Обязательственное право после реформы: функции принципа добросовестности, встречное предоставление по условным сделкам, плата за капремонт и свобода договора в закупках

mast3r / Depositphotos.com

Внимание цивилистов-теоретиков и практиков приковано преимущественно к проблемам обязательственного права, особенно после состоявшейся в 2015 году соответствующей реформы. Многие статьи Гражданского кодекса, появившиеся или измененные в ходе реформы, до сих пор вызывают дискуссии среди специалистов. Новеллы затронули в том числе и фундаментальные принципы и институты гражданского права, например, принцип добросовестности. Некоторые вопросы обязательственного права актуализируются в свете реформирования и развития других отраслей, в частности, жилищного законодательства или законодательства о контрактной системе и закупках.

Функции принципа добросовестности в гражданском праве

Принцип добросовестности пронизывает весь ГК РФ. Прежде всего, стоит упомянуть п. 3 ст. 1 ГК РФ, которым закрепляется общая обязанность участников гражданских правоотношений действовать добросовестно при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей. Кроме того, устанавливается общий запрет на осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу и на действия в обход закона, иное заведомо недобросовестное осуществление прав (злоупотребление правом). ГК РФ предусматривает правило о том, что стороны должны действовать добросовестно при установлении и исполнении обязательства, а также после его прекращения (п. 1 ст. 10, п. 3 ст. 307 ГК РФ). В обозначенных нормах ГК РФ принцип добросовестности понимается в объективном смысле, как отметил, выступая на конференции Исследовательского центра частного права имени С. С. Алексеева при Президенте РФ (ИЦЧП) "Обязательственное право: классические вопросы и новые вызовы", директор института "М-Логос", д. ю. н. Артём Карапетов. Это значит, что поведение лица оценивается с точки зрения принципов честной деловой практики и этических стандартов, что необходимо отличать от добросовестности в субъективном смысле, то есть "извинительного" незнания лица о тех или иных значимых с правовой точки зрения обстоятельствах, пояснил эксперт.

Артем Карапетов обозначил следующие функции принципа добросовестности в его объективном смысле:

• восполнение пробелов в законе и договоре (п. 2 ст. 6 ГК РФ), однако суды редко ссылаются на эту норму;
• расширение пределов договорного обязательства (п. 3 ст. 1, п. 3 ст. 307 ГК РФ), здесь речь идет о создании судами ex post (лат. – исходя из совершившегося, ретроспективно) новых подразумеваемых договорных обязанностей. По сути, отметил эксперт, можно говорить, что сторона обязана делать не только то, что предписано законом, договором или обычаями, но и то, что следует либо не следует делать в силу принципа добросовестности (например, не привозить товар в ночное время). При этом в каждой отдельной ситуации конкретизируют такие обязанности, вытекающие из принципа добросовестности, именно суды;
• обоснование ответственности за некорректные методы ведения переговоров (преддоговорная ответственность по ст. 434.1 ГК РФ), недобросовестность на этой стадии карается взысканием убытков (п. 3-4 ст. 434.1 ГК РФ, п. 19-21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. № 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств");
• обоснование обязанностей сторон на стадии после прекращения договора (п. 3 ст. 307 ГК РФ). Эксперт указал, что в этом контексте можно говорить, например, об обязанности банка предоставлять выписку по закрытому недавно счету после расторжения договора, обязанности арендодателя согласиться с разумной просьбой выехавшего из помещения арендатора на время повесить у входа в прежний офис объявление о новом адресе бывшего арендатора и т. д.;
• установление запрета на злоупотребление правом, то есть на недобросовестное его осуществление (п. 1 ст. 10, п. 4 ст. 450, п. 4 ст. 450.1 ГК РФ и др.). Примером, как указал эксперт, может послужить принцип эстоппеля (то есть утраты права ссылаться на те или иные обстоятельства) в разных его проявлениях. Так, частные случаи принципа закреплены в п. 5 ст. 166, п. 5 ст. 450.1 ГК РФ;
• обоснование признания сделки недействительной в ситуации, когда она формально не подводится ни под одно известное закону основание недействительности (совокупное применение судами п. 1 ст. 10 и ст. 168 ГК РФ);
• установление запрета на извлечение выгоды или преимуществ в результате своего недобросовестного или неправомерного поведения (п. 4 ст. 1 ГК РФ). Например, пояснил Артем Карапетов, недопущение ситуации выигрыша нарушителя договора от курсовых колебаний в период его просрочки (определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 8 августа 2017 г. № 5-КГ17-117).

