Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 марта 2010 г. Дело "Максимов (Maksimov) против Российской Федерации" (жалоба N 43233/02) (Первая секция)

10. 24 апреля 2000 г., около 2.30, два сотрудника милиции, Н. и Не., и родственник Н., В., в связи с информацией о том, что заявитель хранит незарегистрированное оружие, вторглись в его загородное жилище. Заявитель и его 15-летняя дочь находились дома. Сотрудники сообщили заявителю, что в соседнем доме убит мужчина, и потребовали, чтобы заявитель выдал охотничью винтовку и патроны.

11. В ответ на утверждение заявителя о том, что он не имеет оружия, сотрудник Н. дважды ударил его по голове рукояткой пистолета. Угрожая применить оружие, он приказал заявителю встать лицом к стене, положить руки на стену и расставить ноги. Узнав, что дочь заявителя также находится в доме, сотрудник Н. приказал ей спуститься. Когда она отказалась, сотрудник Н. выстрелил в воздух. Поскольку дочь заявителя продолжала отказываться подчиниться, сотрудник Н. приблизился и ударил ее не менее четырех раз по голове рукояткой пистолета. Как утверждает заявитель, стащив девочку вниз, сотрудник Н. продолжал избивать его и его дочь, угрожая им убийством.

12. Сотрудники милиции и В. обыскали дом. Не найдя оружия, сотрудник Н. вновь причинил заявителю побои. Заявитель утверждал, что сотрудник Н. приставил пистолет к его голове и нажал на спуск. Выстрел не последовал, поскольку пистолет не был заряжен. После этого угрозы убийством возобновились.

13. Сотрудники милиции связали руки заявителя за спиной и доставили его в другой дом, где побои и угрозы продолжились. Заявитель был освобожден через несколько часов, после того как обещал явиться в отделение милиции на следующий день.

14. 25 апреля 2000 г. заявитель подал жалобу Емельяновскому районному прокурору, в которой описал события, имевшие место прошлой ночью. Было возбуждено уголовное дело.

15. 24 июля 2000 г. следователь прекратил уголовное дело, установив, что жалоба заявителя является явно необоснованной. Следователь отметил, что медицинские эксперты осмотрели заявителя и его дочь и выявили у обоих закрытые черепно-мозговые травмы и сотрясение. Эксперты также зафиксировали ушибленные раны в теменной области головы заявителя и четыре рвано-ушибленные раны на голове его дочери. Однако следователь заключил, что отсутствуют доказательства, подкрепляющие утверждение заявителя о том, что травмы были причинены сотрудником Н.

16. Через четыре дня Емельяновский районный прокурор отменил постановление и возобновил расследование.

17. В неустановленную дату сотруднику Н. было вручено обвинительное заключение, и уголовное дело было передано в Емельяновский районный суд Красноярского края.

18. Заявитель и его представитель участвовали в судебном разбирательстве. 4 июня 2002 г. районный суд удалил представителя заявителя из зала судебного заседания в связи с неуважением к суду.

19. 6 июня 2002 г. Емельяновский районный суд, установив, что 24 апреля 2000 г. Н. вторгся в загородное жилище заявителя, сильно избил заявителя и его дочь и обыскал дом, признал его виновным в незаконном проникновении в жилище и превышении должностных полномочий при отягчающих вину обстоятельствах и приговорил его к трем годам и шести месяцам лишения свободы. Районный суд, не мотивировав свое решение, также взыскал с Н. 25 000 рублей (приблизительно 840 евро) в качестве компенсации морального вреда в пользу заявителя и его дочери. В то же время районный суд предложил заявителю предъявить отдельный иск о возмещении вреда здоровью заявителя и его дочери незаконными действиями Н.

20. Заявитель подал жалобу, в которой, в частности, выразил несогласие с исходом разбирательства.

21. 27 августа 2002 г. Красноярский краевой суд, отметив, что районный суд не допустил значительных нарушений законодательства, оставил без изменения приговор от 6 июня 2002 г. Заявитель участвовал в заседании суда кассационной инстанции.

22. Приговор от 6 июня 2002 г., оставленный без изменения 27 августа 2002 г., не был исполнен в части возмещения вреда, поскольку Н. не имел имущества.

23. 4 ноября 2002 г. заявитель и его дочь предъявили иск к Министерству финансов России, управлению Федерального казначейства по Красноярскому краю и органам внутренних дел Красноярского края и Емельяновского района с требованием о компенсации морального вреда. Заявитель утверждал, что государство должно нести ответственность за незаконные действия своих представителей, в настоящем деле сотрудника милиции Н., который вторгся в его дом и избил его и его дочь. Он также утверждал, что компенсация, присужденная ему приговором от 6 июня 2002 г., была недостаточной, и даже она не была ему выплачена.

