Определение Конституционного Суда РФ от 28 декабря 2021 г. N 2650-О "По жалобе гражданина Григорьева Вадима Всеволодовича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя B.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, C.М. Казанцева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи Н.В. Мельникова, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданина В.В. Григорьева,

установил:

1. В качестве одного из принципов уголовного судопроизводства статья 18 "Язык уголовного судопроизводства" УПК Российской Федерации закрепляет, что оно ведется на русском языке, а также на государственных языках входящих в Российскую Федерацию республик.

Гражданин В.В. Григорьев оспаривает конституционность части третьей названной статьи, предусматривающей, что если в соответствии с данным Кодексом следственные и судебные документы подлежат обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства, то указанные документы должны быть переведены на родной язык соответствующего участника уголовного судопроизводства или на язык, которым он владеет.

Из представленных и дополнительно полученных Конституционным Судом Российской Федерации материалов следует, что В.В. Григорьев в ходе судебного разбирательства по уголовному делу в отношении него и ряда граждан перенес заболевание, в результате которого наступили тяжелые последствия для его здоровья в виде существенных нарушений (фактической утраты) функции зрения. Согласно справке учреждения медико-социальной экспертизы от 27 декабря 2016 года В.В. Григорьеву установлена I группа инвалидности по зрению с 2016 года на срок 2 года, а в 2018 году - бессрочно. Как указано в жалобе, он, находясь в следственном изоляторе, освоил методику чтения рельефно-точечного тактильного шрифта для незрячих либо плохо видящих людей (шрифт Брайля) в степени, позволяющей самостоятельно читать тексты, написанные (изготовленные) с применением системы Брайля.

В связи с этим после вынесения 6 марта 2017 года обвинительного приговора защитник 20 марта 2017 года обратился в Железнодорожный районный суд города Новосибирска с заявлением о предоставлении осужденному, в частности, копии данного судебного решения, изготовленной с использованием названного шрифта. Судья данного суда, отказывая в удовлетворении заявления, указал, что осужденный активно участвовал в рассмотрении уголовного дела, при этом он и его защитники не заявляли в ходе судебного разбирательства о необходимости изготовления ряда судебных документов (в том числе копии приговора) с применением шрифта Брайля, кроме того, представленное медицинское заключение об имеющихся у В.В. Григорьева заболеваниях (в том числе органов зрения) не свидетельствует об отсутствии у него возможности видеть и читать. Вместе с тем было отмечено, что для вручения осужденному изготовлена копия текста приговора, напечатанного обычным (плоскопечатным) шрифтом на одной стороне листа, в четырех томах.

25 мая 2017 года другой защитник осужденного снова обратился в Железнодорожный районный суд города Новосибирска с ходатайством о выдаче осужденному копии приговора, изготовленной с использованием шрифта Брайля. К ходатайству был приложен консультативный лист офтальмолога от 28 апреля 2017 года, в котором констатировалось, что В.В. Григорьев утратил способность к чтению. Судья названного суда не нашел оснований для удовлетворения ходатайства и отметил, что действующее правовое регулирование не обязывает организовывать и обеспечивать изготовление копии текста приговора с использованием шрифта Брайля; это судебное решение провозглашено в присутствии В.В. Григорьева, а сведения о том, что осужденный освоил чтение по данной системе, не являются основанием для осуществления судом соответствующих действий по изготовлению текста приговора указанным способом, притом что заявителю на протяжении всего судебного разбирательства была обеспечена квалифицированная юридическая помощь в лице нескольких адвокатов.

Во вручении осужденному такой копии приговора отказано и судом апелляционной инстанции (протоколы судебных заседаний судебной коллегии по уголовным делам Новосибирского областного суда от 10 июля 2017 года и от 24 июля 2017 года).

Постановлениями судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 24 апреля 2020 года и судьи Верховного Суда Российской Федерации от 21 сентября 2020 года отказано в передаче для рассмотрения в судебных заседаниях судов кассационной инстанции поданных в защиту интересов В.В. Григорьева кассационных жалоб (в которых, в частности, приводились доводы о невручении осужденному копии текста приговора, изготовленной с использованием шрифта Брайля) ввиду отсутствия существенных нарушений закона, повлиявших на исход дела. При этом судья кассационного суда общей юрисдикции помимо прочего указал, что имеющийся у осужденного физический недостаток зрения в соответствии со статьей 51 УПК Российской Федерации является основанием для обязательного назначения ему защитника, помощью которого он был обеспечен на всех стадиях производства по делу, а изготовление копий судебных документов с применением шрифта Брайля уголовно-процессуальным законом не предусмотрено, невручение же копии текста приговора, изготовленной с использованием названного шрифта, прав В.В. Григорьева (в том числе на защиту и на обжалование приговора) не нарушает и не ставит под сомнение законность вынесенных по делу судебных решений.