По мнению Артема Карапетова, в принципе добросовестности находит свое воплощение понятие справедливости в гражданском праве. "Лучше иметь один трудноопределимый термин, чем два", – заметил он. "Стандарт" добросовестности не является точно определенным, он выявляется ретроспективно судом, а не закрепляется конкретными законодательными предписаниями. Общий по своей формулировке подход к понимаю добросовестности выработал ВС РФ, указав, что судам, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации (п. 1 постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", далее – Постановление Пленума ВС РФ № 25).

Во-первых, указал эксперт, принцип добросовестности можно рассматривать как инструмент легализации судебного правотворчества. Во-вторых, как некую априорно существующую норму, по отношению к которой судьи выступают исключительно в качестве правоприменителей. Включение норм о добросовестности в закон, по мнению Артема Карапетова, позволяет судьям опираться на этические принципы, действуя при этом в пределах закона. Однако, подчеркнул он, это не значит, что судьи могут разрешать конкретные кейсы, как им вздумается, сославшись на ст. 10 ГК РФ. Суд должен формулировать правило, которое он сам считал бы необходимым применять во всех иных делах с подобной фабулой и мотивировать свое de facto правотворческое решение.

Обусловленность обязательств: допустимость потестативных условий и разрыва синаллагмы

Казалось бы, отметил начальник отдела общих проблем гражданского права ИЦЧП (РШЧП), профессор, судья ВАС РФ в отставке, д. ю. н. Сергей Сарбаш, что условные сделки – это некие "маргинальные", редкие элементы гражданского оборота. Однако на самом деле случаев, когда сделку можно квалифицировать как условную, достаточно много, и они встречаются на практике.

Напомним, что согласно ст. 157 ГК РФ допускается совершение сделок под условием. Если стороны поставили возникновение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или нет, то сделка считается совершенной под отлагательным условием (п. 1 ст. 157 ГК РФ). Если стороны поставили в такую зависимость прекращение прав и обязанностей, то сделка считается совершенной под отменительным условием (п. 2 ст. 157 ГК РФ).

В рамках реформы обязательственного права ст. 157 ГК РФ конкретизировали новой ст. 327.1 ГК РФ, которая вступила в силу с 1 июня 2015 года. Эта статья устанвливает, что исполнение обязанностей, а равно осуществление, изменение и прекращение определенных прав по договорному обязательству, может быть обусловлено совершением или несовершением одной из сторон обязательства определенных действий либо наступлением иных обстоятельств, предусмотренных договором, в том числе полностью зависящих от воли одной из сторон. Сергей Сарбаш обратил внимание на то, что возможность такой обусловленности применяется только к договорным обязательствам. Как следует из нормы, обусловленными могут быть исполнение обязанностей, осуществление, изменение и прекращение прав. При этом ничего не сказано о возникновении прав и обязанностей – эксперт пояснил, что оно тоже может быть поставлено в зависимость от тех или иных условий, поскольку это вытекает из сути нормы и нет оснований считать иначе.

Помимо того, что условия могут заключаться в совершении либо несовершении определенных действий одной из сторон, они также могут представлять собой наступление обстоятельств, в том числе потестативно зависимых – то есть зависящих полностью от воли одной из сторон. Так, отметил эксперт, можно заключить договор поставки под отлагательным условием о предоставлении банковской гарантии, обеспечивающей исполнение обязательств покупателя по оплате товара или договор аренды вновь построенного здания под отлагательным условием о регистрации на него права собственности арендодателя (п. 52 Постановления Пленума ВС РФ № 25).

