Практика разрешения споров в Международном коммерческом арбитражном суде: сегодняшний день и перспективы

7 мая 2009 года в 11-00 в Информационном агентстве ГАРАНТ состоялось интернет-интервью с председателем Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации Александром Сергеевичем Комаровым.

Тема: "Практика разрешения споров в Международном коммерческом арбитражном суде: сегодняшний день и перспективы"

В подготовке стенограммы принимает участие журнал "Законодательство".

Ведущая интернет-интервью - Нифталиева Татьяна (ИА ГАРАНТ).

К моменту начала интервью поступило несколько десятков разных интересных и проблемных вопросов, которые мы сегодня хотим предложить нашему уважаемому гостю.

Для удобства мы разбили вопросы на блоки. И первый блок посвящен вопросам, касающимся роли международного коммерческого арбитража.

Ведущая: Александр Сергеевич, какой из международных арбитражных судов самый авторитетный на сегодняшний день? Участвовали ли российские компании в качестве истцов или ответчиков в осуществляемых им разбирательствах? Какое место МКАС при ТПП РФ занимает среди других международных арбитражных судов?

Комаров А.С.:
Спасибо за вопрос. Вопрос интересный, но ответить на него однозначно не представляется возможным, потому что, когда спрашивают, какой суд авторитетнее, то такое мнение является субъективной оценкой. Объективных критериев не так много. И, наверное, единственный объективный критерий - количество дел, поступающих на рассмотрение в арбитражный суд. С этой точки зрения можно найти арбитражные суды, которые занимаются международными спорами и имеют очень большое количество дел. Например, в Международную арбитражную комиссию при организации, которая аналогична ТПП РФ, в Китае, ежегодно поступает почти 6 сотен новых исков. Но с другой стороны, если говорить о международном авторитете, т.е. о количестве рассматриваемых международных дел, то, наверное, все-таки на первое место можно было бы поставить Международный арбитражный суд Международной торговой палаты в Париже, потому что туда в последние годы поступает около 600 новых исков ежегодно. И, конечно, с точки зрения сложности содержания дел, с точки зрения национальной принадлежности участников и характера споров, Арбитражный суд Международной торговой палаты является, несомненно, лидером.
Думаю, большинство специалистов в этой области согласятся со мной в том, что на сегодняшний день из всех существующих в мире признанных центров международного арбитра, наверное, арбитражный суд Международной торговой палаты по этому объективному показателю: по количеству рассматриваемых дел и по национальной принадлежности сторон, действительно, имеет международный характер. Этот арбитражный институт не просто национальный центр международного арбитража, а международный по своему составу и характеру, хотя он находится во Франции, в Париже. И наши российские предприятия тоже участвуют в его деятельности, но их участие там не очень заметно. И по официальной статистике в последнее время ежегодно бывает немногим более или менее десятка дел, в которых участвуют российские предприятия либо в качестве истцов, либо ответчиков. Но дело в том, что я неоднократно указывалось представителями этого арбитражного суда, а также другими специалисты в этой области, когда речь идет о российских делах, рассматривающихся в Международной торговой палате то, к сожалению, ориентироваться только на формальную национальную принадлежность сторон было бы не совсем правильно. Потому что очень часто споры, которые попадают в Международную торговую палату, а также, например, в Лондонский суд международного арбитража, который тоже представляется весьма авторитетным, формально возникают между предприятиями, зарегистрированными в оффшорных зонах. Но на самом деле, если посмотреть, кто стоит за ними, то это будут очень часто российские предприятия.
Поэтому когда мы смотрим на официальную статистику той же Международной торговой палаты, то видим там то количество российских дел, в которых одна из сторон зарегистрирована в РФ, т.е. является формально российской. Есть немало дел, например, между фирмой, зарегистрированной на Бермудских островах, и фирмой, зарегистрированной где-нибудь на Каймановых островах, по поводу активов, которые находятся в России, или за ними стоят российские предприниматели. Поэтому статистика, которая публикуется, не всегда адекватно отражает национальную принадлежность сторон, участвующих в споре. Арбитражный суд Международной торговой палаты один из старейших в мире, накопил громаднейший опыт, в нем представлено очень большое количество признанных специалистов в области международного арбитража. Поэтому, я думаю, что на сегодняшний день он один из наиболее авторитетных международных арбитражных судов. А если говорить о том, какое место МКАС занимает среди международных арбитражей, то, безусловно, наш суд относится к числу авторитетных и признаваемых в мире центров международного арбитража. Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что МКАС является членом Международной ассоциации коммерческих арбитражных институтов (IFCAI). Это - международная организация, в состав которой входят наиболее авторитетные, признанные центры международного арбитража, потому что в области международного арбитража завоевать авторитет очень сложно, его нельзя декретировать. Авторитет арбитражного института появляется тогда, когда у него появляются конкретные спорные дела. А конкретные дела появятся только тогда, когда стороны в своих международных контрактах заранее, еще до возникновения спора, предусмотрели возможность разрешать свои коммерческие споры в конкретном арбитражном институте. Такая запись появится только в том случае, если партнеры знают конкретный арбитражный суд. И знают не просто о том, что он существует, а о том, что он авторитетен и на него можно положиться, потому что он решает споры квалифицированно. Завоевание авторитета - процесс достаточно длительный.
Он завоевывается десятилетиями. Наш арбитражный суд был основан в 1932 году, уже в этом году будет 77 лет со дня его создания. Конечно, за это время он положительно проявил себя. И в любом случае, когда речь идет об арбитраже в РФ, то в первую очередь, можно говорить именно о МКАС, потому что за рубежом лицо международного арбитража в России - это МКАС. И для этого есть все объективные предпосылки. В международном общении среди профессионалов-юристов МКАС всегда рассматривается как авторитетный орган. И количество дел, которые мы рассматриваем, тоже свидетельствует о том, что нас широко признают в современном мире. Например, в прошлом году один из номеров авторитетного журнала, который выходит в Лондоне - Global Аrbitration Revue, был специально посвящен международному арбитражу в России. Там, в частности, было напечатано мое интервью и редакционные статьи относительно оценки ситуации с международным арбитражем в России. Я разговаривал с некоторыми своими зарубежными коллегами, и они сообщили, что данная публикация была достаточно объективной и, в частности, высоко оценивает авторитет и деятельность нашего международного коммерческого арбитража. Необходимо учитывать, что в ней речь шла именно о России. Наш арбитражный суд на протяжении длительного времени был единственным международным коммерческим арбитражем на территории Советского Союза. И поэтому этот опыт, безусловно, аккумулирован в нашем арбитражном суде, и это работает сейчас на нас. Думаю, еще немало пройдет времени, когда на постсоветской территории появятся такие же авторитетные арбитражные суды, как наш. И на протяжении достаточно длительного периода МКАС при соответствующих усилиях будет продолжать удерживать лидирующее положение в области международного арбитража на территории РФ.

