ВС РФ: Заключать сделки с арестованным имуществом не запрещено

Наложение ареста на имущество должника предполагает запрет на распоряжение им, а в некоторых случаях – ограничение права пользования имуществом или даже его изъятие (ч. 4 ст. 80 Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ "Об исполнительном производстве"). Таким образом, передача такого имущества по какой-либо сделке будет незаконной. Но является ли неправомерным само заключение подобной сделки? Свою позицию по этому вопросу недавно обозначил ВС РФ (Определение СК по экономическим спорам ВС РФ от 2 ноября 2016 г. № 306-ЭС16-4741, обзор судебной практики № 4 (2016), утвержденный Президиумом ВС РФ 20 декабря 2016 г.). Рассмотрим, к какому выводу пришел Суд.
 

Фабула дела

26 января 2006 года банк "А" и ООО "Р" заключили договор об открытии кредитной линии, в рамках которого последнему были предоставлены средства в размере 20 млн руб. под 19% годовых на три года. Кредит был обеспечен залогом имущества третьих лиц, в том числе недвижимости, принадлежащей на праве собственности благотворительному фонду "Т" (далее – Фонд), а именно: базы отдыха и земельного участка, на котором она расположена (договор ипотеки был оформлен 9 февраля 2006 года).

По истечении срока, на который заемщику были предоставлены средства, банк обратился в суд с требованием о взыскании задолженности по кредиту. В ходе искового производства суд принял обеспечительные меры – наложил арест на принадлежащее Фонду недвижимое имущество, запись об этом была внесена в ЕГРП 29 сентября 2009 года. Иск банка был удовлетворен частично, а в удовлетворении требования об обращении взыскания на имущество Фонда отказано (решение Ленинского районного суда Ульяновской области от 28 декабря 2009 г. по делу № 2-4677/09).

23 августа 2010 года банк уступил право требования по кредитному договору и права залогодержателя по договору ипотеки ООО "Б" (далее – Общество), а 3 ноября 2011 года Общество и Фонд заключили договор об отступном, предусматривающий обязанность Фонда предоставить базу отдыха и земельный участок в целях полного прекращения обязательств ООО "Р" по кредитному договору. Все споры, вытекающие из соглашения об отступном, стороны договорились решать в конкретном третейском суде. В него и обратился Фонд с требованием признать данное соглашение недействительной (ничтожной) сделкой на том основании, что предметом договора является залоговое недвижимое имущество, которое на момент его заключения было ограничено в обороте с связи с наложением ареста. 

Третейский суд не удовлетворил требование Фонда, указав, в частности, что арест на имущество был наложен в рамках дела, решение по которому принято и вступило в законную силу. А следовательно с момента вступления в силу данного судебного решения, то есть с 9 марта 2010 года, отпала необходимость в применении ареста как обеспечительной меры, тогда как соглашение об отступном было заключено позднее. Кроме того, он отметил, что все условия договора об отступном были согласованы сторонами, поэтому требование о признании его ничтожной сделкой является злоупотреблением правом со стороны Фонда (решение Постоянно действующего третейского суда "Право" от 15 января 2015 г. по делу № ТСП-1365-14). 

Однако арбитражный суд, в который Фонд обратился с требованием отменить решение третейского суда, пришел к другому выводу. Он отметил, что вопрос об отмене обеспечения иска решается только в судебном заседании с вызовом лиц, участвующих в деле (п. 2 ст. 144 ГПК РФ), и не имеет значения тот факт, что производство по делу уже прекращено и вынесено итоговое решение. Также суд подчеркнул, что имеющиеся в деле выписки из ЕГРП подтверждают наличие в реестре сведений о наложении ареста, информация же о его снятии в ЕГРП не вносилась.

Таким образом, по мнению суда, договор об отступном, заключенный в отношении имущества, которое ограничено в обороте на основании прямого законодательного запрета на распоряжение арестованным имуществом, является ничтожной сделкой по смыслу ст. 168 ГК РФ [в редакции, действовавшей до 1 сентября 2013 года – Ред.]. Кроме того, суд указал, что поскольку ничтожная сделка является недействительной независимо от признания ее таковой в судебном порядке (п. 1 ст. 166 ГК РФ), недействительной является и третейская оговорка, закрепленная в одном из пунктов договора об отступном.

Недействительность третейского соглашения, в свою очередь, является основанием для отмены решения третейского суда (п. 2 ч. 3 ст. 233 АПК РФ), заключил суд (определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 20 ноября 2015 г. по делу № А65-19616/2015). К аналогичным выводам пришел и суд кассационной инстанции, оставив без изменения данное определение (постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 5 февраля 2016 г. № Ф06-5403/15 по делу № А65-19616/2015).
 

Позиция ВС РФ

ВС РФ, в который Общество обратилось с заявлением об отмене указанных судебных решений, встал на сторону заявителя. Он подтвердил, что при наложении ареста должник действительно в обязательном порядке лишается права распоряжения арестованным имуществом. Однако заключение сделок с таким имуществом не относится к юридически значимым действиям по распоряжению им в отсутствие акта передачи имущества, поэтому не может быть запрещено, указал Суд.

Следовательно, заключение договора об отступном в отношении имущества, на которое наложен арест, правомерно, нелегитимными могут быть признаны только действия по фактической его передаче в собственность другого лица. В связи с этим Суд удовлетворил требования заявителя и отменил решения нижестоящих судов (Определение СК по экономическим спорам ВС РФ от 2 ноября 2016 г. № 306-ЭС16-4741).

Кстати, ВС РФ обратил внимание на то, что на момент заключения договора об отступном – 3 ноября 2011 года – Фонд был вправе не только заключать сделки, но и распоряжаться своим имуществом. Основанием для такого вывода Суда стало то, что, как уже было указано выше, иск в части требования о наложении взыскания на недвижимость удовлетворен не был, а в случае отказа в иске принятые меры по его обеспечению сохраняются до вступления в законную силу решения суда (п. 3 ст. 144 ГПК РФ). Значит, уже с 9 марта 2010 года имущество было свободно от ограничений, связанных с наложением ареста.

Кроме того, Суд подчеркнул, что даже если бы выводы суда о недействительности сделки были верными, сам по себе факт недействительности договора, содержащего третейскую оговорку, не влечет автоматического признания недействительной этой оговорки. В силу того, что третейское соглашение определяет не гражданские права и обязанности сторон, а способ, форму и процедуру разрешения возможных споров, оно должно рассматриваться как не зависящее от других условий договора (п. 1 ст. 17 Федерального закона от 24 июля 2002 г. № 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации"). Получается, что нижестоящие суды изначально ошиблись в выборе основания для отмены решения третейского суда.