Определение Конституционного Суда РФ от 22 сентября 2022 г. N 2100-О "По жалобе гражданки Русаковой Елены Леонидовны на нарушение ее конституционных прав пунктом 1 части первой статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и статьей 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.Ю. Бушева, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова,

заслушав заключение судьи А.Н. Кокотова, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданки Е.Л. Русаковой,

установил:

1. Гражданка Е.Л. Русакова оспаривает конституционность следующих законоположений:

пункта 1 части первой статьи 134 ГПК Российской Федерации, а фактически - содержащегося в нем положения, согласно которому судья отказывает в принятии искового заявления в случае, если заявление подлежит рассмотрению в порядке конституционного или уголовного судопроизводства, производства по делам об административных правонарушениях либо не подлежит рассмотрению в судах;

статьи 1070 ГК Российской Федерации, а фактически - ее пункта 2, предусматривающего, что вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу.

Как следует из представленных материалов и информации, размещенной на официальном портале судов общей юрисдикции города Москвы, 25 января 2021 года Е.Л. Русакова обратилась в Тверской районный суд города Москвы с исковым заявлением, в котором содержалось требование о взыскании с ответчика - Министерства финансов Российской Федерации 1 200 000 руб. в качестве компенсации морального вреда. Е.Л. Русакова полагала, что вред ей причинен судьями Московского городского суда и Верховного Суда Российской Федерации при вынесении ими по делу с ее участием судебных постановлений на основании части 4 статьи 240 "Сроки подачи административных исковых заявлений о защите избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" КАС Российской Федерации, признанной позднее Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 24 марта 2020 года N 12-П не соответствующей Конституции Российской Федерации. В названном Постановлении наряду с особым указанием на то, что признание части 4 статьи 240 КАС Российской Федерации не соответствующей Конституции Российской Федерации не затрагивает результатов выборов в Московскую городскую Думу, состоявшихся 8 сентября 2019 года, и не может служить основанием для их пересмотра, Конституционный Суд Российской Федерации не исключил для заявителей, в том числе Е.Л. Русаковой, возможность использовать для защиты своих прав компенсаторные механизмы, предусмотренные действующим законодательством, в соответствии со статьей 53 Конституции Российской Федерации, гарантирующей каждому право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. На право использовать компенсаторные механизмы Е.Л. Русакова ссылалась в своем исковом заявлении.

Определением Тверского районного суда города Москвы от 1 февраля 2021 года, оставленным без изменения определениями суда апелляционной инстанции Московского городского суда от 6 апреля 2021 года, Второго кассационного суда общей юрисдикции от 20 июля 2021 года, в принятии искового заявления Е.Л. Русаковой отказано на основании законоположений, конституционность которых она оспаривает. Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 21 января 2022 года представителю заявительницы отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

По мнению заявительницы, оспариваемые законоположения в их системной связи по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, противоречат статьям 2, 18, 46 (часть 1) и 53 Конституции Российской Федерации, поскольку позволяют суду отказать в принятии искового заявления гражданина о компенсации вреда, причиненного ему государством, в том случае, когда Конституционным Судом Российской Федерации за этим гражданином признано право на возмещение вреда в связи с применением в его деле неконституционной нормы.

2. Конституция Российской Федерации гарантирует государственную, в том числе судебную, защиту прав и свобод человека и гражданина (статья 45, часть 1; статья 46, часть 1). Право на судебную защиту относится к основным, неотчуждаемым правам и свободам человека и одновременно выступает средством обеспечения всех других прав и свобод; в Российской Федерации оно признается и гарантируется согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, являющимся составной частью правовой системы Российской Федерации, и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (статья 15, часть 4; статья 17, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации). При этом никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (статья 47, часть 1, Конституции Российской Федерации).

Раскрывая содержание конституционного права на судебную защиту применительно к конкретным видам судопроизводства, Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал следующие правовые позиции (постановления от 3 мая 1995 года N 4-П, от 14 февраля 2002 года N 4-П, от 17 ноября 2005 года N 11-П, от 20 февраля 2006 года N 1-П, от 6 апреля 2006 года N 3-П, от 5 февраля 2007 года N 2-П, от 21 апреля 2010 года N 10-П, от 22 апреля 2011 года N 5-П, от 1 марта 2012 года N 5-П и др.):