Сергей Сарбаш привел и такой пример: договор с риелтором может содержать условие о том, что вознаграждение исполнителя определяется как процент от цены заключенного по результатам оказания таких услуг договора по покупке квартиры и подлежит уплате при условии, что заказчик или его родственники приобретут квартиру, которую исполнитель в рамках своих обязательств демонстрировал заказчику (определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 27 июня 2017 г. № 41-КГ17-8, определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 13 июня 2017 г. № 41-КГ17-5).

Эксперт также обозначил проблему так называемого "подвешенного разрыва синаллагмы". Иными словами, существует проблема разрыва связи обязательств сторон по двусторонне обязывающему (синаллагматическому) договору. Речь идет о возможности постановки под отлагательное условие в целом встречного обязательства такого договора (купли-продажи, подряда и т. д.). Ключевой вопрос заключается в том, может ли сторона в принципе не осуществлять при каких-либо условиях встречное предоставление. Вообще, отметил Сергей Сарбаш, такая ситуация противоречит самой меновой природе и идее обсуждаемых договоров – товар на деньги, деньги на товар. Тем не менее, указал эксперт, ВС РФ высказался положительно по поводу допустимости в целом таких условий в договорах на примере подряда. Отвечая на вопрос о соответствии закону условия договора субподряда о том, что срок оплаты выполненных субподрядчиком строительных работ исчисляется с момента сдачи генподрядчиком результата этих работ заказчику или с момента получения генподрядчиком оплаты от заказчика, ВС РФ указал, что такое условие допустимо, но при этом оплата в любом случае должна быть произведена по истечении разумного срока [то есть "вечно" неопределенность в отношении встречного предоставления "висеть" не может. – ГАРАНТ.РУ] (Обзор судебной практики ВС РФ № 2 (2017), п. 23 постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. № 54 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении"). "Тотального разрыва синаллагмы быть не может, иначе это не будет синаллагматическим обязательством, а вот темпоральный разрыв возможен", – подытожил Сергей Сарбаш. Иными словами, по выражению эксперта – "немного подождать, пока заказчик заплатит допустимо, а вообще не платить – недопустимо".

Сергей Сарбаш обозначил также, что не существует универсального последствия обусловленности сделки, но можно выделить отдельные, например:

• прекращение сделки или вступление сделки в силу;
• изменение каузы (типа, вида) сделки;
• квалификация притязания в качестве натурального;
• отпадение условия по истечении разумного срока.

Проблема следования некоторых обязательств за вещью на примере платежей за капремонт и ренты

Доцент кафедры гражданского права НИУ ВШЭ, к. ю. н. Мария Ерохова отметила, что в российском праве появляются разные институты, представляющие собой обязательства, которые привязываются к праву на вещи. Ученые в России уделяют этой проблеме мало внимания, подчеркнула эксперт, однако можно вычленить практически актуальные вопросы в этой области. Условно можно охарактеризовать обсуждаемое явление, по словам доцента, как "вещное обязательство". Речь идет о том, что обязанным в таких случаях (или обязательствах) является тот, у кого право на вещь, а управомоченным – тот, кто назван таковым законом, пояснила Мария Ерохова.

Самый яркий пример таких "вещных обязательств" содержится в Жилищном кодексе. При переходе права собственности на помещение в многоквартирном доме к новому собственнику переходит обязательство предыдущего собственника по оплате расходов на капитальный ремонт общего имущества, в том числе не исполненная предыдущим собственником обязанность по уплате взносов на капитальный ремонт (за исключением такой обязанности, не исполненной Российской Федерацией, ее субъектом или муниципальным образованием) (ч. 3 ст. 158 Жилищного кодекса РФ). Таким образом, взносы на капремонт следуют за вещью, обязанность по их уплате и является тем самым "вещным обязательством". Интересно при этом, отметила эксперт, что по коммунальным услугам регулирование другое, то есть долг по оплате коммунальных услуг остается за прежним собственником (п. 5 ч. 2 ст. 153 Жилищного кодекса РФ).

