ПРЕЦЕДЕНТ

«Народную марку» не внедрить без согласия надлежащего правообладателя
Ситуации, когда предприниматель безуспешно пытается обеспечить правовую охрану товарному знаку, разработанному с использованием образа персонажа литературного произведения, по-прежнему иногда встречаются в судебной практике. Разумеется, камнем преткновения в таких случаях становится авторское право. Но при этом в ходе разбирательства могут попутно разрешиться вопросы, связанные с арбитражной системой лишь опосредованно.
Спор, результатом которого стало постановление ФАС Московского округа от 24 мая 2013 г. № Ф05-4528/2013 по делу № А40-116644/12-15-337, начался с очередного неудачного обращения в Роспатент. Предприниматель просил ведомство зарегистрировать товарный знак для товаров 29-го класса МКТУ (мясо, мясные экстракты и т. п.). И на этот раз «двигателем торговли» предстояло стать... Винни-Пуху.
Стилизованное изображение медвежонка с воздушным шариком и соответствующей надписью легко узнали бы отечественные читатели, знакомые с книгой А.А. Милна в переводе Бориса Заходера, выполненном более полувека назад. Заявителю (в дальнейшем – истцу) отказали в регистрации на основании п. 9 ст. 1483 Гражданского кодекса Российской Федерации из-за отсутствия поддержки со стороны правообладателя. Однако в суде был поставлен вопрос: а кого, собственно, в такой ситуации считать правообладателем?
Аргументы истца сводились к тому, что разрешение на использование персонажа им получено, но от другого автора перевода оригинального произведения Winnie-The-Pooh, выполненного в XXI веке. Ведь в 60-е годы прошлого века также был выполнен только перевод этой книги – а какая разница, каким переводом пользоваться? Разве среди разных переводов есть какая-то иерархия?
Как выяснилось, есть. Дело в том, что еще в 2001 году «Винни-Пух и все-все-все» был признан оригинальным художественным произведением, а его главный герой – наделенным переводчиком собственными чертами, а также именем, не являющимся дословным переводом англоязычной версии. Известность Пуха подтверждалась не только огромными тиражами книги в СССР, мультфильмами, спектаклями, но и судебными актами, которые закрепили авторские права наследников Б. Заходера. Поэтому согласие современного переводчика (права которого на произведение, но не на героя, никто не отрицал) – не повод делать товарный знак из персонажа, к тому же внешне неотличимого от ранее нарисованного «Союзмультфильмом».
Истца, проигравшего в очередной раз, можно понять: получается, что приоритет обладателя прав на перевод книги определяется уровнем его известности и моментом публикации? Но суд в подобных вопросах беспристрастен.
Вероятно, так следовало бы разрешать и некоторые научные споры. Например, о том, считать ли самостоятельным художественным произведением репродукцию «Моны Лизы» с пририсованными Марселем Дюшаном усами.