Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 25 июля 2016 г. N 53-КГ16-10 Суд отменил принятые ранее судебные постановления и отказал в удовлетворении требования заявителя о компенсации морального вреда, причиненного повреждением здоровья, поскольку суд не вправе в отсутствие спора о размере выплаченной работодателем работнику на основании коллективного договора компенсации морального вреда в связи с повреждением здоровья определять ему размер компенсации морального вреда, отличный от размера такой компенсации, предусмотренного коллективным договором

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Пчелинцевой Л.М.,

судей Кириллова В.С. и Жубрина М.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании 25 июля 2016 года гражданское дело по иску Гулиева Г.Б.-оглы к открытому акционерному обществу "Горно-металлургическая компания "Норильский никель" о компенсации морального вреда, причиненного повреждением здоровья,

по кассационной жалобе представителя публичного акционерного общества "Горно-металлургическая компания "Норильский никель" Виговской И.Л. на решение Норильского городского суда (в районе Талнах) Красноярского края от 26 мая 2015 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Красноярского краевого суда от 17 августа 2015 года, которыми исковые требования удовлетворены частично.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Кириллова В. С., выслушав объяснения представителей публичного акционерного общества "Горно-металлургическая компания "Норильский никель" Захарова Д.А. и Спасова А.В., поддержавших доводы кассационной жалобы, заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Власовой Т.А., полагавшей обжалуемые судебные постановления подлежащими отмене с принятием по делу нового решения об отказе в удовлетворении исковых требований,

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации установила:

Гулиев Г.Б.-оглы 27 апреля 2015 года через представителя адвоката Андреева В.В. обратился в суд с иском к открытому акционерному обществу "Горно-металлургическая компания "Норильский никель" (далее - ОАО "ГМК "Норильский никель") (с 1 июня 2015 года наименование изменено на публичное акционерное общество "Горно-металлургическая компания "Норильский никель" (ПАО "ГМК "Норильский никель") о компенсации морального вреда, причиненного повреждением здоровья.

В обоснование исковых требований Гулиев Г.Б.-оглы ссылался на то, что он с 1 января 2003 года по 29 августа 2013 года работал в ОАО "ГМК "Норильский никель" в качестве проходчика. В период работы в ОАО "ГМК "Норильский никель" у него было установлено наличие профессионального заболевания, о чем 24 июня 2013 года начальником Территориального отдела Управления Роспотребнадзора по Красноярскому краю в г. Норильске составлен акт о случае профессионального заболевания. Непосредственной причиной профессионального заболевания явились длительное воздействие на организм локальной вибрации и физическое перенапряжение.

Заключением федерального казенного учреждения "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Красноярскому краю" от 28 июля 2014 года Гулиеву Г.Б.-оглы с 1 августа 2014 года установлена утрата профессиональной трудоспособности в размере 60% и определена III группа инвалидности по причине "профессиональное заболевание" (акты освидетельствования от 28 июля 2014 года N 1143 и 1144).

Приказом ОАО "ГМК "Норильский никель" от 29 августа 2013 года Гулиев Г.Б.-оглы был уволен по пункту 8 части 1 статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием у работодателя работы, необходимой работнику в соответствии с медицинским заключением.

Гулиев Г.Б.-оглы полагал, что профессиональное заболевание вызвало появление у него сопутствующих заболеваний, на протяжении ряда лет он постоянно вынужден обращаться за медицинской помощью. Поскольку приобретение профессионального заболевания находится в прямой причинно-следственной связи с нарушением ответчиком своих обязанностей по созданию безопасных условий труда, предусмотренных статьями 22, 212 Трудового кодекса Российской Федерации, по мнению Гулиева Г.Б.-оглы, он имеет право на получение компенсации морального вреда, причиненного профессиональным заболеванием на производстве, на основании статей 2, 22, 212 и 237 Трудового кодекса Российской Федерации, а также статей 151, 1064, 1079 и 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации в размере 1 500 000 руб. и расходов на оказание юридической помощи в размере 16 200 руб.