"Регулирование по взносам на капремонт понятно, тот, кто собственник – с того и требуем", – отметила эксперт. Однако можно поставить вопрос о том, а можно ли взыскать задолженность по взносам на капремонт с прежнего собственника? Согласно букве закона и концепции "вещных обязательств" или следования обязательств за вещью – нельзя, пояснила эксперт. Между тем в практике есть интересный пример. Так, в постановлении Арбитражного суда Поволжского округа от 13 апреля 2018 г. № Ф06-31704/18 по делу № А65-17890/2017 кассационный суд подтвердил решения первой и апелляционной инстанций и удовлетворил требование управляющей компании к муниципальному образованию – прежнему собственнику квартиры, о взыскании неосновательного обогащения в том числе в отношении средств, составляющих задолженность по взносам на капремонт. Возражения ответчика о переходе обязанности по их оплате на нового собственника суды отклонили. Однако при этом суд обратил внимание на то, что ч. 3 ст. 158 Жилищного кодекса РФ была с 30 июля 2017 года изменена Федеральным законом от 29 июля 2017 г. № 257-ФЗ (далее – Закон № 257-ФЗ ). Согласно прежней редакции из числа прежних собственников, чья задолженность по взносам за капремонт переходит к новому, не исключались Российская Федерация, субъекты РФ и муниципальные образования. То есть по прежней норме задолженности даже таких субъектов права переходили к новым собственникам, в том числе физлицам. Новое же регулирование предполагает, что если речь идет о таких "публичных" субъектах, то они сами остаются обязанными лицами в отношении погашения накопившейся задолженности в период их владения на праве собственности соответствующей квартирой. При этом ч. 2 ст. 2 Закона № 257-ФЗ придала новому регулированию обратную силу, распространив его на правоотношения, возникшие с 1 января 2013 года. Именно поэтому у суда было в данном случае право возложить обязанность по оплате задолженности по взносам на капремонт на прежнего собственника – муниципальное образование.

Еще одна проблема, которую подняла эксперт, касается вопроса о том, подлежит ли взысканию с покупателя (нового собственника) неустойка, начисленная за период, когда взносы на капитальный ремонт не осуществлял прежний собственник. Мария Ерохова считает, что с нового собственника такие проценты взыскивать нельзя. По ее мнению, обязанность оплачивать задолженность предыдущего собственника является "вещной", то есть платеж обусловлен правом собственности на квартиру, поэтому ни о каких процентах за пользование чужими денежными средствами речи идти не может (ст. 395 ГК РФ). Никакие санкции, связанные с задолженностью, к новому собственнику применяться не должны. В связи с этим дискуссионным эксперту представляется постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 16 мая 2018 г. № Ф07-3773/18 по делу № А56-40764/2016, в котором суд взыскал с нового собственника как сумму основного долга по взносам на капремонт, так и неустойку в пользу управляющей компании. В действительности, пояснила эксперт, в рассматриваемом деле и прежний, и новый собственники являются дочерними компаниями одной крупной организации, поэтому через аффилированность суд мог бы объяснить взыскание неустойки, против чего возражал ответчик (новый собственник), ссылаясь на позицию, аналогичную занимаемой Марией Ероховой. Однако проблема заключается, по мнению эксперта, в том, что суд не объяснил взыскание неустойки конкретными обстоятельствами дела и изложил лишь общую позицию, которая в перспективе может быть "растиражирована".

Еще одним, можно сказать "классическим", примером "вещного обязательства" являются обязательства по договору ренты, отметила эксперт. Напомним, что согласно п. 1 ст. 586 ГК РФ рента обременяет земельный участок, предприятие, здание, сооружение или другое недвижимое имущество, переданное под ее выплату, в случае отчуждения такого имущества плательщиком ренты его обязательства по договору ренты переходят на приобретателя имущества. Мария Ерохова указала на то, что практика по обозначенной норме уже есть, хотя ее и немного.