24. 3 апреля 2003 г. Свердловский районный суд г. Красноярска отклонил иск, мотивировав это таким образом:

"Заслушав объяснения сторон и изучив материалы дела, суд приходит к следующим выводам.

6 июня 2002 г. Емельяновский районный суд Красноярского края признал Н. виновным [в совершении преступлений], предусмотренных частью 3 статьи 139 и пунктами "а" и "б" части 3 статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации и приговорил его к трем годам и шести месяцам лишения свободы. [Суд] взыскал 25000 рублей в качестве компенсации морального вреда в пользу [заявителя] (10000 рублей в его пользу и 15000 рублей в пользу [его дочери]).

Приговором суда установлено, что 24 апреля 2000 г. Н., действуя против воли [заявителя], проник в его жилище (загородное жилище), где несколько раз выстрелил из пистолета. Н. дважды ударил [заявителя] по голове рукояткой пистолета, причинив ссадину на коже головы заявителя... Н. ударил [дочь заявителя] не менее четырех раз по голове рукояткой пистолета, причинив закрытую черепно-мозговую травму, сопровождавшуюся сотрясением, и четыре рвано-ушибленные раны...

В силу статьи 254 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации гражданин, организация вправе оспорить в суде действие (бездействие) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица.

Согласно статье 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов... подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Статья 1069 охватывает незаконные действия не всех работников государственного или муниципального органа, но только тех, которые упомянуты в примечании к статье 285 Уголовного кодекса Российской Федерации. Должностными лицами признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях. Для наступления ответственности согласно статье 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации должностное лицо должно причинить вред при исполнении своих обязанностей.

В силу статьи 49 Конституции Российской Федерации любое лицо, обвиняемое в совершении преступления, считается невиновным, пока его вина не доказана в соответствии с федеральным законом и не установлена вступившими в силу приговором суда.

В судебном заседании установлено, что после вступления в силу приговора [от 6 июня 2002 г.] Н. был уволен со [службы в милиции].

В соответствии со статьей 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации, вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста или исправительных работы, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме, независимо от вины должностных лиц [милиции], органов предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

Возмещение вреда, причиненного гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий [милиции], органов предварительного следствия, прокуратуры, которые не порождают последствий, предусмотренных пунктом 1 [статьи 1070], осуществляется на основе и в порядке, предусмотренном статьей 1069 [Гражданского кодекса Российской Федерации]...

Правоотношения между истцами и ответчиками не относятся к сфере действия статьи 1070.

Таким образом, [суд] отклоняет довод [истца] о том, что действия (бездействие) органов внутренних дел Емельяновского района и Красноярского края и Министерства внутренних дел Российской Федерации являлись незаконными.

В силу статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Статья 150 Гражданского кодекса Российской Федерации относит к числу нематериальных благ... жизнь и здоровье, достоинство личности, личную неприкосновенность.

Компенсация морального вреда присуждению не подлежит, поскольку приговором Емельяновского районного суда Красноярского края в пользу заявителя была взыскана компенсация морального вреда, подлежавшая уплате Н., непосредственным причинителем вреда.

Настоящее решение не установило вины должностных лиц в причинении вреда [заявителю].

При таких обстоятельствах суд находит требования [истца] явно необоснованными и отклоняет их в полном объеме".

25. 16 июля 2003 г. Красноярский краевой суд оставил решение районного суда без изменения, указав следующее:

"...с учетом того, что [заявитель] и [его дочь] использовали свое право и предъявили требование о компенсации морального вреда к непосредственному причинителю вреда и их требования были удовлетворены судом при рассмотрении уголовного дела; что компенсация морального вреда представляет собой единовременное возмещение; и что повторная компенсация морального вреда, причиненного теми же действиями заинтересованного лица, не допускается, [районный] суд законно отклонил требования истца о компенсации морального вреда в связи с незаконными действиями Н.".

27. Как утверждает заявитель, 19 декабря 2001 г. два сотрудника милиции, М. и Д., остановили его на улице и попытались произвести личный обыск. Заявитель возражал и сотрудники милиции доставили его в местное отделение милиции, где его побили и поместили в изолятор временного содержания. Он был освобожден через два часа без указания мотивов его задержания.

28. Власти Российской Федерации представили иную версию событий, согласно которой сотрудники М. и Д. доставили заявителя в Свердловский отдел милиции Красноярска после совершения им административного правонарушения, предусмотренного статьей 162 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях. Дежурный по отделению составил протокол N 29384, изложив подробности административного правонарушения. Протокол, представленный в Европейский Суд властями Российской Федерации, состоял из двухстраничного печатного бланка, в котором дата, имена сотрудника и заявителя, персональные данные заявителя и описание административного правонарушения были вписаны от руки. В соответствующей части указывалось следующее (отпечатанная часть набрана прямым шрифтом, рукописная - курсивом):

"19 декабря 2001 г., приблизительно в 10.20, на остановке общественного транспорта... [заявитель] находился в состоянии опьянения, передвигался, пошатываясь, и выглядел неопрятно, тем самым совершил административное правонарушение, предусмотренное статьей 162 Кодекса об административных правонарушениях, а именно "появление в общественном месте в состоянии опьянения".

