, по которому одна из сторон возмещает другой все возникшие у нее потери, вызванные соответствующими обстоятельствами, или их часть. То есть конкретную сумму указывать не обязательно.

Возмещение потерь можно предусмотреть для любой стороны обязательства. Хотя изначально при обсуждении вопроса о включении норм об индемнити в ГК РФ предполагалось закрепить этот институт именно как средство защиты кредитора.

Статьей 431.2 ГК РФ предусмотрена ответственность стороны договора, которая дала другой стороне недостоверные заверения об обстоятельствах, имеющих значение для его заключения, исполнения или прекращения, в том числе о предмете договора, полномочиях на его заключение, соответствии договора применимому к нему праву, наличии необходимых лицензий и разрешений, своем финансовом состоянии. Такая ответственность – в виде возмещения убытков или уплаты неустойки – наступает, если сторона, предоставившая недостоверные заверения, исходила из того, что другая сторона будет полагаться на них, или имела разумные основания исходить из такого предположения.

Лица, давшие недостоверные заверения при осуществлении предпринимательской деятельности, в связи с корпоративным договором или договором об отчуждении акций или долей в уставном капитале хозяйственного общества, несут ответственность за это вне зависимости от того, было ли им известно о недостоверности заверений, если иное не предусмотрено соглашением сторон.

ВС РФ, толкуя положения ст. 431.2 ГК РФ, указал, в частности, что лицо, предоставившее заведомо недостоверное заверение, не может обосновывать необходимость своего освобождения от ответственности, ссылаясь на неосмотрительность полагавшейся на заверение стороны, которая не выявила его недостоверность (п. 35 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 49; далее – Постановление Пленума № 49). "То есть если другая сторона тоже умышленная – знавшая в момент выдачи заверения о его недостоверности, то она не сможет ничего взыскать со своего контрагента. Но совсем другая ситуация, когда вторая сторона должна была знать о недостоверности заверения, но не знала, а тот, кто его давал, точно знал и умышленно эту сторону обманул, а она ему поверила и не провела должную полноценную проверку. Ссылаться на неосторожность этой стороны нельзя, и убытки будут взысканы", – пояснил доцент кафедры общих проблем гражданского права ИЦЧП Михаил Церковников.

Если заверение дается об обстоятельствах, непосредственно относящихся к предмету договора, для которых предусмотрены законные гарантии, конкуренции норм не происходит: применяются и ст. 431.2 ГК, и правила об отдельных видах договоров, содержащиеся в кодексе и других законах (п. 34 Постановления Пленума № 49). Например, когда продавец предоставил покупателю в виде заверения информацию о таких характеристиках качества товара, которым в большинстве случаев сходный товар не отвечает, и эта информация оказалась не соответствующей действительности, к отношениям сторон, наряду с правилами о качестве товара (ст. 469-477 ГК РФ), применяются согласованные меры ответственности, в частности установленная сторонами на случай недостоверности заверения неустойка. Такой подход, как указывает ВС РФ, применяется и к ситуациям продажи акций акционерного общества или долей в обществах с ограниченной ответственностью, когда продавец предоставляет сведения о характеристиках хозяйственного общества и составе его активов.

Если же заверение предоставляется об обстоятельствах, непосредственно не связанных с предметом договора, но имеющих значение для заключения, исполнения или прекращения договора, то при недостоверности такого заверения применяются ст. 431.2 ГК РФ и положения об ответственности за нарушение обязательств (гл. 25 ГК РФ), отмечает ВС РФ.

При этом в абз. 4 п. 34 Постановления Пленума № 49 говорится о возможности предоставления заверения третьим лицом, которое обладает правомерным интересом в том, чтобы стороны заключили, исполнили или прекратили договор, с которым такое заверение связано, и, соответственно, привлечения такого лица к ответственности в случае недостоверности заверения. Однако данный подход поддерживают не все цивилисты. "Третье лицо в обязательстве не участвует, по ст. 308 ГК РФ в двустороннем обязательстве могут предусматриваться права третьих лиц, но не обязанности", – подчеркивает Василий Витрянский.