Впоследствии постановлением Дзержинского районного суда города Новосибирска от 20 января 2021 года заявитель был освобожден от назначенного по приговору суда от 6 марта 2017 года наказания (в виде лишения свободы) в связи с наличием у него тяжелого заболевания, препятствующего отбыванию наказания.

По мнению В.В. Григорьева, оспариваемая норма не соответствует статьям 2, 17 (части 1 и 2), 18, 19, 24 (часть 2) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку она не обязывает суд обеспечить изготовление копии приговора с использованием шрифта Брайля для вручения слепому либо слабовидящему осужденному, не имеющему возможности прочитать обычный (плоскопечатный) текст.

2. Конституция Российской Федерации, провозглашая человека, его права и свободы высшей ценностью, а признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина - обязанностью государства (статья 2), устанавливает, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием на основе равенства всех перед законом и судом (статья 18; статья 19, часть 1), и гарантирует охрану достоинства личности, а также государственную и судебную защиту его прав и свобод (статья 21, часть 1; статья 45, часть 1; статья 46, часть 1).

Из этого следует, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, который в силу статьи 45 (часть 2) Конституции Российской Федерации может защищать свои права всеми не запрещенными законом способами и спорить с государством в лице любых его органов, включая суды (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 3 мая 1995 года N 4-П, от 2 июля 1998 года N 20-П, от 20 апреля 2006 года N 4-П, от 11 июля 2017 года N 20-П и др.).

Неотъемлемой составляющей права на судебную защиту является предоставление заинтересованным лицам возможности добиваться исправления допущенных ошибок посредством созданных для этого процедур, включая проверку вышестоящими судами законности и обоснованности решений, вынесенных нижестоящими судебными инстанциями, в том числе при реализации осужденным за преступление права на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом (статья 50, часть 3, Конституции Российской Федерации). Предусматривая возможность обжалования в судебном порядке решений и действий (бездействия) органов государственной власти и их должностных лиц, Конституция Российской Федерации одновременно обязывает их обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом (статья 24, часть 2; статья 46, часть 2), что позволяет гражданам отстаивать свои интересы, в том числе в суде (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 23 марта 1999 года N 5-П, от 8 декабря 2003 года N 18-П, от 6 ноября 2014 года N 27-П и от 23 ноября 2017 года N 32-П).

Применительно к лицам, имеющим существенные нарушения функции зрения, как к участникам правоотношения, нуждающимся в учете этой особенности, право на ознакомление таких лиц с документами и материалами в уголовном судопроизводстве приобретает особое значение, а потому предполагает гарантии его реализации, обусловленные фактическим положением (физическим состоянием) указанных лиц, нуждающихся в специфической защите.

Это согласуется также и с общепризнанными принципами и нормами международного права, закрепленными в ряде международных правовых актов о неотъемлемом праве инвалидов на уважение их человеческого достоинства, на равенство в основных правах наряду с другими лицами.

Право инвалида, если он является объектом судебного преследования, пользоваться обычной процедурой, полностью учитывающей его физическое или умственное состояние, предусмотрено пунктом 11 Декларации о правах инвалидов (принята Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1975 года). Ратифицированная Россией и являющаяся составной частью ее правовой системы в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации Конвенция о правах инвалидов (принята Генеральной Ассамблеей ООН 13 декабря 2006 года) запрещает любую дискриминацию по признаку инвалидности, закрепляет, что государства-участники обеспечивают инвалидам наравне с другими эффективный доступ к правосудию, в том числе предусматривая процессуальные и соответствующие возрасту коррективы, облегчающие выполнение инвалидами своей эффективной роли прямых и косвенных участников, а равно и доступ к информации (пункт 2 статьи 5, пункт 1 статьи 13 и статья 21). Стандартные правила обеспечения равных возможностей для инвалидов (приняты Генеральной Ассамблеей ООН 20 декабря 1993 года) предписывают, что государствам следует разрабатывать стратегии, призванные сделать информационные услуги и документы доступными для различных групп инвалидов, должны применяться шрифт Брайля, фонографические записи, крупные шрифты и другие соответствующие технологии, с тем чтобы лица с дефектами зрения имели доступ к письменной информации и документации (пункт 6 правила 5).

