Определение Конституционного Суда РФ от 13 февраля 2018 г. № 251-О “Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Сергина Олега Анатольевича на нарушение его конституционных прав абзацем третьим части второй статьи 331 и частью первой статьи 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации”

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи В.Г. Ярославцева, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предварительное изучение жалобы гражданина О.А. Сергина, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин О.А. Сергин оспаривает конституционность следующих положений Трудового кодекса Российской Федерации:

абзаца третьего части второй статьи 331, согласно которому к педагогической деятельности не допускаются лица, имеющие или имевшие судимость, подвергавшиеся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконной госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, и клеветы), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, основ конституционного строя и безопасности государства, мира и безопасности человечества, а также против общественной безопасности, за исключением случаев, предусмотренных частью третьей данной статьи;

части первой статьи 351.1, в соответствии с которой к трудовой деятельности в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних не допускаются лица, имеющие или имевшие судимость, а равно и подвергавшиеся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления, указанные в абзацах третьем и четвертом части второй статьи 331 данного Кодекса, за исключением случаев, предусмотренных частью третьей данной статьи.

Как следует из представленных материалов, приговором Бугульминского городского суда Республики Татарстан от 23 сентября 1997 года О.А. Сергин был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных частью первой статьи 228 и пунктом «в» части третьей статьи 228 УК Российской Федерации (незаконное приобретение и хранение без цели сбыта наркотических средств в крупном размере; перевозка наркотических средств в крупном размере), и приговорен к лишению свободы на срок 2 года 6 месяцев. 30 апреля 1999 года заявитель был освобожден условно-досрочно от отбывания наказания на 9 месяцев 13 дней.

3 сентября 2016 года О.А. Сергин обратился в государственное бюджетное учреждение Сахалинской области «Волейбольный центр «Сахалин» с заявлением о приеме на работу на должность тренера-преподавателя. Письмом от 8 сентября 2016 года ему было отказано в приеме на работу со ссылкой на положения статей 331 и 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с тем, что ранее он был судим за совершение преступления против здоровья населения и общественной нравственности.

Не согласившись с данным отказом, О.А. Сергин обратился в суд общей юрисдикции с требованиями о признании незаконным отказа в приеме на работу и возложении обязанности принять на работу. При этом в качестве обоснования незаконности отказа в приеме на работу заявитель указал, что действия, послужившие основанием для привлечения его к уголовной ответственности, в настоящее время декриминализированы.

Решением Южно-Сахалинского городского суда Сахалинской области от 8 ноября 2016 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Сахалинского областного суда от 19 января 2017 года, О.А. Сергину в удовлетворении его исковых требований было отказано. Определением судьи Сахалинского областного суда от 3 мая 2017 года в передаче кассационной жалобы О.А. Сергина на названные судебные постановления для рассмотрения в судебном заседании президиума Сахалинского областного суда было также отказано. При этом суд указал, что на день обращения О.А. Сергина в государственное бюджетное учреждение Сахалинской области «Волейбольный центр «Сахалин» по вопросу трудоустройства и на день принятия решения об отказе в приеме его на работу деяния, за совершение которых он в 1997 году был осужден, действительно декриминализированы. Вместе с тем, как отметил суд, декриминализация деяния не устраняет самого факта вступления в законную силу в отношении О.А. Сергина обвинительного приговора, довод же заявителя о декриминализации его деяния правового значения не имеет, поскольку предусмотренные трудовым законодательством ограничения в равной степени распространяются как на лиц, имеющих судимость, так и на лиц, ее имевших. Кроме того, суд признал несостоятельной ссылку О.А. Сергина на правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, изложенную в Постановлении от 18 июля 2013 года № 19-П, поскольку данная правовая позиция была рекомендована судам до внесения изменений в правовое регулирование, тогда как на время возникновения спорного правоотношения и разрешения спора судом федеральным законодателем уже были внесены изменения в статьи 331 и 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации, устраняющие ранее действовавшие положения, признанные Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации.

Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 18 августа 2017 года О.А. Сергину было отказано в передаче его кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

По мнению заявителя, абзац третий части второй статьи 331 и часть первая статьи 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации не соответствуют статьям 35 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку позволяют работодателю отказывать в приеме на работу лицу, имевшему судимость за совершение преступления против здоровья населения и общественной нравственности, без учета того обстоятельства, что на момент принятия решения об отказе в приеме на работу такое деяние декриминализировано, т.е. уже не признается преступлением.

2. Абзацем третьим части второй статьи 331 Трудового кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 23 декабря 2010 года № 387-ФЗ «О внесении изменений в статью 221 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» и Трудовой кодекс Российской Федерации» был установлен запрет на занятие педагогической деятельностью для лиц, имеющих или имевших судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконного помещения в психиатрический стационар, клеветы и оскорбления), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, а также против общественной безопасности, статьей 351.1 названного Кодекса, включенной в него этим же Федеральным законом, - запрет для указанных лиц на осуществление трудовой деятельности в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних. Впоследствии содержащийся в приведенных законоположениях перечень преступлений был дополнен преступлениями против основ конституционного строя и безопасности государства (Федеральный закон от 1 апреля 2012 года № 27-ФЗ), мира и безопасности человечества (Федеральный закон от 13 июля 2015 года № 237-ФЗ).