Свидетели, потерпевший _______________________

[Заявителю] разъяснены его права и обязанности, предусмотренные статьей 247 Кодекса об административных правонарушениях.

ОБЪЯСНЕНИЯ НАРУШИТЕЛЯ.

[Я] выпил 100 граммов водки...

Я, [заявитель], уведомлен о том, что мое дело будет рассмотрено Свердловским отделом внутренних дел.

Решение, принятое по делу: в соответствии с пунктом 1 статьи 162 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях сделано предупреждение.

29. После его освобождения из отдела милиции 19 декабря 2001 г. заявитель был осмотрен врачом травматологического отделения местной больницы, и ему был поставлен диагноз "ушиб левой стороны груди". В отсутствие видимых следов травмы диагноз был поставлен за счет прощупывания грудной клетки и жалоб заявителя на боль. Врач сообщил в Свердловский отдел внутренних дел о травме заявителя, предположительно причиненной сотрудниками милиции. Дежурный записал разговор в журнал и присвоил записи N 014623.

30. В тот же день сотрудник Д. составил объяснительную из одного предложения, в которой указывалось, что 19 декабря 2001 г. около 9.20 он и сотрудник М. задержали заявителя, поскольку он был пьян, имел нетвердую походку и выглядел неопрятно.

31. 19 декабря 2001 г. дежурный сотрудник милиции опросил заявителя относительно обстоятельств причинения ему травм. Заявитель пояснил, что утром того же дня к нему подошли два сотрудника милиции, которые предложили ему предъявить удостоверение личности. В ответ на разъяснение заявителя о том, что он не имеет документов, сотрудник милиции попытался его обыскать. Заявитель возражал, и его доставили в местное отделение милиции, где подвергли обыску. После обыска один из сотрудников милиции отвел его в камеру, где несколько раз ударил заявителя в грудь, сопровождая удары разъяснениями о том, что ему следует научиться правильно разговаривать с милицией.

32. На следующий день сотрудник М. представил письменное объяснение вышестоящему сотруднику. В объяснении указывалось следующее:

"По существу заданных мне вопросов [я] могу пояснить, что 19 декабря 2001 г., приблизительно в 9.20, когда я, сотрудник милиции, участвовал в патрулировании совместно с Д., мы заметили подозрительного мужчину, одетого неопрятно (его куртка была расстегнута). Подойдя к мужчине, мы представились и предложили ему предъявить удостоверение личности, в ответ [заявитель]... использовал нецензурные выражения и отказался предъявить [документы], утверждая, что у него нет времени. Затем мы предложили [заявителю] следовать за нами в отдел милиции... Когда мы прибыли в отдел, мужчине было предложено выложить острые предметы на полку. [Заявитель] достал заржавленный гвоздь с загнутым концом и заявил, что не имеет других предметов, кроме пластикового пакета с документами, которые ему нужно доставить в Свердловский районный суд. Мы предложили ему проследовать в камеру для административно задержанных. Он вошел в камеру. Впоследствии был составлен протокол об административном задержании в соответствии со статьей 162 Кодекса об административных правонарушениях... После этого [заявитель] был освобожден".

33. 20 декабря 2001 г. заявитель просил Свердловского районного прокурора возбудить уголовное дело против сотрудников милиции, утверждая, что он был незаконно доставлен в отдел милиции и был там обыскан и побит. Заявитель также утверждал, что документы о его задержании отсутствуют.

34. 25 декабря 2001 г. Свердловский районный прокурор направил жалобу заявителя в Свердловский отдел внутренних дел, предложив провести служебную проверку.

35. 9 января 2002 г. начальник отдела внутренних дел составил заключение, указав следующее:

"19 декабря 2001 г., приблизительно в 9.00, патрульные [M. и Д.] и стажер И. начали свою смену в [местном отделе милиции]. Приблизительно в 10.15, около дома... сотрудники М. и Д. остановили [заявителя], находившегося в состоянии алкогольного опьянения, выглядевшего неопрятно и имевшего нетвердую походку, державшего правую руку на груди, что вызвало подозрение сотрудников милиции. Сотрудники милиции доставили [заявителя] в отдел милиции, поскольку он не имел при себе удостоверения личности. Запись о [задержании] N 1977 была внесена в журнал задержаний отдела. После внесения записи [заявитель] был обыскан в соответствии с требованиями пункта 2 статьи 11 Закона о милиции.

Сотрудник милиции М. составил протокол об административном правонарушении N 29384 в отношении действий [заявителя], предусмотренных статьей 162 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях. 19 декабря 2001 г. на основании материалов дела было вынесено решение: [заявителю] было объявлено предупреждение.