В силу приведенных положений Конституции Российской Федерации и международных правовых актов применительно к уголовному судопроизводству предполагается, что ознакомление с процессуальными решениями является неотъемлемой составляющей права на судебную защиту, обязательной предпосылкой для эффективного их обжалования с принесением конкретных доводов и возражений. Данное право подлежит обеспечению лицам, имеющим существенные нарушения функции зрения, таким образом, чтобы они на равных с другими гражданами имели возможность выступать в качестве участников процесса. Иное приводило бы к отступлению от требований статей 15 (часть 4), 19 (часть 2), 21 (часть 1), 45 (часть 2), 46 (часть 1) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации, к умалению достоинства личности, к ограничению права защищать свои права и свободы лично не запрещенными законом способами и препятствовало бы реализации не подлежащего ограничению ни при каких обстоятельствах и выступающего гарантией в отношении всех иных конституционных прав и свобод права на судебную защиту.

3. Как указывал Конституционный Суд Российской Федерации, право на ознакомление с документами и материалами, непосредственно затрагивающими права и свободы гражданина, может быть реализовано не только при личном ознакомлении с соответствующими документами и материалами, - не противоречит ему и получение их копий, а также ознакомление с помощью адвоката или иного представителя (определения от 27 февраля 2018 года N 269-О, от 17 июля 2018 года N 1953-О, от 29 сентября 2020 года N 1947-О и др.).

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в качестве общих условий судебного разбирательства закрепляет его непосредственность и устность (статья 240) и прямо предусматривает право лиц, присутствующих в открытом судебном заседании, вести аудиозапись (часть пятая статьи 241). Названный Кодекс устанавливает обязательность протоколирования с использованием средств аудиозаписи (аудиопротоколирование) при рассмотрении уголовного дела в открытых судебных заседаниях судами первой и апелляционной инстанций, а также право обвиняемого знакомиться с аудиозаписью судебного заседания и возможность получения участниками судебного разбирательства копии протокола и аудиозаписи судебного заседания по их письменному ходатайству и за их счет (пункт 17 части четвертой статьи 47, части первая, седьмая и восьмая статьи 259). Кроме того, указанным уголовно-процессуальным законом предусматривается обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, если подозреваемый, обвиняемый в силу физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту (пункт 3 части первой статьи 51), провозглашение председательствующим приговора после его подписания в зале судебного заседания (часть первая статьи 310) и вручение копий данного судебного решения в течение пяти суток со дня провозглашения осужденному или оправданному, его защитнику и обвинителю (статья 312).

Тем самым обвиняемый (осужденный), страдающий дефектом зрения, не лишен возможности как самостоятельно, так и с помощью защитника или иного лица ознакомиться с решением суда. Действующий механизм ознакомления с существом приговора или иных решений суда направлен на реализацию права на ознакомление с документами и материалами, непосредственно затрагивающими права и свободы гражданина, права на судебную защиту, содержит необходимые предпосылки для эффективного обжалования приговора и не создает неустранимых препятствий в осуществлении осужденным, имеющим существенное нарушение функции зрения, своих процессуальных прав. Суд же обязан создать необходимые условия для применения названного механизма с тем, чтобы устранить препятствия в осуществлении осужденным прав, закрепленных уголовно-процессуальным законодательством.

4. Конституция Российской Федерации гарантирует равенство всех перед законом и судом, в том числе независимо от национальности и языка, а также право каждого на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания и обучения (статья 19, часть 2; статья 26, часть 2); указанные гарантии распространяются и на ту сферу отношений, в которой в силу конституционных предписаний, закрепленных в статье 68 (часть 1), обязательно использование государственного языка, включая конституционное, гражданское, уголовное, административное судопроизводство, судопроизводство в арбитражных судах, делопроизводство в федеральных судах, судопроизводство и делопроизводство у мировых судей. В этой связи федеральный законодатель установил, что участвующим в деле лицам, не владеющим языком судопроизводства, обеспечивается право выступать и давать объяснения на родном языке либо на любом свободно избранном языке общения, а также пользоваться услугами переводчика (часть 3 статьи 10 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации", статья 6 Федерального конституционного закона от 23 июня 1999 года N 1-ФКЗ "О военных судах Российской Федерации", пункт 3 статьи 18 Закона Российской Федерации от 25 октября 1991 года N 1807-I "О языках народов Российской Федерации", пункт 4 части 1 статьи 3 и часть 2 статьи 5 Федерального закона от 1 июня 2005 года N 53-ФЗ "О государственном языке Российской Федерации").

