(1).jpg)
Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 октября 2008 г. Дело "Сергей Кузнецов против России" [Sergey Kuznetsov v. Russia] (жалоба N 10877/04) (I Секция)
Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)
Дело "Сергей Кузнецов (Sergey Kuznetsov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 10877/04)
Постановление Суда
Страсбург, 23 октября 2008 г.
По делу "Сергей Кузнецов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:
Нины Ваич, Председателя Палаты,
Анатолия Ковлера,
Ханлара Гаджиева,
Дина Шпильманна,
Сверре Эрика Йебенса,
Джиорджио Малинверни,
Георга Николау, судей,
а также при участии Андре Вампаша, Заместителя Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 2 октября 2008 г.,
вынес в тот же день следующее Постановление:
Процедура
1. Дело было инициировано жалобой N 10877/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Владимировичем Кузнецовым (далее - заявитель) 25 декабря 2003 г.
2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представлял Ю. Ершов, адвокат, практикующий в г. Екатеринбурге. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.
3. 1 марта 2005 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.
Факты
I. Обстоятельства дела
4. Заявитель родился в 1957 году и проживает в г. Екатеринбурге.
5. 18 марта 2003 г. заявитель и два других лица (Ш. и М.) направили уведомление главе администрации г. Екатеринбурга о намерении провести пикет перед зданием Свердловского областного суда* (*В советский период Екатеринбург именовался Свердловском. В 1990-х годах ему было возвращено первоначальное название, однако область, центром которой он являлся, по-прежнему называлась Свердловской (прим. Секретариата).). Пикет должен был проходить между 25 и 28 марта 2003 г. с 9 до 11 часов утра. В качестве цели пикета указывалось "привлечение внимания общественности к нарушениям права на доступ к правосудию".
6. 19 марта 2003 г. начальник управления по связям с общественностью и средствам массовой информации администрации г. Екатеринбурга подтвердил получение уведомления. Он указал, что в случае, если пикет создаст помехи, в том числе воспрепятствует доступу к зданию суда или помешает его обычной деятельности, администрация будет вынуждена вмешаться.
7. 20 марта 2003 г. начальник милиции общественной безопасности г. Екатеринбурга издал распоряжение об обеспечении общественного порядка и безопасности движения во время пикетирования.
8. 25 марта 2003 г. заявитель и другие провели пикетирование. Они распространяли газетные вырезки и листовки о председателе Свердловского областного суда Овчаруке, который предположительно был замешан в коррупционных скандалах, и собирали подписи под требованием о его отставке.
9. 27 марта 2003 г. первый заместитель председателя Свердловского областного суда Дементьев направил следующее письмо начальнику Верх-Исетского РОВД г. Екатеринбурга:
"С согласия администрации г. Екатеринбурга группа граждан в составе Ш., Кузнецова и M. провела пикетирование перед зданием Свердловского областного суда...
В уведомлении о пикете указывалось, что цель пикетирования заключается в "привлечении внимания общественности к нарушениям права на доступ к правосудию".
Как показали дальнейшие события, организаторы пикета ввели в заблуждение должностных лиц администрации г. Екатеринбурга относительно истинных целей своей акции.
Вместо привлечения внимания общественности к проблемам судебной защиты и нарушения прав человека, как указывалось в уведомлении о пикетировании, - если они считали, что такие проблемы существуют, - против чего было бы трудно возражать, поскольку указанные проблемы действительно существуют, в течение трех дней участники пикета раздавали листовки и материалы клеветнического и оскорбительного содержания для председателя Свердловского областного суда лично.
Информация, содержащаяся в извлечении из "Новой газеты", была опубликована более двух лет назад. Она была проверена Высшей квалификационной коллегией судей и Генеральной прокуратурой и признана клеветнической, о чем участники пикета, особенно Ш. и Кузнецов, несомненно, были осведомлены.
Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что организаторы пикета сознательно и злонамеренно изменили характер акции и таким образом ввели в заблуждение общественное мнение, внимание которого, как следует из уведомления о пикетировании, они намеревались привлечь к состоянию судебной защиты прав человека.