Запись в журнале задержаний свидетельствует о том, что [заявитель] был освобожден в 11.00.

В своей жалобе [заявитель] указывал, что сотрудники милиции задержали его в отсутствие законных оснований; кроме того, сотрудники милиции незаконно произвели его личный обыск. После этого он был доставлен в отдел милиции и побит сотрудником милиции.

Сотрудники милиции М. и Д. указали в своих объяснениях, что 19 декабря 2001 г. они задержали [заявителя]; в его отношении был составлен протокол об административном правонарушении в соответствии со статьей 162 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях; физическая сила или специальные средства к [заявителю] не применялись.

Служебной проверкой не удалось устранить противоречия между объяснениями сотрудников милиции и [заявителя]".

Материалы служебной проверки были направлены в Свердловскую районную прокуратуру.

36. 18 января 2002 г. прокурор назначил графологическую экспертизу подписи на протоколе от 19 декабря 2001 г., поскольку заявитель утверждал, что он не подписывал каких-либо документов в этот день. 5 февраля 2002 г. Красноярское городское бюро экспертизы составило заключение, отметив, что представленных данных недостаточно для исчерпывающего вывода о том, что заявитель подписал протокол. Однако эксперты не исключили возможности того, что подписи принадлежат заявителю.

37. 18 февраля 2002 г. помощник Свердловского районного прокурора на основании результатов служебной проверки, заключения графологической экспертизы и показаний заявителя, сотрудников милиции М. и Д. и врача, осматривавшего заявителя 19 декабря 2001 г., отказал в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции, не усмотрев в их действиях состава преступления. В частности, помощник прокурора указал следующее:

"Таким образом, проверкой не выявлено признаков состава преступления... в действиях сотрудников милиции М. и Д. Задержание [заявителя] и его оформление в [местном отделе милиции] были проведены в соответствии с нормами административного законодательства; в отношении [заявителя] был составлен протокол об административном правонарушении в соответствии со статьей 162 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях. 19 декабря 2001 г. было решено применить к [заявителю] административное наказание в виде предупреждения. Для того чтобы действия образовали состав преступления, предусмотренного статьей 286 Уголовного кодекса Российской Федерации, должностное лицо должно совершить действия, которые при любых обстоятельствах никто не может совершать* (*По всей вероятности, здесь и далее (например, в § 45) имелось в виду, что согласно статье 286 Уголовного кодекса превышение должностных полномочий подразумевает совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий, тогда как сотрудники милиции действовали в их пределах (прим. переводчика).) (безосновательное причинение травмы). Однако невозможно с достоверностью установить, что [заявитель] претерпел травму, поскольку его диагноз ставился под сомнение и не был своевременно подтвержден. Судебномедицинская экспертиза в отношении этих травм не назначалась".

38. Заявитель подал жалобу в Свердловский районный суд, в частности, указав, что его задержание 19 декабря 2001 г. и признание виновным в совершении административного правонарушения были незаконны. Он настаивал на том, что узнал о признании его виновным в совершении административного правонарушения только из постановления помощника прокурора.

39. 11 июля 2002 г. районный суд отменил постановление от 18 февраля 2002 г. и предложил прокуратуре провести дополнительную проверку. В частности, он подчеркнул, что прокуратуре следует допросить стажера И. относительно обстоятельств задержания заявителя и врача из травматологического отделения относительно состояния алкогольного опьянения, в котором предположительно находился заявитель. Районный суд также отметил, что заявителю следовало отдельно обжаловать административное задержание.

40. Решение от 11 июля 2002 г. не было обжаловано и вступило в силу. Заявитель не обжаловал предполагаемую незаконность его административного задержания в обособленном разбирательстве.

41. 20 сентября 2002 г. заместитель Свердловского районного прокурора прекратил производство по делу в связи с отсутствием достаточных оснований для привлечения к ответственности. Постановление включало в себя текст постановления, вынесенного 18 февраля 2002 г., и содержало дополнительные абзацы, в которых указывалось следующее:

"В ходе дополнительной проверки был опрошен исполняющий обязанности заведующего травматологическим отделением Свердловского района Б.; [он] пояснил, что когда лицо поступает в травматологическое отделение в состоянии опьянения, делается запись в журнале "регистрации преступлений" о том, что лицо находится в состоянии алкогольного опьянения. В деле [заявителя] такая запись не была учинена; поэтому он не может охарактеризовать, в каком состоянии находился заявитель.

Сотрудник милиции патрульной службы Свердловского районного отдела внутренних дел И., будучи опрошена в рамках дополнительной проверки, пояснила, что в декабре 2001 г. она являлась стажером. 19 декабря 2001 г. она находилась в составе патруля... совместно с сотрудниками милиции М. и Д. Между 9.30 и полуднем был доставлен [заявитель]; [он] вел себя несоответственно и был одет неопрятно. Мужчина был помещен в камеру для административно задержанных и в связи с его поведением был составлен протокол об административном правонарушении в соответствии со статьей 162 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях. [Заявитель] подписал протокол".