Решением Норильского городского суда (в районе Талнах) Красноярского края от 26 мая 2015 года исковые требования Гулиева Г.Б.-оглы удовлетворены частично. С ОАО "ГМК "Норильский никель" в пользу Гулиева Г.Б.-оглы взыскана компенсация морального вреда в сумме 300 000 руб. и расходы на оплату услуг представителя в размере 16 200 руб., в остальной части иска отказано. С ОАО "ГМК "Норильский никель" в доход бюджета муниципального образования город Норильск взыскана госпошлина в размере 300 руб.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Красноярского краевого суда от 17 августа 2015 года решение суда первой инстанции в части взыскания с ОАО "ГМК "Норильский никель" расходов на оплату услуг представителя истца изменено, сумма снижена до 8000 руб. В остальной части решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В поданной в Верховный Суд Российской Федерации кассационной жалобе представителя ПАО "ГМК "Норильский никель" Виговской И.Л. ставится вопрос о передаче жалобы с делом для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации для отмены судебных постановлений, как незаконных, и принятия по делу нового решения об отказе в иске.

По результатам изучения доводов кассационной жалобы представителя ПАО "ГМК "Норильский никель" судьей Верховного Суда Российской Федерации Кирилловым В.С. 14 марта 2016 года дело истребовано в Верховный Суд Российской Федерации, и его же определением от 10 июня 2016 года кассационная жалоба с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

В судебное заседание Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации истец Гулиев Г.Б.-оглы и его представитель, надлежаще извещённые о времени и месте рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, не явились, о причинах неявки не сообщили. На основании статьи 385 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации считает возможным рассмотреть дело в отсутствие истца и его представителя.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит жалобу подлежащей удовлетворению, поскольку имеются основания для отмены в кассационном порядке судебных постановлений.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов (статья 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации приходит к выводу о том, что при рассмотрении настоящего дела имеются такого характера существенные нарушения норм материального и процессуального права, допущенные судами первой и апелляционной инстанций, и они выразились в следующем.

Судом установлено и следует из материалов дела, что с 1 января 2003 года по 29 августа 2013 года Гулиев Г.Б.-оглы работал в ОАО "ГМК "Норильский никель" в должности проходчика и приказом от 29 августа 2013 года был уволен по пункту 8 части 1 статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием у работодателя работы, необходимой работнику в соответствии с медицинским заключением.

Согласно выписке из истории болезни Института общей и профессиональной патологии ФБУН "Федеральный научный центр гигиены им. Ф.Ф. Эрисмана" в период с 6 по 22 апреля 2013 года Гулиев Г.Б.-оглы находился в неврологическом отделении этого центра, где ему были установлены диагнозы: ...

Из акта о случае профессионального заболевания от 24 июня 2013 года, утвержденного начальником территориального отдела Управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Красноярскому краю в г. Норильске, следует, что заболевание Гулиева Г.Б.-оглы является профессиональным и возникло в результате работы во вредных условиях труда, длительного воздействия на организм локальной вибрации, физического перенапряжения, превышающих нормативные значения.

Федеральным казенным учреждением "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Красноярскому краю" 17 июля 2013 года Гулиеву Г.Б.-оглы с 15 июля 2013 года определена утрата профессиональной трудоспособности в размере 60% сроком до 1 августа 2014 года.

Федеральным казенным учреждением "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Красноярскому краю" 28 июля 2014 года Гулиеву Г.Б.-оглы с 1 августа 2014 года установлена утрата профессиональной трудоспособности в размере 60% и определена III группа инвалидности по профессиональному заболеванию (акты освидетельствования от 28 июля 2014 года N 1143 и 1144).

16 августа 2013 года Гулиевым Г.Б.-оглы на имя директора Заполярного филиала ОАО "ГМК "Норильский никель" подано заявление с просьбой о выплате компенсации морального вреда по Коллективному договору на 2012 - 2015 годы в связи с профессиональным заболеванием, полученным им при исполнении трудовых обязанностей на руднике "Таймырский" Заполярного филиала ОАО "ГМК "Норильский никель".

Распоряжением ОАО "ГМК "Норильский никель" от 28 августа 2013 года на основании Федерального закона от 24 июля 1998 года N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", пункта 10.46 Коллективного договора на 2012 - 2015 годы и личного заявления Гулиева Г.Б.-оглы ему выплачено возмещение морального вреда в связи с утратой трудоспособности вследствие профессионального заболевания в сумме 186 000 руб.