Тем самым они совершили административное правонарушение, предусмотренное статьей 4 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля 1988 г., с изменениями, внесенными Указом Президента Российской Федерации от 25 мая 1992 г., и в соответствии со статьей 8 данного Указа подлежат административной ответственности на основании части 1 статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях...
В связи с этим прошу возбудить производство по делу об административном правонарушении против Ш., Кузнецова и М. в соответствии с пунктом 1 части 2 статьи 28.3 указанного Кодекса, составить протокол об административном правонарушении и решить вопрос об их ответственности за нарушение законодательства. Прошу информировать меня о принятом решении".
10. 17 апреля 2003 г. должностное лицо Верх-Исетского РОВД г. Екатеринбурга составило протокол о совершенном заявителем административном правонарушении, предусмотренном частями 1 и 2 статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях. Согласно протоколу заявитель представил уведомление о пикетировании слишком поздно, он раздавал листовки клеветнического и оскорбительного характера о председателе регионального суда, а также препятствовал проходу граждан в здание суда. Судебные приставы Р. и M. были указаны в качестве свидетелей.
11. 21 апреля 2003 г. начальник Верх-Исетского РОВД направил протокол и сопровождающие материалы в Верх-Исетский районный суд г. Екатеринбурга. Дело было передано мировому судье участка N 3 Верх-Исетского района г. Екатеринбурга.
12. 15 мая 2003 г. заявитель заявил отвод составу суда и потребовал рассмотрения дела в соседнем регионе. Он утверждал, что рассмотрение дела в г. Екатеринбурге невозможно, поскольку оно возбуждено по требованию высокопоставленных должностных лиц регионального суда. Судья отклонила отвод, указав, что Кодекс об административных правонарушениях не предусматривает оснований для изменения подсудности.
13. 19 мая 2003 г. судья вынесла постановление по делу об административном правонарушении, признав заявителя виновным по трем пунктам.
14. Во-первых, судья установила, что заявитель нарушил установленный порядок организации пикетирования. Он направил уведомление о пикете за восемь дней до даты пикетирования, тогда как указ Президиума Верховного Совета 1988 года и местные екатеринбургские правила общественных собраний* (* Возможно, Секретариат имеет в виду Решение Екатеринбургской городской Думы от 22 мая 2001 г. N 3/4 "Об утверждении Положения "О порядке организации и проведения в городе Екатеринбурге митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетирования"" (прим. переводчика).) предусматривали 10-дневный срок уведомления.
15. Во-вторых, судья признала заявителя виновным в нарушении общественного порядка во время пикетирования. Она ссылалась на следующие доказательства:
"Вина заявителя... подтверждается протоколом об административном правонарушении от 17 апреля 2003 г.; показаниями свидетелей M. и Р., которые заявили суду, что работают судебными приставами в Свердловском областном суде. Около 9.10 25 марта 2003 г. они вышли на крыльцо Свердловского областного суда и увидели людей с плакатами - и среди них Кузнецова с плакатом "Овчарук, в отставку", - стоявших на крыльце перед входом в верхний этаж, блокируя проход и раздавая листовки. Когда они попросили их предъявить документы и спуститься по ступенькам, они отказались, но спустились вниз, когда к ним приблизился милиционер. О том, что пикетирующие загораживают проход в областной суд, им сообщали судьи, которые шли на работу [Перечень доказательств, подтверждающих вину заявителя, подтверждается:]; рапортом судебного пристава Р. от 25 марта 2003 г.; рапортом сотрудника РУВД Верх-Исетского района г. Екатеринбурга Г., из которого следует, что с 25 по 28 марта 2003 г. он осуществлял охрану общественного порядка во время пикетирования Свердловского областного суда. Пикет был организован Кузнецовым, Ш. и М., которые во время начала пикетирования, в 9.00, находились на ступеньках у входа в здание областного суда, чем мешали проходу в здание областного суда посетителей, после вмешательства его и судебных приставов спустились вниз на тротуар перед зданием суда и в дальнейшем нормальной работе областного суда не препятствовали...