данное право предполагает конкретные гарантии эффективного восстановления в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости. Из статьи 46 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 19 (часть 1), 47 (часть 1) и 123 (часть 3), закрепляющими равенство всех перед законом и судом, право каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, и принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, следует, что право на судебную защиту - это не только право на обращение в суд, но и возможность получения реальной судебной защиты в форме восстановления нарушенных прав и свобод в соответствии с законодательно закрепленными критериями, которые в нормативной форме (в виде общего правила) предопределяют, в каком суде и в какой процедуре подлежит рассмотрению конкретное дело, что позволяет суду (судье), сторонам, другим участникам процесса, а также иным заинтересованным лицам избежать правовой неопределенности в этом вопросе;

права на доступ к правосудию и на законный суд по самой своей природе требуют законодательного регулирования, при осуществлении которого федеральный законодатель располагает определенной свободой усмотрения, что, однако, не освобождает его от обязанности соблюдать вытекающее из Конституции Российской Федерации требование разумной соразмерности между используемыми средствами и поставленной целью и, осуществляя соответствующее регулирование, обеспечивать процессуальные гарантии участвующим в деле лицам (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2018 года N 43-П).

Из права каждого на судебную защиту его прав и свобод при этом не вытекает возможность выбора гражданином по своему усмотрению способов и процедур судебной защиты, особенности которых применительно к отдельным видам судопроизводства и категориям дел определяются, исходя из Конституции Российской Федерации, федеральными законами (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 19 июля 2011 года N 17-П, от 20 октября 2015 года N 27-П и др.; определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 декабря 1999 года N 220-О, от 24 ноября 2005 года N 508-О, от 15 апреля 2008 года N 314-О-О, от 20 декабря 2016 года N 2802-О и др.), что обеспечивается обязанностью федерального законодателя установить с соблюдением требования правовой определенности такие институциональные и процедурные правила реализации судебной защиты прав граждан, которые бы обеспечивали ее эффективность, своевременность и ее осуществление законным судом.

3. Конституция Российской Федерации закрепляет право каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (статья 53), реализация которого гарантируется конституционной обязанностью государства в случае нарушения органами публичной власти и их должностными лицами прав, охраняемых законом, обеспечивать потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статья 52).

Конкретизируя названные предписания Конституции Российской Федерации, федеральный законодатель предусмотрел в статье 1070 ГК Российской Федерации основания и порядок возмещения государством вреда, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

В пункте 1 этой статьи содержится исчерпывающий перечень незаконных действий, при наличии которых в изъятие из общих начал гражданско-правовой ответственности предусмотрено возмещение причиненного вреда независимо от вины соответствующих органов, их должностных лиц. При этом на другие действия, повлекшие вред, данное исключение не распространяется. В частности, согласно пункту 2 статьи 1070 ГК Российской Федерации условием возмещения вреда, причиненного при осуществлении правосудия, является установление вины судьи приговором суда либо - исходя из конституционного смысла этой нормы, выявленного Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 25 января 2001 года N 1-П, - в некоторых случаях иным соответствующим судебным решением. Указанные положения в том числе имеют целью реализацию гражданско-правовой защиты конституционных прав каждого, прежде всего граждан, на свободу и личную неприкосновенность (статьи 2 и 22 Конституции Российской Федерации), а также на свободу экономической деятельности граждан и их объединений (статьи 8, 34 и 35 Конституции Российской Федерации), если эти права были нарушены актами правоохранительных органов или суда.

Таким образом, статья 1070 ГК Российской Федерации не распространяет свое действие на случай, когда реализация компенсаторных механизмов в целях защиты прав лица, успешно оспорившего в Конституционном Суде Российской Федерации нормативный акт, обусловлена не причинением судом этому лицу вреда в результате применения по конкретному делу этого нормативного акта, конституционность которого во время рассмотрения дела в суде презюмировалась, а необходимостью восстановления прав этого лица, когда для этого по тем или иным установленным в решении Конституционного Суда Российской Федерации причинам невозможно использовать обычный механизм защиты - пересмотр вынесенных по делу заявителя судебных постановлений по новым обстоятельствам.

Сама по себе неприменимость статьи 1070 ГК Российской Федерации в целях задействования компенсаторных механизмов, необходимость которых была установлена в решении Конституционного Суда Российской Федерации, не препятствует лицу, судебные постановления по делу которого не подлежат пересмотру на основании этого решения, использовать в указанных целях предусмотренный в части четвертой статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" специальный способ защиты прав, согласно которому за соответствующей компенсацией ему надлежит обратиться в суд, рассмотревший в первой инстанции конкретное дело, в котором применен оспоренный в Конституционном Суде Российской Федерации нормативный акт.