Обратившись в суд с настоящим иском через своего представителя, Гулиев Г.Б.-оглы в обоснование требований ссылался на положения статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации, предусматривающие обязанность работодателя обеспечить безопасные условия и охрану труда, которую, по мнению истца, ответчик не исполнил, что повлекло повреждение здоровья Гулиева Г.Б.-оглы и, как следствие, его право на компенсацию морального вреда в соответствии со статьей 237 Трудового кодекса Российской Федерации и статьями 151, 1064, 1079, 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Разрешая спор и частично удовлетворяя исковые требования Гулиева Г.Б.-оглы, суд первой инстанции сослался на часть 2 статьи 5 Трудового кодекса Российской Федерации, указав, что в коллективных договорах, соглашениях, а также в локальных нормативных актах и трудовых договорах возможно закрепление дополнительных по сравнению с действующим законодательством гарантий работникам и случаев их предоставления.

По мнению суда первой инстанции, между имеющимся у Гулиева Г.Б.-оглы профессиональным заболеванием и негативным воздействием на его организм вредных производственных факторов во время работы у ответчика имеется причинно-следственная связь, так как ответчик не обеспечил истцу необходимых и безопасных условий труда, что в результате повлекло профессиональное заболевание, тем самым истцу причинен моральный вред. Суд первой инстанции со ссылкой на положения абзаца второго пункта 3 статьи 8 Федерального закона от 24 июля 1998 года N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", статей 211, 212, 237 Трудового кодекса Российской Федерации, статей 151, 1079, 1064 и 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации пришел к выводу о том, что у ответчика возникло обязательство возместить истцу моральный вред, причиненный профессиональным заболеванием.

При этом суд первой инстанции указал, что сумма полученной Гулиевым Г.Б.-оглы компенсации морального вреда в размере 186 000 руб. является не компенсацией в счет возмещения морального вреда, а в силу части 2 статьи 5 Трудового кодекса Российской Федерации дополнительной компенсационной выплатой в случае установления работнику профессионального заболевания в соответствии с нормами трудового законодательства. Ввиду наличия у истца профессионального заболевания и утраты вследствие этого профессиональной трудоспособности, суд первой инстанции определил размер компенсации морального вреда с учетом требований разумности и справедливости в сумме 300 000 руб.

Суд апелляционной инстанции, соглашаясь с данными выводами суда первой инстанции, указал на то, что коллективный договор был заключен между работодателем и представителями работников, а не между работодателем и конкретным работником, соответственно, между работником - Гулиевым Г.Б.-оглы и работодателем отсутствует соглашение о возмещении морального вреда и его размере, что не исключает для работника возможность дополнительной компенсации морального вреда в порядке статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации помимо компенсации морального вреда, выплаченной истцу по коллективному договору.

Кроме того, суд апелляционной инстанции, принимая во внимание, что гражданское дело было рассмотрено в месячный срок с даты поступления искового заявления и по делу было проведено одно судебное заседание, пришел к выводу о снижении размера подлежащих взысканию с ответчика в пользу Гулиева Г.Б.-оглы судебных расходов на оплату услуг представителя до 8000 руб.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации считает, что выводы судов первой и апелляционной инстанций о взыскании в пользу Гулиева Г.Б.-оглы компенсации морального вреда, причиненного профессиональным заболеванием на производстве, основаны на неправильном применении и толковании норм материального права, а также сделаны с существенным нарушением норм процессуального права.

Согласно части 1 статьи 5 Трудового кодекса Российской Федерации регулирование трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений в соответствии с Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами осуществляется:

трудовым законодательством (включая законодательство об охране труда), состоящим из данного Кодекса, иных федеральных законов и законов субъектов Российской Федерации, содержащих нормы трудового права;

иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права:

указами Президента Российской Федерации;

постановлениями Правительства Российской Федерации и нормативными правовыми актами федеральных органов исполнительной власти;

нормативными правовыми актами органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации;

нормативными правовыми актами органов местного самоуправления.

Часть 2 статьи 5 Трудового кодекса Российской Федерации устанавливает, что трудовые отношения и иные непосредственно связанные с ними отношения регулируются также коллективными договорами, соглашениями и локальными нормативными актами, содержащими нормы трудового права.

На основании статьи 9 Трудового кодекса Российской Федерации в соответствии с трудовым законодательством регулирование трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений может осуществляться путем заключения, изменения, дополнения работниками и работодателями коллективных договоров, соглашений, трудовых договоров.