Доводы представителя Кузнецова о том, что Кузнецов не загораживал проход в здание Свердловского областного суда мировой судья не принимает, так как они противоречат исследованным в судебном заседании доказательствам и не могут быть подтверждены показаниями свидетелей, допрошенных по ходатайству [защиты], так как указанные свидетели присутствовали при проведении пикетирования с 9.30, когда пикетирующие уже по требованию сотрудника милиции спустились со ступенек и не загораживали проход гражданам...
Не могут служить доказательством того, что Кузнецов не мешал проходу в суд, и фотографии [представленные защитой], которые обозревались в судебном заседании, так как они подтверждают только один момент, когда кадры были сняты, а не все время проведения пикетирования; кроме того, суду неизвестно, в какое время производилась съемка этих фотографий".
16. В-третьих, судья установила, что пикетирование проводилось не в соответствии с целями, указанными в уведомлении:
"Согласно уведомлению от 18 марта 2003 г. инициативная группа граждан в составе Кузнецова и М. проводила акцию протеста против нарушений прав граждан на судебную защиту. Как пояснила [представитель заявителя] в судебном заседании, цель пикетирования заключалась в привлечении внимания общественности к проблемам нарушения прав человека на судебную защиту, имелось в виду, что не принимаются заявления в суд, выносятся необоснованные решения. Свидетель М. также пояснил, что он привез и распространял газету, где были указаны случаи нарушения прав граждан на судебную защиту. Вместе с этим участниками пикетирования распространялись выписки из "Новой газеты" со статьей А. Политковской "Овчарук и его команда", которые по своему содержанию не соответствовали цели проведения пикетирования. Факт распространения указанных выписок не оспаривался в судебном заседании представителем заявителя и был подтвержден показаниями допрошенных в судебном заседании свидетелей".
17. Судья признала заявителя виновным в соответствии со статьей 20.2, часть 1, часть 2 Кодекса об административных правонарушениях и назначила ему наказание в виде административного штрафа в размере 10 минимальных размеров оплаты труда в Российской Федерации, то есть 1 000 рублей (приблизительно 35 евро).
18. 11 июля 2003 г. Верх-Исетский районный суд г. Екатеринбурга, рассмотрев жалобу заявителя, оставила постановление мирового судьи без изменения, согласившись с доводами, которые были в нем приведены. Это решение было окончательным, поскольку дальнейшему обжалованию не подлежало.
II. Применимое национальное законодательство
19. Конституция гарантирует, что граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование (статья 31).
20. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля 1988 г. N 9306-XI "О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР" (действовавший в период, относящийся к обстоятельствам дела, в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 25 мая 1992 г. N 524) устанавливал, что организаторы обязаны подать в муниципальный орган заявление о проведении собрания, митинга, уличного шествия или демонстрации в письменной форме не позднее чем за 10 дней до намечаемой даты их проведения (статья 2). Муниципальный орган рассматривал заявление и сообщал уполномоченным (организаторам) о принятом решении не позднее чем за пять дней до времени проведения мероприятия, указанного в заявлении (статья 3). Собрания, митинги, уличные шествия и демонстрации должны были проводиться в соответствии с целями, указанными в заявлении, а также в определенные сроки и в обусловленном месте (статья 4). Лица, нарушившие установленный порядок организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций, подлежали ответственности в соответствии с законодательством Союза ССР и союзных республик (статья 8).
21. Часть 1 статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях устанавливает, что нарушение установленного порядка организации собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования влечет наложение административного штрафа на организаторов в размере от 10 до 20 минимальных размеров оплаты труда (в период, относящийся к обстоятельствам дела, от 1 000 до 2 000 рублей). Часть 2 той же статьи устанавливает, что нарушение установленного порядка проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования влечет наложение административного штрафа на организаторов в размере от 10 до 20 минимальных размеров оплаты труда; на участников - в размере от 5 до 10 минимальных размеров оплаты труда.
Право
I. Предполагаемое нарушение статей 10 и 11 Конвенции
22. Заявитель жаловался, ссылаясь на статьи 10 и 11 Конвенции, что он подвергся административным мерам за проведение законного пикетирования и за распространение публикаций о председателе Свердловского областного суда.