Специальный характер данного способа защиты прав основывается на исключительности полномочий Конституционного Суда Российской Федерации по установлению в его решении необходимости применения к лицу, по жалобе которого Конституционный Суд Российской Федерации вынес постановление, предусмотренное пунктом 1.1 или 2 части первой статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", компенсаторных механизмов. При этом их реализация не может быть поставлена в зависимость от установления, как того требует пункт 2 статьи 1070 ГК Российской Федерации, противоправности и виновности действий (бездействия) судов, рассматривавших дело заявителя. Согласно части четвертой статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" суд, рассмотревший в первой инстанции конкретное дело, в котором применен оспоренный в Конституционном Суде Российской Федерации нормативный акт, лишь определяет форму и размер компенсации, учитывая при этом, что, помимо правовосстановительного значения, эта компенсация также является способом поощрения правовой активности обратившегося в Конституционный Суд Российской Федерации заявителя, содействовавшего устранению из законодательства неконституционных норм и, следовательно, защите прав и свобод других лиц, но в силу объективных причин лишенного возможности извлечь благоприятные правовые последствия из принятого по его жалобе решения Конституционного Суда Российской Федерации в виде пересмотра вынесенных в отношении него судебных постановлений.

Таким образом, поскольку часть четвертая статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" вступила в силу 9 ноября 2020 года, а также на основании предписаний части третьей статьи 1 и статьи 2 ГПК Российской Федерации (согласно которым гражданское судопроизводство ведется в соответствии с федеральными законами, действующими во время рассмотрения и разрешения гражданского дела, совершения отдельных процессуальных действий или исполнения судебных постановлений; задачей гражданского судопроизводства является правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан) заявительница обладает правом обратиться в порядке гражданского судопроизводства с соответствующим заявлением к Российской Федерации в Московский городской суд, рассмотревший в первой инстанции дело с ее участием и применивший в этом деле часть 4 статьи 240 КАС Российской Федерации, признанную Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 24 марта 2020 года N 12-П не соответствующей Конституции Российской Федерации.

Указанному праву заявительницы корреспондирует правомочие Московского городского суда по рассмотрению этого заявления (при отсутствии для этого иных препятствий), в ходе которого ему, исходя из общеобязательного характера указанного Постановления Конституционного Суда Российской Федерации, признавшего за заявительницей право на задействование ею компенсаторных механизмов, надлежит определить форму и размер соответствующей компенсации, как это установлено в части четвертой статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации". При разрешении судом названных вопросов не исключается использование предоставленных ему законодателем необходимых для осуществления правосудия дискреционных полномочий в целях установления разумного размера компенсации.

Что касается оспариваемого Е.Л. Русаковой положения пункта 1 части первой статьи 134 ГПК Российской Федерации, то оно не может являться препятствием для принятия судом ее заявления, поданного в соответствии с частью четвертой статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", поскольку иное ставило бы под сомнение саму возможность реализации конституционного права заявительницы на судебную защиту (статья 46 Конституции Российской Федерации).

4. Конституция Российской Федерации (статьи 118, 125 и 126) не допускает подмену судопроизводства по гражданским, административным или уголовным делам конституционным судопроизводством, которое выступает в качестве резервного и исключительного способа защиты конституционных прав граждан в тех случаях, когда у заявителя исчерпаны все другие возможности судебной защиты (Постановление от 7 ноября 2012 года N 24-П; определения от 26 марта 2019 года N 596-О, от 26 мая 2020 года N 1104-О, от 19 октября 2021 года N 2130-О и др.).

Согласно пункту 3 статьи 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" жалоба на нарушение нормативным актом конституционных прав и свобод допустима, если исчерпаны все другие внутригосударственные средства судебной защиты прав заявителя или лица, в интересах которого подана жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации, при разрешении конкретного дела.

Между тем заявительнице доступна судебная защита путем задействования компенсаторных механизмов, возможность использования которых была установлена в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 24 марта 2020 года N 12-П, с учетом также содержания настоящего Определения Конституционного Суда Российской Федерации.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Признать жалобу гражданки Русаковой Елены Леонидовны не подлежащей дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного заявительницей вопроса не требуется вынесения предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" итогового решения в виде постановления.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.