Стоит обратить внимание на то, что некоторые эксперты по гражданскому праву полагают, что и возмещение потерь, и заверения об обстоятельствах представляют собой не какие-то отдельные институты, а разные техники написания договорных условий об ответственности и распределении рисков. "Обе статьи – ст. 406.1 и ст. 431.2 ГК РФ – либо касаются гражданской ответственности и упрощают взыскание убытков, которые и так бы были взысканы по гл. 25 ГК РФ, но сложнее, либо создают дополнительную гарантию или перераспределяют такой риск, который на стороне вообще бы никогда не лежал. Но пока практика не устоялась, пока есть теория, которая разницу между этими механизмами проводит, я советую использовать для фиксации и перераспределения рисков оба этих механизма вместе", – отметил Михаил Церковников.

Преддоговорная ответственность

По общему правилу граждане и юридические лица свободны в проведении переговоров о заключении договора, самостоятельно несут расходы, связанные с их проведением, и не отвечают за то, что соглашение не достигнуто. При этом на протяжении всего процесса переговоров и по их завершении стороны обязаны действовать добросовестно, в том числе не вступать в переговоры и не продолжать их, заведомо не намереваясь достичь соглашения с другой стороной. В противном случае сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, будет обязана возместить другой стороне причиненные в связи с этим убытки – это и есть преддоговорная ответственность, предусмотренная ст. 434.1 ГК РФ.

Из самой данной статьи следует, что недобросовестным поведением стороны является:

• предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны;
• внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона не могла разумно этого ожидать.

В указанных случаях недобросовестность стороны презюмируется, и для освобождения от ответственности она должна доказать, что действовала добросовестно.

Другая связанная с информацией обязанность – не раскрывать и не использовать ненадлежащим образом полученную в ходе переговоров от другой стороны конфиденциальную информацию. Ее нарушение влечет возмещение убытков, причиненных стороне в связи с раскрытием или использованием конфиденциальных сведений для своих целей другой стороной (п. 4 ст. 434.1 ГК РФ).

Ответственность за прекращение переговоров наступает далеко не всегда: по общему правилу предполагается, что каждая из сторон переговоров действует добросовестно. Так что само по себе прекращение переговоров без указания мотивов отказа не свидетельствует о недобросовестности соответствующей стороны, а бремя доказывания того, что ответчик, вступая в переговоры, действовал недобросовестно, лежит на истце, отмечается в п. 19 Постановления Пленума № 7. "Вообще сторона должна ожидать, что пока нет окончательной договоренности, вторая сторона может "соскочить", – отмечает Андрей Егоров. – Но бывают особые ситуации, когда поведение стороны свидетельствует о том, что все будет в порядке, все условия будут согласованы, и другая сторона совершает на этом основании какие-то действия, влекущие для нее имущественные последствия, а потом первая сторона передумывает".

Такая ситуация легла в основу одного из первых дел, в котором были применены положения о преддоговорной ответственности, – по спору между ООО "Декорт" (истец) и ООО "АШАН" (ответчик). На протяжении почти восьми месяцев ответчик как потенциальный арендатор и истец как потенциальный арендодатель вели переговоры о заключении договора аренды помещения склада. В результате все существенные условия договора были согласованы в окончательной редакции, истец подписал договор и передал для подписания ответчику, после чего последний прекратил с истцом все контакты. Истец обратился в суд с исковым заявлением о взыскании с ответчика убытков за недобросовестное ведение переговоров в виде упущенной выгоды – арендных платежей в размере 15,6 млн руб., не полученных в связи с тем, что, полагая серьезным намерение ответчика заключить договор аренды, истец в период ведения переговоров расторгнул договоры аренды склада с прежними его арендаторами, чтобы подготовить помещение под заявленные ответчиком технические требования. Суд, приняв во внимание, что в ходе переговоров ответчик запрашивал документы, проводил их юридический и финансовый анализ, согласовывал все условия будущего договора, неоднократно переносил и назначал новые даты его заключения, чем позиционировал себя в глазах истца как лицо, имеющее твердые намерения вступить с ним в договорные отношения, признал действия ответчика недобросовестными и полностью удовлетворил исковые требования (Решение Арбитражного суда Московской области от 4 апреля 2017 г. по делу № А41-90214/2016; суды апелляционной и кассационной инстанций оставили данное решение в силе, в передаче кассационной жалобы на рассмотрение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ ООО "АШАН" было отказано).