23. Европейский Суд напоминает, что защита личного мнения, гарантируемая статьей 10 Конвенции, является одной из целей свободы мирных собраний, воплощенной в статье 11. Соответственно, вопрос о свободе выражения мнения не может быть отделен от вопроса о свободе собраний, в связи с чем необязательно рассматривать каждое положение отдельно. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд полагает, что статья 11 Конвенции пользуется приоритетом в качестве специального закона для собраний и будет рассматривать дело прежде всего с точки зрения этого положения, толкуя его с учетом статьи 10 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Галстян против Армении" (Galstyan v. Armenia), жалоба N 26986/03, §§ 95-96; Постановление Европейского Суда от 26 апреля 1991 г. по делу "Эзлен против Франции" (Ezelin v. France), Series A N 202, §§ 35, 37; и Решение Комиссии по правам человека от 19 октября 1998 г. по делу "Пендрагон против Соединенного Королевства" (Pendragon v. United Kingdom), жалоба N 31416/96).
24. Соответствующие положения Конвенции предусматривают следующее:
Статья 10 Конвенции
"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ...
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".
Статья 11 Конвенции
"1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний...
2. Осуществление [этого права] не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц".
A. Приемлемость жалобы
25. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба является неприемлемой ratione temporis* (* Ratione temporis (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с временем", критерий времени, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).), поскольку окончательное решение было вынесено 11 июля 2003 г., тогда как жалоба получена Европейским Судом 14 июня 2004 г. (согласно штемпелю).
26. Заявитель возражал, что подал жалобу 25 декабря 2003 г., в дату первого письма в Европейский Суд.
27. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что жалоба относится к событиям, имевшим место после 5 мая 1998 г., даты ратификации Конвенции Россией. Соответственно, он обладает компетенцией ratione temporis для ее рассмотрения. Однако если возражение властей Российской Федерации можно понять как утверждение о неприемлемости жалобы заявителя в связи с несоблюдением шестимесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его утвердившейся практикой и пунктом 5 правила 47 Регламента Суда датой подачи жалобы признается дата первой информации, полученной от заявителя, с изложением, даже кратким, цели жалобы. Если до поступления дальнейшей информации от заявителя о его предполагаемой жалобе или до подачи им заполненного формуляра жалобы проходит длительный срок, Европейский Суд может рассмотреть особые обстоятельства дела для определения того, какая дата должна считаться датой подачи, для целей расчета соблюдения шестимесячного срока, установленного статьей 35 Конвенции (см. Решение Европейского Суда от 20 октября 2005 г. по делу "Баранкевич против Российской Федерации" (Barankevich v. Russia), жалоба N 10519/03; и Решение Европейского Суда от 26 сентября 2002 г. по делу "Чалкли против Соединенного Королевства" (Chalkley v. United Kingdom), жалоба N 63831/00).
28. Европейский Суд отмечает, что окончательное решение по делу заявителя было вынесено 11 июля 2003 года. 25 декабря 2003 года. заявитель направил первое письмо в Европейский Суд, изложив существенные факты и выразив мнение о нарушении его прав, гарантированных статьями 6, 10 и 11 Конвенции. Он представил заполненный формуляр жалобы 24 мая 2004 г., то есть без неоправданной задержки. Соответственно, Европейский Суд признает дату первой информации от заявителя в качестве даты подачи жалобы. Он полагает, что жалоба подана в течение шести месяцев после окончательного решения, и отклоняет возражение властей Российской Федерации.
29. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.
B. Существо жалобы
1. Доводы сторон
30. Заявитель указывал, что уведомление о пикете было надлежащим образом вручено городской администрации, которая признала его получение и дала указание местной милиции поддерживать общественный порядок во время пикетирования. Обязанность обеспечить надлежащую организацию мероприятия по смыслу указа Президиума Верховного Совета 1988 года возлагалась на органы власти, которые могли потребовать от участников его прекращения в случае нарушения общественного порядка. Однако в настоящем деле о таких нарушениях не сообщалось.