Коллективные договоры, соглашения, трудовые договоры не могут содержать условий, ограничивающих права или снижающих уровень гарантий работников по сравнению с установленными трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права. Если такие условия включены в коллективный договор, соглашение или трудовой договор, то они не подлежат применению (часть 2 статьи 9 Трудового кодекса Российской Федерации).

Работник имеет право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами, на обязательное социальное страхование в случаях, предусмотренных федеральными законами (часть 1 статьи 21 ТК РФ).

Работодатель обязан соблюдать трудовое законодательство и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы трудового права, локальные нормативные акты, условия коллективного договора, соглашений и трудовых договоров; обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда; осуществлять обязательное социальное страхование работников в порядке, установленном федеральными законами; возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (часть 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Коллективный договор - правовой акт, регулирующий социально-трудовые отношения в организации или у индивидуального предпринимателя и заключаемый работниками и работодателем в лице их представителей (часть 1 статьи 40 Трудового кодекса Российской Федерации).

Коллективный договор может заключаться в организации в целом, в ее филиалах, представительствах и иных обособленных структурных подразделениях (часть 4 статьи 40 Трудового кодекса Российской Федерации).

Содержание и структура коллективного договора определяются сторонами (часть 1 статьи 41 Трудового кодекса Российской Федерации). В коллективный договор могут включаться обязательства работников и работодателя, в том числе по выплате пособий и компенсаций, экологической безопасности и охране здоровья работников на производстве, другие вопросы, определенные сторонами (часть 2 статьи 41 Трудового кодекса Российской Федерации).

Коллективный договор заключается на срок не более трех лет и вступает в силу со дня подписания его сторонами либо со дня, установленного коллективным договором. Стороны имеют право продлевать действие коллективного договора на срок не более трех лет. Действие коллективного договора распространяется на всех работников организации, индивидуального предпринимателя, а действие коллективного договора, заключенного в филиале, представительстве или ином обособленном структурном подразделении организации, - на всех работников соответствующего подразделения (части 1, 2 и 3 статьи 43 Трудового кодекса Российской Федерации).

Регистрация коллективного договора и соглашения осуществляется в порядке, определенном статьей 50 Трудового кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой коллективный договор, соглашение в течение семи дней со дня подписания направляются работодателем, представителем работодателя (работодателей) на уведомительную регистрацию в соответствующий орган по труду. Отраслевые (межотраслевые) соглашения, заключенные на федеральном уровне социального партнерства, межрегиональные соглашения регистрируются федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным на проведение федерального государственного надзора за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, коллективные договоры, региональные и территориальные соглашения - соответствующими органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Законами субъектов Российской Федерации может быть предусмотрена возможность наделения органов местного самоуправления полномочиями по регистрации коллективных договоров и территориальных соглашений.

Вступление коллективного договора, соглашения в силу не зависит от факта их уведомительной регистрации (часть 2 статьи 50 Трудового кодекса Российской Федерации).

При осуществлении регистрации коллективного договора, соглашения соответствующий орган по труду выявляет условия, ухудшающие положение работников по сравнению с трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, и сообщает об этом представителям сторон, подписавшим коллективный договор, соглашение, а также в соответствующую государственную инспекцию труда. Условия коллективного договора, соглашения, ухудшающие положение работников, недействительны и не подлежат применению (часть 3 статьи 50 Трудового кодекса Российской Федерации).

Исходя приведенных положений Трудового кодекса Российской Федерации регулирование трудовых отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений осуществляется не только трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, но и в договорном порядке путем заключения работниками и работодателями коллективных договоров, соглашений. По смыслу изложенных норм Трудового кодекса Российской Федерации, коллективные договоры, соглашения регулируют трудовые отношения наравне с Трудовым кодексом Российской Федерации.

В силу части 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Согласно части 1 статьи 219 Трудового кодекса Российской Федерации каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также гарантии и компенсации, установленные в соответствии с данным кодексом, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда.

Возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью работника при исполнении им обязанностей по трудовому договору, регулируется Федеральным законом от 24 июля 1998 года N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" (далее - Федеральный закон от 24 июля 1998 года N 125-ФЗ), абзац второй пункта 3 статьи 8 которого предусматривает, что возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Порядок и условия возмещения морального вреда работнику определены статьей 237 Трудового кодекса Российской Федерации, согласно которой моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

Соответственно, работник может обратиться с требованием о компенсации морального вреда, причиненного вследствие утраты им профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием, непосредственно к работодателю, который обязан возместить вред работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора.

