Когда законодатель лаконичен: как действовать практикующим юристам

ImageFlow / Shutterstock.com

Норма закона часто представляет собой лишь общее правило в той или иной сфере и не способна однозначно ответить на узконаправленные вопросы. Данная особенность не является негативным явлением, напротив, по словам начальника отдела общих проблем частного права Исследовательского центра частного права им. С.С. Алексеева при Президенте РФ Сергея Сарбаша, так было со времен римского права. В ходе II Всероссийского юридического форума "Реформа гражданского законодательства: ожидания и реальность" эксперт напомнил о принципе "De minimis non curat lex" (лат.) – закон не заботится о мелочах. Он добавил, что такая забота является задачей юристов: ученых, практиков и судей.

Однако трудно сразу сказать, как поступить, если законодатель лаконичен, к примеру, в своих поправках к действующему законодательству. И особенно – когда судебная практика по таким новеллам еще не сформирована, либо позиция суда идет вразрез с интересами стороны правоотношений. Основываясь на мнениях экспертов, портал ГАРАНТ.РУ разобрал несколько таких ситуаций.

"Утром деньги, вечером стулья": как платить за односторонний отказ от исполнения обязательств

По общему правилу, односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются (п. 1 ст. 310 Гражданского кодекса). Однако в той же статье ГК РФ в 2015 году появилось исключение – если стороны договора являются предпринимателями, односторонний отказ может быть обусловлен необходимостью выплаты определенной денежной суммы (п. 3 ст. 310 ГК РФ). Сергей Сарбаш указал на возможную проблему при применении данной статьи: неясно, как действовать, если договором не предусмотрено ничего, кроме самой платы, и не указано, что происходит сначала – "выход" из обязательства или плата за него.

II ВСЕРОССИЙСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ФОРУМ

20 сентября 2017 года

"Реформа гражданского
законодательства: ожидания и реальность"

 Купить запись

В данном случае речь идет о норме, по которой уже есть позиция Верховного Суда Российской Федерации. Однако эксперты считают ее не вполне удачной и даже деформирующей понятие обязательства. Суд разъяснил, что по смыслу пункта 3 ст. 310 ГК РФ обязанность по выплате денежной суммы возникает у соответствующей стороны в результате осуществления права на односторонний отказ (п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. № 54 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении"). То есть, как уточнил Сарбаш, по оценке ВС РФ, сам "выход" из обязательства, выражающийся в односторонней сделке, влечет возникновение обязанности по оплате, проще говоря, сначала "выход", потом плата. Он обратил внимание, что такая модель, хотя и допустимая с точки зрения логики, работает не в пользу лица, управомоченного на получение данной платы. Член Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства при Президенте РФ Василий Витрянский добавил, что такой подход деформирует понятие обязательственного правоотношения, так как неясно, чем обусловлено обязательство по оплате, если правоотношения между сторонами уже прекратились.

Эксперты пришли к выводу, что в данном случае более выгодным для сторон и удачным с точки зрения закона стал бы известный из художественной литературы принцип: "утром деньги, вечером стулья". Иными словами, они считают, что вопрос очередности необходимо решать иначе: сначала сторона должна заплатить за односторонний отказ, и только потом отказаться от исполнения обязательства.

В то же время позиция ВС РФ не является категоричной, и более выгодный подход для сторон можно предусмотреть в договоре, особенно с учетом того, что указанное выше постановление Пленума это допускает в формулировке "если иное не предусмотрено законом или договором, первоначальное обязательство прекращается и возникает обязательство по выплате денежной суммы". Такой выход из ситуации предложил Сергей Сарбаш.

Однако, по мнению Василия Витрянского, существует иной путь. Он обратил внимание, что ВС РФ вносил изменения почти во все свои постановления, касающиеся реформы гражданского законодательства, и высказал мнение – для Суда не станет проблемой корректировка и данного постановления.