31. Заявитель утверждал, что не имелось доказательств предполагаемых препятствий для прохода в областной суд. Показания судебных приставов не являются достоверными, поскольку в качестве служащих областного суда они были заинтересованными лицами, и поскольку маловероятно, что они смогли вспомнить в суде события, имевшие место за два месяца до этого. Рапорт судебного пристава M., который был составлен в день пикетирования, не упоминал препятствий для прохода. Рапорт другого пристава В., который не рассматривался судом, указывал, что участники пикета не блокировали доступ к зданию суда. Свидетели со стороны заявителя показывали и фотографии подтверждали, что заявитель не нарушал общественный порядок, однако суд отверг это доказательство. Заявитель указывал, что протокол об административном нарушении был составлен через 23 дня после пикетирования в отсутствие жалоб со стороны посетителей суда или судей на нарушение доступа в здание суда. Административное преследование было результатом давления со стороны первого заместителя председателя Свердловского областного суда.
32. Что касается публикации, которую распространял заявитель и которую заместитель председателя областного суда охарактеризовал как "клеветническую и оскорбительную", заявитель подчеркивал, что эти статьи не являлись предметом разбирательства о защите чести и достоинства или прокурорской проверки. Таким образом, сообщение заместителя председателя не имело правовой основы. Кроме того, ни указ 1988 года, ни екатеринбургские правила проведения собраний не содержали требования о том, что содержание материалов, распространяемых во время собрания, должно соответствовать целям последнего.
33. Заявитель также утверждал, что он был признан виновным мировым судьей и районным судом, которые находились в иерархическом подчинении областного суда и его председателя. Он настаивал на том, что имело место нарушение его прав, предусмотренных статьями 10 и 11 Конвенции.
34. Власти Российской Федерации констатировали, что пикет, проводившийся заявителем, не прерывался, и что спор относительно блокирования доступа к входу в суд был быстро разрешен. Однако это не исключает возможности привлечения заявителя к административной ответственности позднее. Заявитель был признан виновным в воспрепятствовании доступу граждан в областной суд, несвоевременном уведомлении о пикетировании и распространении материалов, которые не соответствовали объявленной цели пикета. С учетом незначительного размера штрафа власти Российской Федерации выразили мнение о том, что вмешательство было оправданным и соразмерным.
2. Мнение Европейского Суда
(a) Имело ли место вмешательство
35. Европейский Суд, прежде всего, напоминает, что право на свободу собраний касается как закрытых, так и публичных собраний, а равно собраний в определенном месте и публичных шествий; оно может осуществляться отдельными участниками собрания и его организаторами (см. Постановление Европейского Суда по делу "Джавит Ан против Турции" (Djavit An v. Turkey), жалоба N 20652/92, § 56, ECHR 2003-III; и Решение Комиссии по правам человека от 16 июля 1980 г. по делу ""Христиане против расизма и фашизма" против Соединенного Королевства" (Christians against Racism and Fascism v. United Kingdom), жалоба N 8440/78, Decisions and Reports 21, p. 138, at p. 148). Термин "ограничения" в пункте 2 статьи 11 Конвенции следует толковать как включающий меры, принятые до или в процессе общественного собрания, а также санкции, принятые после собрания (см. Постановление Европейского Суда от 26 апреля 1991 г. по делу "Эзлен против Франции" (Ezelin v. France), Series A, N 202, § 39).
36. Заявитель в настоящем деле организовал пикет перед зданием областного суда. Позже он был привлечен к административной ответственности и оштрафован за нарушение процедуры организации и проведения общественного собрания. Европейский Суд полагает, что производство по делу об административном взыскании представляло собой вмешательство в право заявителя на свободу собраний, толкуемое с учетом его права на свободу выражения мнения. Соответственно, необходимо установить, было ли вмешательство оправданным.
(b) Было ли вмешательство оправданным
37. Европейский Суд напоминает, что вмешательство составляет нарушение статьи 11 Конвенции, если оно не "предусмотрено законом" и не преследует одну или несколько законных целей, упомянутых в пункте 2, и не является "необходимым в демократическом обществе" для достижения одной из этих целей.
38. Административная ответственность за несоблюдение установленного порядка организации или проведения общественного собрания предусмотрена частями 1 и 2 статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях, которые составляли правовую основу для признания заявителя виновным в настоящем деле. Европейский Суд признает, что вмешательство было "предусмотрено законом" и преследовало "законные цели" в значении пункта 2 статьи 10 и 11 Конвенции, а именно цели предотвращения беспорядков и защиты прав других лиц. Остается определить, было ли оно "необходимо в демократическом обществе".