Судебные инстанции в обоснование частичного удовлетворения исковых требований, сославшись на норму части 2 статьи 5 Трудового кодекса Российской Федерации, но изложив в качестве положений данной нормы иной текст, отличный от приведенного в законе, пришли к выводу о том, что выплаченная работодателем компенсация морального вреда является дополнительной компенсационной выплатой.

Такой вывод судов первой и апелляционной инстанций Судебная коллегия считает ошибочным, основанным на неправильном толковании положений части 2 статьи 5 Трудового кодекса Российской Федерации.

Указанная норма Трудового кодекса Российской Федерации предусматривает возможность регулирования трудовых и иных непосредственно связанных с ними отношений коллективными договорами.

Определяя содержание коллективного договора, являющегося в силу статьи 40 Трудового кодекса Российской Федерации правовым актом, статья 41 Трудового кодекса Российской Федерации устанавливает, что в коллективный договор могут включаться обязательства работодателя по выплате пособий, компенсаций, а также другие вопросы, определенные сторонами, то есть перечень вопросов, регулируемых коллективным договором, приведенный в статье 41 Трудового кодекса Российской Федерации, не является исчерпывающим.

Следовательно, работники и работодатели могут определить в коллективном договоре условия, порядок, размер, а также характер (юридическую природу) выплат работнику в случае утраты им профессиональной трудоспособности вследствие несчастного случая или профессионального заболевания, связанных с исполнением им трудовых обязанностей, помимо или сверх тех выплат, которые предусмотрены законом, в частности Федеральным законом от 24 июля 1998 года N 125-ФЗ.

Как установлено судом, компенсация морального вреда в размере 186 000 руб. выплачена ОАО "ГМК "Норильский никель" в добровольном порядке Гулиеву Г.Б.-оглы в августе 2013 года на основании пункта 10.46 Коллективного договора.

Пунктом 10.46 Коллективного договора, заключенного между работниками ОАО "ГМК "Норильский никель" и ОАО "ГМК "Норильский никель" и действующего в ОАО "ГМК "Норильский никель" в период 2012 - 2015 годов (далее также - Коллективный договор), установлено, что в случае смерти или утраты профессиональной трудоспособности работника, наступившей в результате несчастного случая или профессионального заболевания при выполнении своих трудовых обязанностей, возмещать потерпевшему или семье умершего моральный вред в размере: членам семьи умершего работника или потерпевшему при полной утрате профессиональной трудоспособности - 310 000 руб.; работнику при частичной утрате профессиональной трудоспособности - пропорционально утрате профессиональной трудоспособности из расчета 310 000 руб. при полной утрате профессиональной трудоспособности.

Согласно материалам дела Гулиев Г.Б.-оглы 16 августа 2013 года обратился к работодателю с заявлением о выплате ему в соответствии с Коллективным договором ОАО "ГМК "Норильский никель" на 2012 - 2015 годы компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием, полученным им при исполнении трудовых обязанностей на руднике "Таймырский ОАО "ГМК "Норильский никель". С учетом данного заявления ОАО "ГМК "Норильский никель" 28 августа 2013 года Гулиеву Г.Б.-оглы выплачено возмещение морального вреда в связи с утратой трудоспособности вследствие профессионального заболевания в сумме 186 000 руб. на основании пункта 10.46 Коллективного договора.

Таким образом, стороны трудовых отношений, исходя из условий пункта 10.46 Коллективного договора, пришли к соглашению о компенсации морального вреда, причиненного Гулиеву Г.Б.-оглы профессиональным заболеванием на производстве, и определили размер такой компенсации, что соответствует правовому регулированию возмещения морального вреда работнику, установленному как нормами Трудового кодекса Российской Федерации, так и Коллективным договором, являющимся правовым актом, действие которого распространяется на всех работников ОАО "ГМК "Норильский никель".

Поскольку Гулиеву Г.Б.-оглы ответчиком была произведена в соответствии с Коллективным договором выплата компенсации морального вреда, причиненного профессиональным заболеванием при исполнении трудовых обязанностей, в сумме 186 000 руб., довод судов первой и апелляционной инстанций о том, что данная выплата является не компенсацией морального вреда, а дополнительной компенсационной выплатой в случае установления работнику профессионального заболевания, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признает несостоятельным. Этот довод противоречит установленным судом первой инстанции обстоятельствам дела и содержанию норм права, включая нормы Коллективного договора, подлежащих применению к спорным отношениям.