42. По жалобе заявителя на уклонение органов прокуратуры от надлежащей проверки его утверждений о жестоком обращении 14 ноября 2002 г. Красноярский краевой суд в качестве последней инстанции оставил без изменений постановление от 20 сентября 2002 г., установив, что заместитель прокурора тщательно проверил доказательства и сделал правильные выводы.

43. 30 января 2003 г. первый заместитель прокурора Красноярского края отменил постановление от 20 сентября 2002 г., установив, что проверка являлась неполной, а постановление - преждевременным. Он поручил провести новую проверку, указав ряд действий, которые следует совершить, включая установление лиц, которые могли видеть заявителя в отделе милиции. Первый заместитель также отметил ряд противоречий в показаниях сотрудников милиции, в частности относительно времени задержания, состоянии опьянения заявителя и отсутствия удостоверения личности.

44. 18 марта 2003 г. заместитель Свердловского районного прокурора отклонил жалобу заявителя на жестокое обращение как явно необоснованную. В постановлении воспроизводился текст предыдущих двух постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции. Кроме того, заместитель прокурора сослался на показания сотрудников милиции M., Д. и И., полученные во время дополнительной проверки. В связи с давностью событий три сотрудника милиции не могли точно указать время, в которое они задержали заявителя. Заместитель прокурора также подчеркнул, что образцы почерков сотрудников милиции не позволили эксперту прийти к исчерпывающему выводу относительно того, кем выполнена подпись на протоколе задержания заявителя. В последнем абзаце постановления указывалось следующее:

"Таким образом, проверкой не установлены признаки состава преступления... в действиях [сотрудников милиции Д., М. и И.]. Задержание [заявителя] и его оформление в [местном отделе милиции] были произведены в соответствии с административным законодательством, действовавшим в период, относящийся к обстоятельствам дела; в отношении [заявителя] был составлен протокол об административном правонарушении; он обжаловал его в порядке, предусмотренном законом. 19 декабря 2001 г. [заявитель] был признан виновным в совершении [административного правонарушения] и ему было объявлено предупреждение. Для того чтобы действия образовали состав преступления, предусмотренного статьей 286 Уголовного кодекса Российской Федерации, должностное лицо должно совершить действия, которые при любых обстоятельствах никто не может совершать. В соответствии со статьями 10 [и] 11 Закона о милиции, сотрудники милиции должны пресекать и предотвращать совершение административного правонарушения, [должны] проверять удостоверения личности, если имеются основания подозревать совершение административных правонарушений, [должны] осуществлять обыски лиц и их личного имущества; и [должны] осуществлять административное задержание и составлять протоколы об административных действиях. Согласно законодательству Российской Федерации, сотрудники патрульной службы милиции, патрульные подразделения должны обеспечивать общественную безопасность и поддерживать общественный порядок на своих маршрутах, постах и прилегающей к ним территории; [они] должны предупреждать и пресекать административные правонарушения... Во время проверки М. и Д. дали показания, пояснив, что они проверили документы [заявителя], поскольку [заявитель] подозревался в совершении административного правонарушения".

45. 16 сентября 2003 г. Красноярский краевой суд в последней инстанции отклонил жалобу заявителя на постановление от 18 марта 2003 г., заключив, что выводы заместителя прокурора являются правильными.

46. 18 февраля 2002 г. заявитель жаловался в суд, что должностные лица прокуратуры Красноярского края не рассмотрели его жалобы надлежащим образом, а также перехватили его жалобы Генеральному прокурору Российской Федерации. 17 апреля 2002 г. Красноярский краевой суд оставил без рассмотрения его жалобу, поскольку заявителем не были соблюдены процессуальные требования к таким жалобам.

56. До рассмотрения при необходимости вопроса о том, располагал ли заявитель эффективным средством правовой защиты для обжалования жестокого обращения, которое он претерпел от милиции 24 апреля 2000 г., Европейский Суд должен оценить, применима ли статья 13 Конвенции, притом что Европейскому Суду не предлагалось рассматривать нарушение прав заявителя, гарантированных статьей 3 Конвенции.