Вопрос о конституционности пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 23 декабря 2010 года № 387-ФЗ был предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации.

Постановлением от 18 июля 2013 года № 19-П Конституционный Суд Российской Федерации признал названные взаимосвязанные законоположения не противоречащими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования означают, что к занятию педагогической деятельностью, а также иной профессиональной деятельностью в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних не допускаются (а работавшие на момент вступления в силу Федерального закона «О внесении изменений в статью 221 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» и Трудовой кодекс Российской Федерации» - подлежат увольнению) лица, имеющие судимость за совершение указанных в абзаце третьем части второй статьи 331 и статье 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации преступлений; лица, имевшие судимость за совершение тяжких и особо тяжких из числа указанных в данных законоположениях преступлений, а также преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности; лица, имевшие судимость за совершение иных указанных в данных законоположениях преступлений, а также лица, уголовное преследование в отношении которых по обвинению в совершении указанных в данных законоположениях преступлений прекращено по нереабилитирующим основаниям, - постольку, поскольку на основе оценки опасности таких лиц для жизни, здоровья и нравственности несовершеннолетних обеспечивается соразмерность введенного ограничения целям государственной защиты прав несовершеннолетних.

Этим же Постановлением Конституционный Суд Российской Федерации признал указанные нормы в их взаимосвязи не соответствующими статьям 37 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой данные законоположения по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, допускают наступление предусмотренных ими неблагоприятных последствий в связи с совершением лицом деяния, которое на момент решения вопроса о приеме на работу или об увольнении не признается преступлением.

В Постановлении от 18 июля 2013 года № 19-П Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал следующую правовую позицию.

В силу закрепленных Конституцией Российской Федерации принципов справедливости, юридического равенства (преамбула, статья 19) и конституционной законности (статьи 4, 15 и 120) и основанных на них правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации (Постановление от 20 апреля 2006 года № 4-П и др.) правоприменительные органы, в том числе суды, не могут не учитывать волю федерального законодателя, выраженную в новом уголовном законе, устраняющем или смягчающем уголовную ответственность, т.е. являющемся актом, который по-новому определяет характер и степень общественной опасности тех или иных преступлений и правовой статус лиц, их совершивших.

Соответственно, воля федерального законодателя должна учитываться и при применении иных, помимо уголовного, законов, предусматривающих правовые последствия совершения лицом уголовно наказуемого деяния, в том числе при применении взаимосвязанных положений пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации. В противном случае лица, подвергнутые уголовному преследованию и осуждению до принятия уголовного закона, устраняющего уголовную ответственность, подпадали бы под установленные в Трудовом кодексе Российской Федерации ограничения, находясь в неравном положении с теми лицами, которые совершили аналогичные деяния после вступления в силу нового уголовного закона, исключающего возможность уголовного преследования и осуждения данных лиц по приговору суда, и на которых установленные трудовым законодательством ограничения уже не распространялись бы. Тем самым нарушались бы указанные конституционные принципы и вытекающие из них критерии действия закона во времени и по кругу лиц, в силу которых совершение деяния, которое впоследствии утратило уголовно-правовую оценку в качестве преступного, не может служить таким же основанием для установления ограничения трудовых прав, как совершение преступления. Это требование распространяется на все декриминализированные деяния независимо от времени их совершения и на всех лиц, в том числе тех, в отношении которых уголовное преследование было прекращено по нереабилитирующим основаниям.

Данная правовая позиция носит универсальный характер, а потому применима к правилам допуска лиц к педагогической и иной профессиональной деятельности, связанной с непосредственными и регулярными контактами с несовершеннолетними, установленным абзацем третьим части второй статьи 331 и частью первой статьи 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации с учетом изменений, внесенных Федеральным законом от 31 декабря 2014 года № 489-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» во исполнение Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2013 года № 19-П.

Соответственно, вопрос о возможности допуска лиц, совершивших деяние, впоследствии декриминализированное новым уголовным законом, к педагогической и иной профессиональной деятельности, связанной с непосредственными и регулярными контактами с несовершеннолетними, разрешен Конституционным Судом Российской Федерации.

Оценка же обстоятельств, свидетельствующих о наличии (или отсутствии) декриминализации совершенного О.А. Сергиным деяния, равно как и о законности и обоснованности отказа заявителю в допуске к профессиональной деятельности, предполагающей непосредственные и регулярные контакты с несовершеннолетними, связана с исследованием фактических обстоятельств конкретного дела и не относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, определенной в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 3 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Сергина Олега Анатольевича, поскольку по предмету обращения Конституционным Судом Российской Федерации ранее было вынесено постановление, сохраняющее свою силу.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.