Институты частного права в преломлении законодательства о закупках

Доцент ИЦЧП (РШЧП), к. ю. н. Анна Сироткина обозначила, ссылаясь на данные Минфина России, что только в первом полугодии 2018 года заключено около 1,81 млн контрактов для государственных и муниципальных нужд в совокупности на сумму более 3,27 трлн руб. Можно говорить о том, что механизмы госзакупок прочно интегрированы в хозяйственный оборот. При этом, отметила эксперт, для данной сферы хозяйственной деятельности, несмотря на ее публичный элемент, характерно использование и частно-правовых институтов, например, независимой (банковской) гарантии (ст. 368 ГК РФ). Однако такой способ обеспечения обязательств по законодательству о госзакупках имеет свои особенности. Например, обеспечение должно существовать на протяжении всего срока действия контракта и дополнительного периода (не менее одного месяца) по истечении данного срока (п. 5 ч. 2 ст. 45, ч. 3 ст. 96 Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд", далее – Закон № 44-ФЗ).

Напомним также, что банковская гарантия по законодательству о госзакупках должна быть безотзывной и соответствовать дополнительным требованиям, устанавливаемым Правительством РФ, например, требованию о необходимости закрепления условия о том, что расходы, возникающие в связи с перечислением денежных средств по гарантии, несет гарант (ч. 2, ч. 8.2 ст. 45 Закона № 44-ФЗ, постановление Правительства РФ от 8 ноября 2013 г. № 1005 "О банковских гарантиях, используемых для целей Федерального закона "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд").

Анна Сироткина указала на проблему отзыва лицензии у банка. Основания для прекращения банковской гарантии устанавливаются ст. 378 ГК РФ, но среди них не фигурирует случай отзыва у банка лицензии. Тем не менее, очевидно, что в такой ситуации исполнение становится невозможным, а это не согласуется с принципом максимального обеспечения по законодательству о госзакупках (то есть необходимости обеспечения на весь срок действия контракта и дополнительный период после его прекращения). Этот вопрос пока не решен законодателем, указала эксперт, и участники контрактных правоотношений самостоятельно разрешают проблему путем фиксации в контрактах условия о необходимости предоставления новой гарантии на случай невозможности исполнения по первоначальной ввиду отзыва у банка лицензии. Однако при фиксации такого условия в контракте тоже могут возникнуть проблемы, считает эксперт, ведь такое условие ФАС России может квалифицировать как нарушающее принцип обеспечения конкуренции (ст. 8 Закона № 44-ФЗ).

Какой по общему правилу должен быть размер обеспечения исполнения контракта по Закону № 44-ФЗ? Узнайте ответ в "Энциклопедии решений. Государственные и корпоративные закупки" интернет-версии системы ГАРАНТ.
Получите полный доступ на 3 дня бесплатно!

В закупках может использоваться и обеспечительный платеж (ст. 381.1 ГК РФ), отметила эксперт. Так, ВС РФ указал, что правовой режим денежных средств, внесенных исполнителем в качестве обеспечения исполнения контракта и подлежащих возврату заказчиком в случае надлежащего исполнения обязательств по контракту или, если это предусмотрено контрактом, по истечении гарантийного срока, определяется в соответствии с нормами § 8 главы 23 ГК РФ об обеспечительном платеже (п. 28 Обзора судебной практики применения законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, утвержденного Президиумом ВС РФ 28 июня 2017 г., далее – Обзор судебной практики применения законодательства о контрактной системе).

В указанном обзоре ВС РФ также пришел к выводу о том, что, например, неуказание в контракте какого-либо конкретного существенного нарушения обязательства, являющегося основанием для заявления одностороннего отказа, не может свидетельствовать об отсутствии у стороны такого права при наличии соответствующего основания в ГК РФ. ВС РФ, согласившись с нижестоящими судами, пояснил, что Закон № 44-ФЗ указывает лишь на необходимость закрепить в контракте саму возможность его расторжения в одностороннем порядке по правилам гражданского законодательства (ч. 9 ст. 95 Закона № 44-ФЗ). При этом основания для принятия заказчиком решения об одностороннем отказе от договора установлены в ГК РФ и подлежат применению (п. 14 Обзора судебной практики применения законодательства о контрактной системе).