Переговоры: наказание за недобросовестность и конфиденциальная информация

Недобросовестный выход из переговоров

С 1 июня 2015 года действует норма – сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки (п. 3 ст. 434.1 ГК РФ). Эксперты считают, что применение ответственности за прерывание переговоров является спорным вопросом. Профессор Высшей школы экономики при Правительстве РФ Артём Карапетов привел примеры из других правопорядков: в США и Великобритании за прерывание переговоров ответственность не назначают, даже если сторона вышла из них, когда все особенности договора согласованы. Однако в странах континентальной правовой семьи данный подход применяется, например, в Нидерландах, рассказал эксперт. Проблему применения ответственности за выход из переговоров можно усмотреть в следующем – ГК РФ предусматривает принципы свободы договора и автономии воли (п. 1 ст. 2 ГК РФ). То есть в числе прочего предполагается, что стороны могут по своему усмотрению как заключить договор, так и отказаться от этого. Но если за нежелание заключить договор, которое выразилось в выходе из предварительных переговоров, сторону могут наказать, принцип свободы договора не соблюдается.

Артём Карапетов отметил, что некоторые участники оборота боятся этой нормы и не вступают в переговоры. Причем ВС РФ по данному вопросу указал, что само по себе прекращение переговоров без указания мотивов отказа не свидетельствует о недобросовестности соответствующей стороны (п. 19 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств"; далее – Постановление Пленума ВС РФ № 7). Но что именно свидетельствует о недобросовестности при выходе из переговоров, Суд подробно не разъяснил, а только привел два примера – если сторона пыталась получить коммерческую информацию либо воспрепятствовать заключению договора между другой стороной и третьим лицом.

Разрешить данную ситуацию, по мнению Артёма Карапетова, могут сами стороны – заключив соглашение о порядке выхода из переговоров, тем более, что гражданское законодательство такую возможность допускает (п. 5 ст. 434.1 ГК РФ).

Объем ответственности

Также не вполне понятным эксперт посчитал определение объема ответственности за прерывание переговоров. Закон признает убытками, подлежащими возмещению недобросовестной стороной, расходы, понесенные другой стороной в связи с ведением переговоров о заключении договора, а также в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом. Первая часть, по оценке Карапетова, понятна – это могут быть расходы на due diligence (англ. – должная добросовестность), то есть на процедуру исследования деятельности компании, оценку ее финансового состояния и положения на рынке. Также к таким расходам можно отнести средства, потраченные на проезд и переводчиков, если компании международные. Но определить расходы, связанные с утратой возможности заключить договор с третьим лицом, а тем более доказать их значительно сложнее. ВС РФ разъяснил, что в результате возмещения убытков потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы вообще не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом (п. 20 Постановления Пленума ВС РФ № 7). В то же время юристам неясно, насколько широко можно применять данное положение ГК РФ, реально ли взыскать расходы и в связи с ведением переговоров, и в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом, причем так, чтобы еще "выиграть" в данной ситуации. Более того, пока, по словам представителя Высшей школы экономики, непонятно также, что решит судебная практика, поскольку ее просто нет.

Конфиденциальная информация

Похожая ситуация наблюдается и с нормами о конфиденциальной информации, полученной в ходе переговоров. Отказаться от передачи этой информации иногда невозможно – сторона может поставить условие, что вступит в договорные отношения, только когда узнает все особенности бизнеса контрагента. Но по оценке Артёма Карапетова, можно выделить большой список вопросов, на которые ГК РФ не ответит.

Например, неясно, что в данном контексте представляет собой конфиденциальная информация – это сведения со специальной пометкой или оговоркой или такая информация, которую любое разумное лицо воспримет как недопустимую к разглашению. Не вполне ясным эксперту представляется и понятие разглашения, например, могут ли считаться разглашением ситуации, когда правоохранительные органы изъяли сервер, где хранятся конфиденциальные данные, или информация раскрыта по запросу суда.

С учетом того, что соответствующей судебной практики, по мнению эксперта, можно ждать много лет, сегодня сторонам лучше заключать соглашение о конфиденциальности, где детально и самостоятельно отвечать на поставленные выше вопросы, и даже перечислять все возможные случаи раскрытия информации. Чтобы не было рисков с непризнанием такого документа судами, Карапетов рекомендует сделать соглашение о конфиденциальности элементом соглашения о порядке ведения переговоров.

Перемена лиц в обязательстве: успей заявить о возражениях

В некоторых случаях юристам стоит заранее проанализировать будущие изменения законодательства. В частности, 1 июня 2018 года вступит в силу норма, по которой должник, который получит уведомление о том, что права по обязательству перешли к новому кредитору, обязан в разумный срок сообщить о возникновении собственных возражений (ст. 386 ГК РФ). Речь идет о возражениях, которые должник имел к первому кредитору, по закону он вправе предъявлять их и к новому, но уведомительный характер в данном случае – заметное нововведение. Причем если должник в разумный срок не заявит об основаниях своих возражений и не представит новому кредитору возможность ознакомления с ними, он не сможет ссылаться на них.