39. Что касается решения вопроса о необходимости, Европейский Суд напоминает, что свобода мирных собраний, провозглашенная в статье 11 Конвенции, является фундаментальным правом в демократическом обществе и, наряду с правом на свободу выражения мнения, одной из основ такого общества. В силу пункта 2 статьи 11 Конвенции и пункта 2 статьи 9 Конвенции вмешательство в любое из прав, предусмотренных названными статьями, может быть оправдано лишь необходимостью, возникающей в "демократическом обществе" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Христианско-демократическая народная партия против Молдавии" (Christian Democratic People's Party v. Moldova), N 28793/02, §§ 62-63, ECHR 2006...; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Джавит Ан против Турции", § 56). Соответственно, государства должны не только обеспечивать право мирных собраний, но также воздерживаться от применения неразумных косвенных ограничений этого права. Учитывая значимость свободы собрания и объединения и ее тесную связь с демократией, требуются убедительные и непреодолимые причины для оправдания вмешательства в это право (см. Постановление Европейского Суда от 20 октября 2005 г. по делу "Уранио Токсо против Греции" (Ouranio Toxo v. Greece), жалоба N 74989/01, § 36, ECHR 2005-X (извлечения); и Постановление Европейского Суда от 31 марта 2005 г. по делу "Адалы против Турции" (Adali v. Turkey), жалоба N 38187/97, § 267, с последующими ссылками).
40. Анализируя обжалуемое вмешательство, Европейский Суд должен удостовериться в том, что государство-ответчик осуществляло свои дискреционные полномочия разумно, осмотрительно и добросовестно. Он также должен оценить обжалуемое вмешательство с учетом обстоятельств дела в целом и определить, было ли оно "пропорционально преследуемой законной цели", и были ли мотивы, приведенные национальными властями в его обоснование, "относимыми и достаточными". При этом Европейский Суд должен удостовериться, что национальные власти применяли стандарты, которые соответствуют принципам, воплощенным в статьях 10 и 11 Конвенции, и, кроме того, что их решения основывались на приемлемой оценке соответствующих фактов (см., в частности, упоминавшееся выше* (* Постановление Европейского Суда от 14 февраля 2006 г. по делу "Христианско-демократическая народная партия против Молдавии" (Christian Democratic People's Party v. Moldova), жалоба N 28793/02, в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Христианско-демократическая народная партия против Молдавии", § 70).
41. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что против заявителя выдвинуто три обвинения. Во-первых, суды установили, что он направил уведомление о пикете несвоевременно; во-вторых, он препятствовал проходу к зданию суда; и в-третьих, содержание распространявшихся им материалов не соответствовало объявленной цели пикетов.
42. Что касается первого обвинения, Европейский Суд напоминает, что требование о разрешении или уведомлении об общественном собрании обычно не затрагивает суть этого права, поскольку цель процедуры заключается в том, чтобы дать властям возможность принять разумные и целесообразные меры для обеспечения надлежащего проведения любого собрания, митинга или любого иного мероприятия политического, культурного или иного характера (см. Постановление Европейского Суда по делу "Букта и другие против Венгрии" (Bukta and Others v. Hungary), жалоба N 25691/04, § 35, ECHR 2007-...; Постановление Европейского Суда от 5 декабря 2006 г. по делу "Оя Атаман против Турции" (Oya Ataman v. Turkey), жалоба N 74552/01, § 39; Решение Комиссии по правам человека от 10 октября 1979 г. по делу ""Рассамблеман жюрасьен юните" против Швейцарии" Rassemblement Jurassien Unite v. Switzerland), жалоба N 8191/78, DR 17, p. 119; и Постановление Европейского Суда от 21 июня 1988 г. по делу ""Платформ "Эрцте фюр дас лебен"" против Австрии" (Plattform "Arzte fur das Leben" v. Austria), Series A, N 139, p. 12, §§ 32 и 34).
