Эксперты рассказали, в чем состоит добровольное информированное согласие пациента на получение медицинских услуг

Alexander Raths / Shutterstock.com

Одним из важнейших принципов соблюдения интересов пациента эксперты называют получение у него добровольного информированного согласия перед любыми медицинскими процедурами. Так, данный принцип закреплен в Конвенции о защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины (правда, наша страна в ней не участвует), а также в российском законодательстве (ст. 20 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"; далее – закон об охране здоровья). Ряд принципов выводится в том числе из практики Европейского суда по правам человека.

В первую очередь согласие должно быть свободным и добровольным. Как отметила секретарь Комитета по биоэтике Совета Европы Лоранс Львофф в ходе конференции, посвященной правам человека и биомедицине, это означает отсутствие какого-либо давления на пациента, например, основанного на доверительных отношениях c врачом или предложении денег (в случае согласия на донорство органов). На этот принцип указал и ЕСПЧ, рассматривая дело о принудительном гинекологическом осмотре заключенных (постановление ЕСПЧ от 13 мая 2008 года, жалоба № 52515/99). По его оценке, подобный осмотр недопустим, даже если его целью была защита представителей власти от ложных обвинений в домогательствах. Суд решил, что осмотр, проведенный в таком случае, не был соразмерен данной цели.

Согласие пациента должно быть явно и четко выраженным (в том числе в устной форме) – к такому выводу пришел ЕСПЧ. Так, нарушением прав пациента со стороны врачей он признал случаи, когда к ребенку с тяжелой степенью инвалидности применяли диаморфин (наркотическое средство) для облегчения боли. Его мать в предварительных беседах с медицинскими работниками согласилась на такой способ лечения, но затем отказалась (постановление ЕСПЧ от 9 марта 2004 года, жалоба № 61827/00).

Информированность согласия должна заключаться в том, что пациент получает при его предоставлении необходимые сведения о своем здоровье, рисках, сути и последствиях вмешательства, а также о рисках невмешательства, отметили эксперты. Причем информация должна быть изложена доступным языком без обилия медицинских терминов, как обратила внимание директор Правового департамента Минздрава России Светлана Соловьёва. Лоранс Львофф добавила к этому, что иногда пациенту дают слишком большой объем неясной для него медицинской информации и назвала это перекладыванием ответственности с врача на пациента. А старший юрист ЕСПЧ Ирина Яценко подчеркнула, что пациенту нельзя давать искаженную и одностороннюю информацию с целью повлиять на его выбор. В качестве примера был приведен случай, когда нескольких женщин цыганской национальности в Словакии стерилизовали во время кесарево сечения. В процессе родов им пояснили, что последующие роды могут привести к летальному исходу для матери или ребенка. Женщины дали свое согласие, но ЕСПЧ указал, что оно не может считаться добровольным, так как информация представлена практически в искаженном виде (постановление ЕСПЧ от 8 ноября 2011 года, жалоба № 18968/07).

Ирина Яценко также уточнила, что пациенту необходимо предоставить достаточно времени, чтобы спокойно сделать осознанный выбор, а врачи должны убедиться в том, что пациент понял всю информацию, которые они пытаются донести, находясь в здравом уме и трезвой памяти. Так, привела пример эксперт, ЕСПЧ указал, что медицинские работники недобросовестно отнеслись к своим обязанностям, когда приняли отказ пациента от бронхоскопии и внутримышечных инъекций, а в результате он скончался. Оказалось, что пациент страдал параноидальным расстройством, но врачи, несмотря на его неадекватное поведение, принимали его волю.

Что важно, информированное согласие пациента должно быть также предварительным. То есть лицо, как отметили эксперты, заранее получает информацию о цели и характере вмешательства, а также о его последствиях и рисках. И соответствующее решение пациент должен принять также до совершения медицинской процедуры.

Кроме того, в соответствии с действующим российским законодательством, информированное согласие или отказ от медицинского вмешательства должны быть оформлены письменно. Такие документы подписываются самим гражданином, одним из родителей или иным законным представителем, медицинским работником и должны содержаться в медицинской документации пациента (ч. 7 ст. 20 закона об охране здоровья граждан). В то же время данный подход подвергла критике профессор кафедры уголовного права и криминологии Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России) Антонина Чупрова, сопоставив законодательные положения и практику.

Она обратила внимание, что бланки о добровольном информированном согласии чаще подписываются уже после процедуры – при оплате услуг, причем их содержание существенно не меняется в зависимости от сложности вмешательства. А врачи при этом, по ее оценке, практически никогда не разъясняют цель процедуры и ее последствия, если речи не идет о сложных операциях. "Медики не тратят лишних слов на просвещение больного, но при этом конкретизируют характер осложнений", – отметила эксперт. – "Больной, не очень интересуясь содержанием документа, дает согласие, не глядя в текст. При этом руководители медицинских организаций наивно полагают, что тем самым они себя обезопасили от исков и преследований, поскольку пациент изначально согласен на все".

Эксперт обратила внимание на то, что с точки зрения гражданско-правовых отношений подобный подход может иметь смысл, но не имеет абсолютно никакого отношения к уголовному праву. В то же время она указала, что вопрос, в каких случаях медицинский риск обоснован, а когда в действиях врача содержатся признаки преступления, настолько сложен, что однозначно ни судебная практика, ни теоретики его не решили.

Напомним, что преступлением, в соответствии с Уголовным кодексом, не является причинение вреда при обоснованном риске для достижения общественно полезной цели. Риск считается обоснованным, если цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями, а также когда лицо предприняло достаточные меры для предотвращения вреда (ч. 1-2 ст. 41 УК РФ). Однако, по мнению эксперта, этих условий для регулирования медицинской деятельности недостаточно.