Как отметил доцент кафедры гражданского права и процесса Высшей школы экономики при Правительстве РФ Всеволод Байбак, это нововведение логично с точки зрения общего принципа добросовестности участников правоотношений, который закреплен в основных началах гражданского законодательства и понятии обязательства (п. 3 ст. 1, п. 3 ст. 307 ГК РФ). Как пояснил эксперт, цессионарий в любом случае должен быть готов к тому, что его ожидает в рамках взаимоотношений с должником, и даже если последний предъявлять требования не собирается, он должен предупредить о том, что они существуют и у него есть возможность ими воспользоваться.

Должникам стоит учесть это нововведение, однако, по словам представителя Высшей школы экономики, далеко не всегда они могут подозревать о наличии у них возражений. Например, это возможно, если существуют скрытые недостатки в товаре, и он при этом уже получен по договору поставки, а кредитор сменился – ему уступили денежное требование в рамках договора. В такой ситуации вполне вероятно, что на момент уведомления о смене кредитора должник не успеет заявить о недостатках, а узнает о них еще позже. Впрочем, Всеволод Байбак выразил уверенность, что эта норма о возражениях в данном случае не будет работать против добросовестного должника.

Поскольку в данном случае судебной практики и решения ВС РФ еще быть не может, так как речь идет о будущей норме, юристам приходится ориентироваться лишь на содержание нормы и собственное толкование, например, можно обратить внимание на формулировку ГК РФ об "известных должнику" основаниях для возражений.

"Незамеченная" норма – простор для работы юристов

Что интересно, иногда практикующий юрист может найти новое применение норме, которая не подвергалась корректировкам со стороны законодателя. В частности, профессор Российской школы частного права Роман Бевзенко назвал любопытным положение, по которому лицо, право которого нарушено, вправе требовать наряду с другими убытками возмещения упущенной выгоды, причем в размере не меньшем, чем доходы, которые получило другое лицо, нарушившее его право (абз. 2 п. 2 ст. 15 ГК РФ).

Эксперт обратил внимание, что на данную норму "не обращают внимания" ни практикующие юристы, ни суды. А между тем, по его оценке, для юристов в данном случае открывается возможность попытаться доказать и взыскать убытки и даже выйти на принципиально новый подход, когда кредитор получит от должника больше, чем нарушение, то есть взыскание убытков будет иметь не только компенсаторную, но и карательную функцию. Он предположил, что поскольку в российском правопорядке публичные институты и органы не всегда эффективно осуществляют практику, препятствующую массовым нарушениям прав потребителя, вероятно, вместо этого будет действовать гражданская ответственность.

Данную идею развил, подкрепив примером, Артём Карапетов. По его словам, попытаться взыскать доходы, полученные нарушителем, можно, если в договоре есть валютная оговорка, а после наступления срока платежа курс валюты, например, доллара падает. То есть чем позже заплатит должник, тем меньше будет курс – он в данном случае выиграет от задержки в оплате. Если истцу удастся доказать курсовую разницу, это и будет случаем взыскания доходов.

Также юрист привел другой пример – возможность взыскания разницы между процентами на сумму долга по ключевой ставке Банка России, которые предусмотрены п. 1 ст. 395 ГК РФ и средними ставками, которые применяют банки. Он пояснил, что размер ставки по ст. 395 ГК РФ значительно меньше средних ставок по кредиту в банках. То есть фактически должник получает стимул расплачиваться только по суду, поскольку в данном случае он пользуется своеобразным "дешевым кредитом" со ставкой всего 8,5% годовых. Кредитор, по мнению Артёма Карапетова, может наказать должника, лишив его такой выгоды в виде разницы в процентных ставках. "Это не фантазия, а реальные возможности для смелых и активных юристов", – добавил он.

***

В условиях лаконично сформулированных положений закона практикующий юрист может столкнуться с несколькими ситуациями, к каждой из которых требуется отдельный подход. Но в самых сложных случаях, когда законодатель лаконичен, и нет сформировавшейся судебной практики, лучше действовать самостоятельно – тщательно анализировать положения закона, подробно урегулировать ситуацию в дополнительном соглашении к договору либо пытаться сформировать судебную практику самостоятельно, вооружившись качественной доказательственной базой и уверенным знанием закона.