Судебными инстанциями также не учтено, что Коллективный договор обязателен для исполнения работодателем при наступлении обстоятельств и условий, определенных этим правовым актом, и такой выплаты, как дополнительная компенсационная выплата в связи с повреждением здоровья работника, данным Коллективным договором не предусмотрено.

Гулиевым Г.Б.-оглы в порядке, установленном Коллективным договором, было реализовано право на компенсацию морального вреда, предусмотренное частью 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации, а работодателем выполнена обязанность по компенсации морального вреда работнику, установленная частью 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации.

Утверждение судебных инстанций о том, что Гулиев Г.Б.-оглы оспаривает размер компенсации морального вреда, выплаченной ему работодателем, опровергается материалами дела.

Как видно из текста искового заявления Гулиева Г.Б.-оглы, подписанного его представителем - адвокатом Андреевым В.В., в нем не указывается о факте выплаты Гулиеву Г.Б.-оглы работодателем компенсации морального вреда, причиненного профессиональным заболеванием, не имеется ссылок в обоснование исковых требований на то, что истец оспаривает размер выплаченной ему 28 августа 2013 года работодателем компенсации морального вреда, определенный на основании Коллективного договора.

Представителем истца Андреевым В.В., участвовавшим в судебном заседании 26 мая 2015 года, исковые требования были поддержаны в полном объеме по основаниям и доводам, изложенным в исковом заявлении. Судами не обращено внимание на то, что Гулиев Г.Б.-оглы после получения им 28 августа 2013 года суммы компенсации морального вреда в размере 186 000 руб., выплаченной ему ответчиком по пункту 10.46 Коллективного договора, не оспаривал в суде условия Коллективного договора, определяющие расчет размера компенсации морального вреда при получении работником профессионального заболевания на производстве, или другие его условия, относящиеся к компенсации морального вреда.

При рассмотрении дела в суде первой инстанции истец не изменял в соответствии с частью 1 статьи 39 ГПК РФ основание или предмет иска.

Однако в нарушение положений части 3 статьи 196 ГПК РФ, согласно которым суд принимает решение по заявленным истцом требованиям, суды первой и апелляционной инстанций фактически самостоятельно изменили исковые требования Гулиева Г.Б.-оглы.

Ссылка судебных инстанций на то, что суд вправе на основании статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации при разрешении требований о компенсации морального вреда, причиненного работнику профессиональным заболеванием на производстве, определить размер компенсации, отличный от условий, предусмотренных коллективным договором, основана на ошибочном применении положений данной нормы к спорным отношениям. Статья 237 Трудового кодекса Российской Федерации применяется тогда, когда имеет место спор между работником и работодателем по факту причинения работнику неправомерными действиями работодателя морального вреда или о размере его возмещения. Такого спора в данном случае не имеется, о чем свидетельствует содержание искового заявления Гулиева Г.Б.-оглы и материалы дела.

В абзаце третьем пункта 63 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" разъяснено, что в соответствии со статьей 237 Кодекса компенсация морального вреда возмещается в денежной форме в размере, определяемом по соглашению работника и работодателя, а в случае спора факт причинения работнику морального вреда и размер компенсации определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

Соответственно, суд не вправе в отсутствие спора о размере выплаченной работодателем работнику на основании коллективного договора компенсации морального вреда в связи с повреждением здоровья определять работнику размер компенсации морального вреда, отличный от размера такой компенсации, предусмотренного коллективным договором.

Таким образом, судебными инстанциями дана неправильная правовая оценка заявленным Гулиевым Г.Б.-оглы исковым требованиям и разрешен спор, не заявленный для судебного разбирательства.

Подавая исковое заявление о компенсации морального вреда, Гулиев Г.Б.-оглы кроме статей 212 и 237 Трудового кодекса Российской Федерации ссылался также на статьи 151, 1064, 1079 и 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Между тем спорные правоотношения являются трудовыми, возникли в связи с выполнением Гулиевым Г.Б.-оглы работы по трудовому договору, и эти отношения регулируются Трудовым кодексом Российской Федерации и другими правовыми актами, содержащими нормы трудового права, в том числе Коллективным договором. В рамках трудовых правоотношений Гулиеву Г.Б.-оглы работодателем был возмещен моральный вред в порядке и на условиях, определенных Коллективным договором.

