Нужно ли родным компенсировать моральный вред, если пациента лечили некачественно, но умер он не из-за дефектов медпомощи?

photographee.eu / Depositphotos.com

Верховный Суд РФ отправил на пересмотр акты районного и областного судов об отказе в возмещении морального вреда в связи с некачественным оказанием медицинской помощи (Определение Верховного Суда РФ от 13 апреля 2020 г. № 34-КГ20-2).

С таким иском обратилась молодая женщина, мать которой скончалась от инфаркта. Правда, сам инфаркт произошел за несколько дней до кончины, врачи "неотложки" приезжали несколько раз, но инфаркта так и не распознали, отказывались забирать пациентку в стационар, а когда все-таки госпитализировали, то назначили неадекватную терапию. Ситуация – с нравственной точки зрения – осложнялась тем, что пациентка являлась недееспособной, вызов скорой и общение с врачами легли на плечи опекуна – дочери пациентки, при этом дочь сама в тот момент находилась на позднем сроке беременности.

 Все важные документы и новости о коронавирусе COVID-19 – в ежедневной рассылке Подписаться

Суды в иске полностью отказали – поскольку, хотя дефекты лечения и имели место, но, однако, прямой причинной-следственной связи между дефектами и смертью пациентки истица не доказала: в заключении Бюро судмедэкспертизы указано, что пациентка длительное время страдала тяжёлым заболеванием системы кровообращения с выраженными неврологическими, кардиологическими и сосудистыми проявлениями, которое развивалось у неё самостоятельно, без участия врачей и непосредственно привело к её смерти, при этом её смерть могла наступить и при оказании своевременной и адекватной медицинской помощи. Одновременно эксперты указали на дефекты (ошибки) в оказании медпомощи: 25 января медпомощь не оказывалась, госпитализация не предложена; 26 января врачом-терапевтом жалобы не собраны, объективный осмотр формальный, информации о состоянии здоровья не даёт; 27 января консультация врача-невролога не даёт полную информацию о неврологическом статусе, не предложена госпитализация; 28 января медпомощь не оказывалась, госпитализация не предложена, что создало условия для прогрессирования заболевания.

А поскольку смерть матери истицы обусловлена тяжёлым заболеванием, которое непосредственно привело к её смерти, а спорные дефекты медпомощи не являются причиной развития основного заболевания, и его осложнения и не находятся в прямой причинно-следственной связи со смертью, то и, следовательно, по мнению суда, некомпетентные действия врачей не причинили дочери пациентки моральный вред.

Верховный Суд РФ категорически не согласился с выводами судов, и указал, что:

• право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь реализуется, в том числе, через соблюдение порядков оказания медпомощи, стандартов медпомощи и клинических рекомендаций (протоколов), а также через установление ответственности медорганизаций и медработников за причинение вреда при оказании гражданам медпомощи;
• при этом законом установлена презумпция вины причинителя вреда, которая предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик, а потерпевший доказывает факт наличия вреда (физических и нравственных страданий – если это вред моральный), а также статус ответчика – причинителя вреда или лица, в силу закона обязанного возместить вред;
• следовательно, в данном деле ЦРБ должна доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда истице в связи со смертью её матери, медицинская помощь которой была оказана ненадлежащим образом. Конкретно, надо было установить – повлияли ли выявленные дефекты на правильность постановки диагноза (острый инфаркт передней стенки миокарда), на назначение соответствующего лечения и развитие летального исхода, а также определить степень нравственных страданий истицы с учётом фактических обстоятельств причинения ей морального вреда и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесённых ею переживаний (состояние беременности) в результате ненадлежащего оказания её матери медицинской помощи, наблюдения за её страданиями на протяжении длительного времени (с 25 января по 6 февраля 2016 г.) и её последующей смерти;
• при этом ответчиком (ЦРБ) не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие его вины в неустановлении пациентке правильного диагноза, в том числе бригадами СМП, неоднократно вызываемыми истцом для оказания медпомощи своей матери и ее госпитализации, в которой было отказано сотрудниками СМП и участковым терапевтом, врачом-неврологом;
• это значит, что ЦРБ не предоставила доказательств соблюдения установленных порядка и стандартов оказания медпомощи;
• а это, в свою очередь, значит, что нельзя признать правомерным вывод об отсутствии причинно-следственной связи между недостатками (дефектами) медпомощи и наступившими последствиями в виде ухудшения здоровья и смерти;
• при этом перед судебными экспертами не ставился вопрос о том, были ли предприняты фельдшерами СМП, врачом-терапевтом, врачом-неврологом все необходимые меры для своевременного и квалифицированного обследования пациента, включая подробное описание состояния здоровья пациента, его рентгеновский снимок, проведение дополнительных исследований, госпитализацию и направление в целях правильного определения диагноза к иным специалистам, таким как врач-анестезиолог-реаниматолог, врач-кардиолог (как того требует ст. 70 Закона  от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"), этот вопрос не был предметом исследования в судебном заседании и не выносился судом на обсуждение сторон спора;
• кроме того, суд не обсудил и не оценил довод истца о том, что в случае оказания качественной и своевременной медпомощи, её госпитализации при первоначальном вызове бригады СМП, проведения всех необходимых обследований и диагностических мероприятий, диагноз был бы установлен правильно и своевременно и, следовательно, была бы оказана надлежащая медицинская помощь;
• кроме того, суды отказались применять ст. 70 Закона об основах охраны здоровья граждан (о полномочиях лечащего врача).