57. В этой связи Европейский Суд напоминает вывод, сделанный им в деле "Класс и другие против Германии" (Klass and Others v. Germany) (Постановление от 6 сентября 1978 г., §§ 63-64, Series A, N 28), где указывалось:

"...статья 13 Конвенции устанавливает, что любое лицо, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве. Это положение, понимаемое буквально, повидимому, указывает, что лицо имеет право на средство правовой защиты на уровне страны, только если "нарушение" имело место. Однако лицо не может установить "нарушение" в государственном органе, пока оно не подаст соответствующую жалобу в этот орган. Соответственно... фактическое нарушение Конвенции не может быть предварительным условием для применения статьи 13 Конвенции. По мнению Европейского Суда, статья 13 Конвенции требует того, чтобы лицо, считающее себя претерпевшим ущерб в связи с мерой, предположительно нарушающей Конвенцию, имело средство правовой защиты в национальном органе в целях разрешения его требования и, при необходимости, получения возмещения. Следовательно, статья 13 Конвенции должна толковаться как гарантирующая "эффективное средство правовой защиты в государственном органе" любому, кто утверждает, что его права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены".

58. В дальнейшем Европейский Суд преобразовал свой вывод по делу Класса (упоминавшемуся выше) в понятие о том, что лицо, высказывающее "доказуемое утверждение" о том, что оно является жертвой нарушения права, воплощенного в Конвенции, должно иметь возможность прибегнуть к средству правовой защиты (см., например, Постановление Европейского Суда от 25 марта 1983 г. по делу "Силвер и другие против Соединенного Королевства" (Silver and Others v.  United Kingdom), § 113, Series A, N 61). С тех пор статья 13 Конвенции последовательно толковалась Европейским Судом как требующая наличия в национальном законодательстве средства правовой защиты только в отношении тех утверждений, которые могут рассматриваться как "доказуемые" в понимании Конвенции (см. Постановление Большой Палаты по делу "Хаттон и другие против Соединенного Королевства" (Hatton and Others v. United Kingdom), жалоба N 36022/97, § 137, ECHR 2003-VIII).

59. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривали, что 24 апреля 2000 г. заявитель подвергся обращению, противоречащему статье 3 Конвенции. Национальные органы провели уголовное расследование жалоб заявителя и признали бывшего сотрудника милиции Н. виновным в превышении должностных полномочий при отягчающих вину обстоятельствах и в незаконном проникновении в жилище заявителя и нападении на него и его дочь, причинившем серьезные травмы (см. § 19 настоящего Постановления). Тот факт, что утверждения заявителя о жестоком обращении в конечном счете оказались обоснованными, делает его жалобу "доказуемой" для целей статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кая против Турции" (Kaya v. Turkey), § 107, Reports of Judgments and Decisions 1998-I, и Постановление Европейского Суда от 15 ноября 1996 г. по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom), § 147, Reports 1996-V).

60. Европейский Суд, однако, учитывает, что уголовное расследование утверждений заявителя о жестоком обращении с ним, безотлагательность и эффективность которого заявитель не оспаривает, повлекло осуждение и наказание преступника. В то же время со ссылкой на статью 13 Конвенции заявитель утверждал, что он не смог получить достаточной компенсации за вред от жестокого обращения, причиненного представителем государства. В этом отношении Европейский Суд напоминает, что характер права, гарантированного статьей 3 Конвенции, являющийся одним из важнейших в системе Конвенции, содержит следствия для характера средств правовой защиты, которые должны быть гарантированы заявителю. В частности, Европейский Суд уже неоднократно указывал, что если заявитель выдвинул доказуемую жалобу о жестоком обращении со стороны представителей государства, понятие эффективного средства правовой защиты для целей статьи 13 Конвенции включает при необходимости выплату компенсации; кроме того, тщательное и эффективное расследование, способное повлечь установление и наказание виновных (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), § 98, Reports 1996-VI, и Постановление Европейского Суда от 25 сентября 1997 г. по делу "Айдын против Турции" (Aydin v. Turkey), § 103, Reports 1997-VI). С учетом этих условий требования статьи 13 Конвенции являются более широкими, чем процессуальное обязательство государства-участника о проведении эффективного расследования, вытекающее из статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 28 июля 1998 г. по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey), § 98, Reports 1998-IV, и, с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кая против Турции", § 107).

61. Соответственно, необходимо удостовериться в том, что, помимо извлечения преимуществ из эффективного и безотлагательного расследования его жалоб на нарушение статьи 3 Конвенции, заявитель также располагал "эффективным средством правовой защиты в государственном органе" в значении статьи 13 Конвенции. Европейский Суд, соответственно, находит, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции, не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

62. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на уровне страны средства правовой защиты, направленного на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке. Статья 13 Конвенции требует наличия на национальном уровне средства правовой защиты, обеспечивающего рассмотрение компетентным органом страны существа соответствующей жалобы на нарушение Конвенции и предоставления соответствующего возмещения, хотя государства-участники наделены определенной свободой усмотрения при определении способа реализации обязательств, предусмотренных названной статьей. Европейский Суд уже указывал, что объем обязательств по статье 13 Конвенции различен в зависимости от характера жалобы заявителя в соответствии с Конвенцией. Тем не менее, средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть "эффективным" как практически, так и на законодательном уровне, в частности, его реализации не должны необоснованно препятствовать действия или бездействие властей государства-ответчика (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции", § 95; и Постановление Европейского Суда от 28 ноября 1997 г. по делу "Ментеш и другие против Турции" (Mentes and Others v. Turkey), § 89, Reports 1997-VIII). Европейский Суд также полагает, что если ставится вопрос о доказуемом нарушении одного или нескольких прав, предусмотренных Конвенцией, для жертвы должен быть доступен механизм установления ответственности государственных должностных лиц или органов за это нарушение (см. Постановление Большой Палаты по делу "T.P. и K.M. против Соединенного Королевства" (T.P. and K.M. v. United Kingdom), жалоба N 28945/95, § 107, ECHR 2001-V (извлечения)). Кроме того, в деле о нарушении статей 2 и 3 Конвенции в числе мер возмещения должны быть предусмотрены компенсации материального ущерба и морального вреда (см. Постановление Большой Палаты по делу "Z и другие против Соединенного Королевства" (Z and Others v. United Kingdom), жалоба N 29392/95, § 109, ECHR 2001-V).

63. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, и это не оспаривалось сторонами, что заявитель претерпел серьезные травмы вследствие поведения сотрудника милиции Н. Одно лишь эффективное расследование жалоб заявителя на жестокое обращение не могло устранить физического и психологического ущерба, вызванного прямым и сознательным посягательством на личную неприкосновенность заявителя и потому представляло только одну часть группы мер, необходимых для обеспечения возмещения за жестокое обращение со стороны представителя государства (см. Постановление Европейского Суда от 24 июля 2008 г. по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia), жалоба N 41461/02, § 79* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2009.)). Заявитель утверждал, что он пытался получить возмещение за жестокое обращение, которое он претерпел, с помощью двух исков о возмещении вреда. Однако он указывал, что средство правовой защиты не было достаточно эффективным для того, чтобы отвечать требованиям статьи 13 Конвенции, поскольку оно не предоставило адекватного возмещения. Из вышеизложенного следует, что Европейский Суд должен рассмотреть вопрос о том, представляет ли судебный способ получения компенсации вреда, причиненного заявителю, эффективное, адекватное и доступное средство правовой защиты, способное удовлетворять требованиям статьи 13 Конвенции.

64. Европейский Суд напоминает, что заявитель предъявил иск в ходе уголовного разбирательства против сотрудника милиции Н., требуя компенсации вреда, причиненного незаконным поведением последнего. Национальные суды частично удовлетворили иск, присудив заявителю 10000 рублей в качестве компенсации морального вреда, и указали ему на право предъявления отдельного иска о компенсации в связи с причиненными ему травмами (см. § 19 настоящего Постановления). Решение не было исполнено из-за отсутствия у Н. необходимых средств. Впоследствии заявитель предъявил иск к ряду государственных органов, включая Емельяновский районный отдел внутренних дел, в котором работал сотрудник Н., утверждая, что сумма присужденной компенсации являлась неадекватной и фактически не была ему выплачена. Он также утверждал, что суды должны возложить на государство ответственность и наказать его за возмутительное поведение его представителя, с тем чтобы предотвратить будущие преступления, и, таким образом, присудить ему достаточную компенсацию за причиненные травмы. 3 апреля 2003 г. Свердловский районный суд отклонил иск, указав, что ситуация, в которой оказался заявитель, не охватывается правовыми нормами, лишающими государство иммунитета от требований о возмещении вреда и устанавливающими условия для исков и требований к государству в связи с вредом, причиненным незаконными действиями или бездействием его органов и должностных лиц. Кроме того, районный суд установил, что заявитель уже воспользовался правом на получение возмещения, успешно предъявив иск о возмещении вреда к непосредственному причинителю вреда, Н. (см. § 24 настоящего Постановления). 16 июля 2003 г. Красноярский* (*Здесь и в некоторых других местах оригинала ошибочно указан Краснодарский суд (прим. переводчика).) краевой суд, рассмотрев жалобу заявителя, подтвердил правильность решения районного суда об отказе в удовлетворении иска. Однако краевой суд изменил мотивировочную часть решения районного суда, отклонив довод относительно неприменимости правовых норм об ответственности государства, но поддержал вывод о том, что заявитель уже воспользовался правом на получение возмещения, успешно предъявив иск о возмещении вреда к непосредственному причинителю вреда (см. § 25 настоящего Постановления).