43. Сторонами не оспаривается, что в настоящем деле заявитель подал уведомление о пикете за восемь дней до намеченного события, в то время как применимое законодательство предусматривало 10-дневный срок уведомления. Однако представляется сомнительным, что двухдневная разница могла лишить власти возможности провести необходимые приготовления к пикетированию. По-видимому, с учетом незначительных масштабов намеченного мероприятия городская администрация не сочла предполагаемую просрочку уведомления существенной или важной. Она не только незамедлительно признала получение уведомления о пикете, но также направила милиции за пять дней указание об обеспечении общественного порядка во время мероприятия. Просрочка не ставилась заявителю в вину в каких-либо официальных документах и не влияла на законность пикетирования. Впервые этот недостаток был упомянут в протоколе об административном правонарушении, составленном через шесть недель после собрания. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что чисто формальное нарушение срока уведомления не являлось ни относимой, ни достаточной причиной для привлечения заявителя к административной ответственности. В этой связи Европейский Суд подчеркивает, что свобода участия в мирном собрании имеет такое важное значение, что лицо не может быть подвергнуто санкции - даже из числа наиболее мягких - за участие в демонстрации, которая не была запрещена, если это лицо само не совершило каких-либо порицаемых действий в этой связи (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эзлен против Франции", § 53).
44. Что касается предполагаемого блокирования прохода, Европейский Суд отмечает, что пикетирование, в котором участвовали всего несколько человек, началось примерно в 9.00, в верхней части лестницы, ведущей ко входу в Свердловский областной суд. Вскоре после этого судебные приставы и милиционер подошли к участникам и предложили им спуститься по лестнице. Они подчинились требованию и продолжали пикетирование перед лестницей. Свидетели, прибывшие в 9.30, видели заявителя и сопровождающих его лиц, которые уже спустились. Европейский Суд считает следующие элементы существенными для оценки ситуации. Во-первых, не оспаривается, что отсутствовали жалобы с чьей-либо стороны, посетителей, судей или работников суда, на предполагаемые препятствия для доступа к зданию суда со стороны участников пикета. Во-вторых, даже если предположить, что присутствие нескольких лиц в верхней части лестницы ограничивало доступ к входной двери, заслуживает доверия тот факт, что заявитель подчинился требованию должностных лиц и без пререканий спустился по лестнице на тротуар. В-третьих, следует отметить, что предполагаемое препятствие существовало крайне непродолжительный срок. Наконец, в качестве общего принципа Европейский Суд напоминает, что любая демонстрация в общественном месте неизбежно нарушает обычную жизнь в той или иной степени, включая помехи уличному движению, и весьма важно проявление публичными властями определенной терпимости по отношению к мирным собраниям, чтобы свобода собраний, гарантированная статьей 11 Конвенции, не лишалась содержания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Галстян против Армении", §§ 116-117; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Букта и другие против Венгрии", § 37; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Оя Атаман против Турции", §§ 38-42). Соответственно, Европейский Суд не усматривает, что предполагаемое препятствие для прохода, особенно при обстоятельствах, когда заявитель проявил гибкость и готовность к сотрудничеству с властями, было относимой и достаточной причиной для вмешательства.
45. Что касается третьего основания для признания заявителя виновным, Европейский Суд отмечает, что суды страны не указали каких-либо фактов, на которых основаны их выводы по данному вопросу. В их решениях отсутствует анализ того, в чем заключается предполагаемое различие между объявленными целями пикета и содержанием статьи, которую заявитель распространял во время пикетирования. В этой связи Европейский Суд напоминает, что любые меры вмешательства в свободу собраний и выражения мнения в отсутствие подстрекательства к насилию или отрицания демократических принципов - какими бы шокирующими и неприемлемыми ни казались властям некоторые взгляды или выражения - вредят демократии, а иногда даже подрывают ее. В демократическом обществе, основанном на верховенстве права, идеям, которые могут оспаривать существующий порядок, должна быть предоставлена возможность для надлежащего выражения через осуществление права собраний, а также другие законные средства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Станков и "Объединенная македонская организация Илинден " против Болгарии" (Stankov and the United Macedonian Organisation Ilinden v. Bulgaria), жалобы NN 29221/95 и 29225/95, § 97, ECHR 2001-IX). Материалы, распространявшиеся заявителем, и идеи, которые он отстаивал во время пикетирования, не содержали каких-либо диффамационных заявлений, подстрекательства к насилию или отрицания демократических принципов. Соответственно, каким бы неприятным ни был призыв к отставке председателя регионального суда, и какой бы оскорбительной он ни считал статью о предполагаемой коррупции в Свердловском областном суде, это не было относимой или достаточной причиной для привлечения к ответственности заявителя за осуществление его права на свободу выражения мнения или собраний.