Учитывая, что в исковом заявлении не содержалось доводов о несогласии с размером выплаченной Гулиеву Г.Б.-оглы работодателем компенсации морального вреда, истец, по сути, поставил вопрос о взыскании повторной компенсации морального вреда, что законом не предусмотрено.

Ввиду изложенного вывод судов первой и апелляционной инстанций о частичном удовлетворении исковых требований Гулиева Г.Б.-оглы о компенсации морального вреда, причиненного профессиональным заболеванием на производстве, основан на неправильном толковании положений статьи 5 Трудового кодекса Российской Федерации, абзаца второго пункта 3 статьи 8 Федерального закона от 24 июля 1998 года N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации и условий Коллективного договора ОАО "ГМК "Норильский никель" на 2012 - 2015 годы, что привело к повторному взысканию в пользу Гулиева Г.Б.-оглы с ОАО "ГМК "Норильский никель" компенсации морального вреда, причиненного профессиональным заболеванием.

Судебными инстанциями при рассмотрении дела были допущены и другие существенные нарушения норм права.

В силу статьи 157 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации одним из основных принципов судебного разбирательства является его непосредственность, решение может быть основано только на тех доказательствах, которые были исследованы судом первой инстанции в судебном заседании.

При вынесении судебного решения недопустимо основываться на доказательствах, которые не были исследованы судом в соответствии с нормами Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (пункт 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении").

Принцип непосредственности исследования доказательств судом установлен и частью 1 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Непосредственность судебного разбирательства - это принцип гражданского процесса, определяющий метод исследования доказательств судом и являющийся правовой гарантией их надлежащей оценки, установления действительных обстоятельств дела, формулирования правильных выводов и вынесения правосудного решения. Он заключается в том, что суд, рассматривающий дело, обязан лично воспринимать доказательства по делу, а судебное постановление должно быть основано лишь на исследованных в судебном заседании доказательствах.

Исходя из этого принципа суд первой инстанции при рассмотрении дела, как того требует часть 1 статьи 157 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, обязан непосредственно исследовать доказательства по делу: заслушать объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, заключения экспертов, консультации и пояснения специалистов, ознакомиться с письменными доказательствами, осмотреть вещественные доказательства.

В абзаце четвертом пункта 63 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" разъяснено, что размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работника, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

Между тем суд первой инстанции в нарушение приведенных норм процессуального права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации рассмотрел требования Гулиева Г.Б.-оглы о компенсации морального вреда в его отсутствие, без непосредственного получения от истца необходимых объяснений по юридически значимым обстоятельствам для определения реального размера подлежащей выплате компенсации морального вреда, причиненного профессиональным заболеванием.

В связи с изложенным судебные постановления судов первой и апелляционной инстанций нельзя признать законными, поскольку они приняты с существенными нарушениями норм права, повлиявшими на исход дела, без их устранения невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов заявителя, что согласно статье 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является основанием для отмены обжалуемых судебных постановлений.

Принимая во внимание установленные судом первой инстанции обстоятельства, а также содержание искового заявления Гулиева Г.Б.-оглы, Судебная коллегия находит возможным, отменяя судебные постановления, принять по делу новое решение об отказе в иске Гулиеву Г.Б.-оглы о компенсации морального вреда, причиненного повреждением здоровья, не передавая дело для нового рассмотрения, поскольку моральный вред Гулиеву Г.Б.-оглы работодателем уже был возмещен в добровольном порядке на основании его заявления в соответствии с условиями Коллективного договора.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь статьями 387, 388, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, определила:

решение Норильского городского суда (в районе Талнах) Красноярского края от 26 мая 2015 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Красноярского краевого суда от 17 августа 2015 года отменить.

Принять по делу новое решение, которым отказать в удовлетворении исковых требований Гулиева Г.Б.-оглы к открытому акционерному обществу "Горно-металлургическая компания "Норильский никель" о компенсации морального вреда, причиненного повреждением здоровья.

Председательствующий

Пчелинцева Л.М.

Судьи

Кириллов В.С.

Жубрин М.А.