65. Европейский Суд отмечает, что российское законодательство, несомненно, предоставило заявителю возможность возбуждения судебного разбирательства о взыскании компенсации вреда, причиненного вследствие жестокого обращения с ним. Европейский Суд напоминает, что заявитель воспользовался этой возможностью, предъявив иск к непосредственному причинителю вреда (см. § 19 настоящего Постановления) и впоследствии предъявив иск к различным государственным органам с требованием о компенсации вреда, причиненного жестоким обращением (см. § 23 настоящего Постановления). Национальные суды присудили ему 10000 рублей в качестве компенсации морального вреда, которая должна была быть взыскана с Н. Неудовлетворенность заявителя суммой возмещения сама по себе не свидетельствует о том, что иск о возмещении вреда не являлся эффективным средством правовой защиты, что порождало бы такую жалобу. В этой связи Европейский Суд отмечает, что "эффективность" "средства правовой защиты" в значении статьи 13 Конвенции не зависит от определенности благоприятного исхода для заявителя. Орган, упоминаемый в этом положении, не обязательно должен быть судебным; но если это не так, его полномочия и предоставляемые им гарантии имеют значение при определении того, является ли связанное с ним средство правовой защиты эффективным. Также, если отдельное средство правовой защиты само по себе не полностью удовлетворяет требованиям статьи 13 Конвенции, совокупность средств правовой защиты, предусмотренных национальным законодательством, может им удовлетворять (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чонка против Бельгии" (Сonka v. Belgium), жалоба N 51564/99, § 75, ECHR 2002-I).

66. В то же время Европейский Суд учитывает довод заявителя о неисполнении судебного решения в части выплаты компенсации. В этой связи следует отметить, что требования статьи 13 Конвенции имеют форму гарантии, а не простого заявления о намерениях или практических мер. Всем статьям Конвенции присущи последствия верховенства права, одного из основных принципов демократического общества (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чонка против Бельгии", § 83). Европейский Суд напоминает, что исполнимость решений принадлежит к числу требований статьи 13 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "T.P. и K.M. против Соединенного Королевства", § 109). В то время как признание нарушения может составлять некоторую степень возмещения и удовлетворения, если меры возмещения не будут исполнены, нельзя утверждать, что заявитель получил возмещение иначе как на "бумаге".

67. Представляется, что российские суды не обязаны даже в минимальной степени рассматривать вопрос о возможности исполнения решения, которое они выносят в отношении частного причинителя вреда. В конце концов, истец, требования которого удовлетворены, не может предвидеть, получит ли он присужденную компенсацию. Однако Европейский Суд учитывает, что в сфере исполнения решений по гражданским делам позитивное обязательство государства с точки зрения Конвенции ограничено организацией системы исполнения решений, которая является эффективной законодательно и на практике, и обеспечением их исполнения без ненадлежащей задержки (см. Постановление Европейского Суда от 27 мая 2003 г. по делу "Санлье# против Франции" (Sanglier v. France), жалоба N 50342/99, § 39; и Постановление Европейского Суда от 7 июня 2005 г. по делу "Фуклев против Украины" (Fuklev v. Ukraine), жалоба N 71186/01, § 84). Только если власти обязаны действовать с целью исполнения решения, и они не исполняют этой обязанности, их бездействие влечет ответственность с точки зрения Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 28 сентября 1995 г. по делу "Сколло против Италии" (Scollo v. Italy), § 44, Series A, N 315-C).

68. Европейский Суд отмечает, что заявитель не утверждал, что российский правопорядок не мог обеспечить исполнения решения, вынесенного по его делу, или что государство как носитель публичной власти не действовало старательно с целью содействия заявителю в обеспечении исполнения решения, вынесенного против Н. Европейский Суд отмечает, что приговор от 6 июня 2002 г. о взыскании в пользу заявителя возмещения вреда с Н., оставленный без изменения 27 августа 2002 г., являлся окончательным и имеющим обязательную силу, что удовлетворяло требованию исполнимости, предусмотренному статьей 13 Конвенции.

69. Кроме того, продолжая рассматривать довод заявителя о неисполнимости судебного решения, Европейский Суд учитывает выбор из числа средств правовой защиты, которые были доступны заявителю. Помимо уголовного разбирательства, в котором он выступал в качестве гражданского истца, заявитель имел право требовать возмещения вреда со стороны государства путем предъявления иска о возмещении вреда параллельно уголовному разбирательству против Н., хотя бы не в рамках самого этого уголовного разбирательства, или путем предъявления иска после завершения уголовного разбирательства (см. § 52 настоящего Постановления). Ничто не препятствовало заявителю в предъявлении такого иска в соответствующий момент со ссылкой на то, что государство должно нести ответственность за действия Н. и выплатить компенсацию за причиненный вред. Европейский Суд полагает, что если бы заявитель избрал этот способ, вместо того чтобы предъявить иск к Н. в рамках уголовного дела, он мог исключить опасность вынесения решения о взыскании с несостоятельного ответчика. Однако заявитель сделал юридический выбор в пользу предъявления иска к Н. и поэтому должен нести бремя правовых последствий, включая несостоятельность ответчика и утраты права на иск к государству.

70. В итоге Европейский Суд заключает, что факты настоящего дела не обнаруживают признаков нарушения статьи 13 Конвенции.

74. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции, не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

(a) Общие принципы

(b) Применение изложенных принципов в настоящем деле