46. Озабоченность Европейского Суда вызывает также то обстоятельство, что вопрос о предполагаемом расхождении между целями пикетирования и распространявшимися материалами был впервые затронут в письме заместителя председателя Свердловского областного суда, то есть должностного лица, находившегося в непосредственном подчинении председателя регионального суда, который являлся объектом критики распространявшихся публикаций. Выражения, использованные в письме заместителя председателя, такие как заявление о том, что участники пикетирования "совершили административное правонарушение", имели преюдициальное значение для оценки фактов компетентным судебным органом и содержали мнение о том, что заявитель виновен, до того, как его виновность была доказана в соответствии с законом (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 3 октября 2002 г. по делу "Бемер против Германии" (Bohmer v. Germany), жалоба N 37568/97, §§ 54 и 56; и Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2007 г. по делу "Нештяк против Словакии" (Nestak v. Slovakia), жалоба N 65559/01, §§ 88 и 89).
47. Наконец, Европейский Суд отмечает, что цель пикета заключалась в привлечении внимания общественности к предполагаемым недостаткам функционирования судебной системы в Свердловской области. Этот серьезный вопрос, несомненно, представлял собой часть политической дискуссии по вопросу, имеющему общий и публичный интерес. Европейский Суд напоминает в этой связи, что в соответствии с его постоянным подходом требуются весьма веские основания для оправдания ограничений политических высказываний или серьезных вопросов общественного интереса, таких как коррупция судебной власти, поскольку широкие ограничения, установленные в отдельных случаях, безусловно, затронут в целом уважение свободы выражения мнения в заинтересованном государстве (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Карман против Российской Федерации"* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.) (Karman v. Russia), жалоба N 29372/02, § 36; Постановление Европейского Суда по делу "Фельдек против Словакии" (Feldek v. Slovakia), жалоба N 29032/95, § 83, ECHR 2001-VIII; и Постановление Большой Палаты по делу "Сюрек против Турции" (Surek v. Turkey), жалоба N 26682/95, § 61, ECHR 1999-IV). В настоящем деле такие основания не были указаны судами страны или властями Российской Федерации в их объяснениях.
48. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд находит, что российские власти не указали "относимых и достаточных" причин, которые оправдывали бы вмешательство в права заявителя на свободу выражения мнения и мирных собраний. То, что размер штрафа был относительно невелик, не отменяет того факта, что вмешательство не было "необходимым в демократическом обществе".
49. Соответственно, имело место нарушение статьи 11 Конвенции, истолкованной с учетом статьи 10 Конвенции.
II. Применение статьи 41 Конвенции
50. Статья 41 Конвенции предусматривает:
"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
51. Заявитель требовал 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
52. Власти Российской Федерации утверждали, что это требование было неразумным и необоснованным.
53. Европейский Суд признает, что заявитель претерпел моральный вред в виде страданий и разочарования, вызванных административным преследованием за осуществление прав на свободу выражения мнения и мирных собраний, достаточной компенсацией которых не может быть признано установление факта нарушения Конвенции. Однако он находит сумму, требуемую заявителем, чрезмерной. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 1 500 евро по данному основанию, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.
B. Судебные расходы и издержки
54. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек, понесенных в судах страны и Европейском Суде. Соответственно, Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по данному основанию.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
55. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
На основании изложенного Суд единогласно:
1) признал жалобу приемлемой;
2) постановил, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции, истолкованной с учетом статьи 10 Конвенции;
3) постановил,
(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 1 500 евро (тысячу пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;
(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;
4) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении было направлено в письменном виде 23 октября 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Андре Вампаш | Нина Ваич |