В развитие приведенных требований Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации прямо предусматривает, что участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке или другом языке, которым они владеют, бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном данным Кодексом, а документы, подлежащие обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, должны быть переведены на его родной язык или на язык, которым он владеет (части вторая и третья статьи 18, пункты 6 и 7 части четвертой статьи 46, пункты 6 и 7 части четвертой статьи 47). Указанные положения, помимо прочего, направлены на обеспечение конституционного права подозреваемых, обвиняемых на ознакомление с документами и материалами, непосредственно затрагивающими их права и свободы.

При этом язык является универсальным средством социальной коммуникации, включающей как устную речь, так и письменную форму фиксации и передачи информации при помощи соответствующих буквенных и иных знаков и символов. Тем самым по смыслу данных норм обязательное вручение обвиняемому документа в предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации случаях подразумевает фактическую возможность прочтения им такого документа. Вручение же документа, составленного на языке, которым обвиняемый хотя и владеет, но в такой символике (исполнении), в какой в силу особенностей его физического состояния становится невозможным прочтение и восприятие содержания данного документа, обессмысливает данную гарантию.

Соответственно, нормы статьи 18 УПК Российской Федерации в системе действующего законодательства предполагают вручение осужденному - хотя и владеющему русским языком, но чьи физические возможности зрения в прочтении текстов документов, выполненных обычным (плоскопечатным) шрифтом, ограниченны, - приговора, изготовленного с использованием рельефно-точечного тактильного шрифта Брайля при условии, что он владеет навыками чтения такого текста и не в состоянии прочитать обычный (плоскопечатный) текст.

При этом суд должен удостовериться, что уровень владения осужденным навыками чтения текста, выполненного шрифтом Брайля, со всей очевидностью является достаточным для реализации названным участником права на ознакомление с приговором, что исключает с его стороны злоупотребление правом требовать предоставления текста приговора в такой форме, которой в силу отсутствия указанных навыков он самостоятельно воспользоваться не сможет, тогда как ознакомление с текстом приговора, изготовленного обычным (плоскопечатным) шрифтом, по крайней мере возможно с помощью других лиц.

Кроме того, согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации, содержащимся в пункте 15 постановления от 30 июня 2015 года N 29 "О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве", при участии в уголовном процессе лиц, страдающим существенными дефектами речи, слуха, зрения или другим недугом, ограничивающим их способность пользоваться процессуальными правами, суду следует обсуждать вопрос о необходимости привлечения к участию в деле специалистов (владеющих навыками сурдоперевода, применения системы Брайля и т.д.). Соответственно, вопрос об обязательности обеспечения судом участия данных специалистов в уголовном деле в отношении лица, неспособного вследствие физических недостатков самостоятельно ознакомиться с текстом судебного решения, разрешается судом в конкретном деле.

5. Таким образом, оспариваемое заявителем законоположение, подлежащее применению во взаимосвязи с иными нормами уголовно-процессуального закона, направлено на обеспечение права на ознакомление с приговором суда, изготовление которого не исключается с использованием рельефно-точечного тактильного шрифта Брайля, если осужденный в достаточной степени владеет навыками чтения текста, выполненного таким шрифтом, и не в состоянии прочитать обычный (плоскопечатный) текст.

При этом вручение осужденному, имеющему существенные нарушения функции зрения, текста приговора, выполненного обычным (плоскопечатным) шрифтом, не препятствует ознакомлению с его содержанием различными альтернативными способами, предусмотренными законом, и обжалованию приговора, не влияет на судьбу такого приговора, а потому не предполагает его отмены и пересмотра уголовного дела в связи с указанным обстоятельством.

Следовательно, нет оснований полагать, что конституционные права В.В. Григорьева нарушены оспариваемой нормой в обозначенном им в жалобе аспекте, тем более что он воспользовался правом на обжалование приговора в судах различных инстанций.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Признать жалобу гражданина Григорьева Вадима Всеволодовича не подлежащей дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного заявителем вопроса не требуется вынесения предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" итогового решения в виде постановления.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.