Для определения размера убытков важным является разъяснение, содержащееся в п. 20 Постановления Пленума № 7, согласно которому в результате возмещения убытков, причиненных недобросовестным поведением при проведении переговоров, потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом. Например, ему могут быть возмещены расходы, которые он понес в связи с ведением переговоров, расходы по приготовлению к заключению договора, а также убытки в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом.

Согласно п. 7 ст. 434.1 ГК РФ правила данной статьи применяются независимо от того, заключили ли стороны договор по результатам переговоров, и это, по мнению Андрея Егорова, должно означать, что даже в случае, когда договор заключен, сторона может взыскать убытки с другой за недобросовестное поведение во время переговоров. "Если договор не заключен, понятно, что работает данная статья, это и так очевидно. Но и при заключении договора она должна давать право на возмещение убытков, мне кажется, что здесь не может быть других вариантов", – отмечает эксперт.

Однако в п. 21 Постановления Пленума № 7 говорится, что если контрагент представил стороне переговоров неполную или недостоверную информацию или умолчал об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны были быть доведены до ее сведения, и стороны заключили договор, то обманутая сторона вправе требовать признания сделки недействительной и возмещения вызванных такой недействительностью убытков либо использовать способы защиты, предусмотренные для случаев нарушения отдельных видов обязательств. Если же действия контрагента по предоставлению неполной или недостоверной информации послужили основанием для отказа стороны от заключения договора, она вправе требовать возмещения убытков по ст. 434.1 ГК РФ. "То есть из этих разъяснений получается, что этот способ возмещения убытков за вранье, за предоставление ненадлежащей информации на переговорах в случае заключения договора стороне недоступен. Не знаю, почему. Мне кажется, что не стоит отрицать применение ст. 434.1 ГК РФ и в такой ситуации, хотя ВС РФ говорит о прямо противоположном", – полагает Андрей Егоров.

Василий Витрянский, в свою очередь, обратил внимание на ограничительное толкование ВС РФ п. 8 ст. 434.1 ГК РФ, в котором говорится, что правила о преддоговорной ответственности не исключают применения к отношениям, возникшим при установлении договорных обязательств, положений гл. 59 ГК РФ. "ВС РФ истолковал ст. 434.1 ГК РФ как статью, по сути, о деликтных обязательствах. Он ведь так и сказал в п. 19 Постановления Пленума № 7: применяются правила гл. 59 ГК РФ, а для того, чтобы получить удовлетворение своих требований, нужно доказать, что были недобросовестные действия контрагента, и он совершал их с целью причинить вред. Но, насколько я помню, мы имели в виду совсем другое, когда включали данную статью в кодекс. Предполагалось, что, кроме обычных убытков, которые вызваны самим фактом недобросовестных действий, могут быть и деликты: стороны могли поругаться в ходе переговоров, возникла потасовка, разбиты компьютеры и т. д. – вот что имелось в виду в этом п. 8 ст. 434.1 ГК РФ. Что мы взыскиваем убытки по ст. 15 кодекса, и ничего, кроме того, что имели место недобросовестные действия, не надо доказывать, но это не исключает применения правил гл. 59 ГК РФ о деликтах. Но получилось так, что горизонты этой статьи сужены разъяснением ВС РФ", – сожалеет эксперт.

***

Разумеется, выше рассмотрены лишь некоторые нюансы применения предусмотренных ГК РФ средств защиты кредиторов. Однако следить за ними важно, так как законодательство корректируется, а судебная практика меняется.

Например, уже сейчас можно прогнозировать, что одним из самых обсуждаемых вопросов в ближайшей перспективе будет применение норм об индексации присужденных судом сумм (такую индексацию тоже можно рассматривать как способ защиты прав кредитора). В этом году, напомним, вместо формального указания на возможность такой индексации в случаях и размерах, предусмотренных законом или договором, в ст. 208 ГПК РФ и ст. 183 АПК РФ появилось правило об использовании для определения размера индексации данных об уровне потребительских цен, публикуемых Росстатом, и указание на то, с какого дня индексация производится. Так что практика по индексации присужденных сумм начнет формироваться, и судам, как отмечают эксперты, нужно будет в том числе определиться с тем, является ли индексация самостоятельным средством защиты прав кредитора, не зависящим, например, от размера причиненных ему убытков, или все же нужно сопоставлять ее с убытками и неустойкой, что ставит вопрос о возможности уменьшения суммы индексации.