Анна Сироткина акцентировала внимание также на проблеме реализации принципа свободы договора в закупках при привлечении субподрядчиков. Согласно п. 1 ст. 706 ГК РФ если из закона или договора подряда не вытекает обязанность подрядчика выполнить предусмотренную в договоре работу лично, подрядчик вправе привлечь к исполнению своих обязательств других лиц (субподрядчиков). В контексте правоотношений в рамках закупок, пояснила эксперт, встает вопрос о том, может ли условие о личном выполнении работ рассматриваться как ограничение круга потенциальных участников закупки. Именно в таком ключе (как ограничение доступа к участию) воспринимали обозначенное условие антимонопольные органы. Однако, как указал ВС РФ еще в 2011 году, такой подход не может применяться в качестве общего правила. Установление требований о выполнении контракта лично, без привлечения субподрядчиков, отвечающих потребностям и интересам заказчика, не может рассматриваться как ограничение круга потенциальных участников закупки. Суд пояснил среди прочего, что запрет привлечения субподрядчиков и соисполнителей не является требованием, предъявляемым к участнику закупки, а относится к порядку исполнения договора и соответствует положениям ст. 706 и 780 ГК РФ, предоставляющим возможность включения в договор условия о личном выполнении подрядчиком работ (оказании услуг). При этом ВС РФ обозначил, что обсуждаемое условие о личном исполнении может рассматриваться как нарушающее законодательство, если будет доказано, что оно включено в документацию о закупках специально для того, чтобы обеспечить победу конкретному хозяйствующему субъекту (п. 7 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с применением Федерального закона от 18 июля 2011 г. № 223-ФЗ "О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц", утвержденного Президиумом ВС РФ 16 мая 2018 г.). Эксперт отметила, что в разъяснении ВС РФ четко прослеживается направленность на обеспечение принципа соблюдения баланса частных и публичных интересов.

Анна Сироткина указала в контексте рассуждений о свободе договора также на то, что ГК РФ допускает экономию подрядчика при сохранении за ним права на оплату работ по цене, предусмотренной договором, если заказчик не докажет, что полученная подрядчиком экономия повлияла на качество выполненных работ (п. 1 ст. 710 ГК РФ). В то же время в госзакупках цена контракта является твердой и определяется строго на весь срок исполнения контракта (ч. 2 ст. 34 Закона № 44-ФЗ), что свидетельствует об ограничении действия принципа свободы договора в этой сфере и объясняется публичным элементом соответствующих правоотношений.

***

Гражданское право в нашей стране еще сравнительно "молодое", оно находится в стадии активного развития и реформирования. В том числе поэтому по некоторым вопросам консенсус пока не достигнут, например, в отношении подходов к понимаю принципа добросовестности. Тем не менее за последние пять лет гражданское законодательство подверглось значительным изменениям: появились новые институты (астрент, заверения об обстоятельствах и т. д.), изменились или были конкретизированы "старые" (например, ст. 327.1 ГК РФ). Кроме того, некоторые институты только начали подвергаться теоретической проработке (вопрос о следовании обязательств за вещью) или рассматриваться с нового ракурса (например, с точки зрения законодательства о закупках).

Экспертное сообщество в результате осмысления прежде всего реформы обязательственного права предлагает пользоваться среди прочих следующими "советами":

• не злоупотреблять ссылками на принцип добросовестности в тех случаях, когда применимо иное конкретное регулирование;
• соблюдать запрет на "тотальный разрыв синаллагмы" в условных сделках;
• задуматься об обеспечении публичности сведений о задолженности по капремонту ввиду "вещной" природы такого обязательства;
• соблюдать при применении гражданско-правовых институтов в закупках баланс частных и публичных интересов.