Ведущая: Спасибо. Александр Сергеевич, скажите, пожалуйста, какими преимуществами обладают разбирательства в международных арбитражных судах перед государственной судебной процедурой?

Комаров А.С.:
Здесь можно говорить о многих аспектах, но, как правило, выделяют следующие. Прежде всего, это то, что международный арбитраж позволяет обеспечить сбалансированность, нейтральность при разрешении международных коммерческих споров. Для коммерсантов в любом деле важно, чтобы их интересы были взаимно уравновешены. И поэтому способ, с помощью которого должны рассматриваться коммерческие споры, тоже должен отвечать этим критериям, должен обеспечивать беспристрастное и независимое разрешение споров. Арбитраж, с этой точки зрения, объективно предоставляет эти возможности, потому что в данном случае суд приобретает свою компетенцию, юрисдикцию рассматривать споры в результате соглашения сторон. И стороны в своем соглашении могут избавиться, например, от некоторых излишних формальностей, которые характерны для государственно-судебной процедуры. С другой стороны, они могут предусмотреть такие способы, такие методы разрешения споров, которые будут вести быстрее к желаемому результату.
Не надо забывать, что этот способ разрешения споров достаточно древний и наиболее активно им пользовались именно коммерсанты, которым нужно было в течение короткого времени получить ответ на возникшие спорные вопросы. Поэтому для них очень важно, чтобы спор был разрешен быстро и, самое главное, профессионально, компетентно. Одним из важных преимуществ международного арбитража, и вообще, третейского суда, является то, что стороны могут избрать судей, т.е. тех людей, которые будут решать споры. Они будут это делать, естественно, исходя из того, что судьями должны быть лица, разбирающиеся в существе спора, т.е. являющиеся специалистами. В коммерческих отношениях часто возникают очень специфические вопросы, не говоря о том, что коммерческая практика отличается большим разнообразием, и коммерсанты всегда стремятся построить взаимоотношения так, чтобы это, прежде всего, отражало их интересы, и поэтому они бывают весьма изобретательны в своей практике. Чтобы разобраться в этих вещах, нужны специалисты.
Назначая арбитрами людей, которые знают международную практику, стороны, прежде всего, рассчитывают на то, что решение будет по существу предсказуемым, и не будет содержать чего-либо не имеющего прямого отношения к возникшему между ними спору. В государственном же суде судьи, хотя тоже имеют определенную специализацию, но, тем не менее, все-таки не имеют возможности так глубоко специализироваться в международной коммерческой практике. Я уже не говорю о том, что и знание иностранных языков, и иностранного и международного частного права тоже необходимо для этого. Зная различные аспекты возможного спора, стороны могут определить арбитрами тех людей, которые наиболее эффективно решат возникший вопрос. Кроме того, важным преимуществом арбитража, по сравнению с государственной процедурой, является его конфиденциальность. По определению арбитраж - это частный суд, создаваемый для решения частного дела, и поэтому информация, которая появляется в ходе разбирательства, может быть доступна только тем, кто в нем участвует. Третьи лица не имеют возможности получить доступ к такой информации.
А когда разрешается коммерческий спор, то довольно часто приходится при этом использовать и то, что составляет коммерческую тайну. Чтобы доказать свою правоту, приходится раскрывать в процессе разбирательства такие факты, знание о которых других лиц не предполагается, поскольку может нанести ущерб интересам спорящих сторон. Именно процедура третейского суда позволяет им обеспечить конфиденциальность, потому что даже сам факт того, что какое-то предприятие вовлечено в какое-то судебное или арбитражное разбирательство, может серьезно повлиять на экономическое положение данного предприятия. Например, в силу того, что конкретное предприятие вовлечено в какое-то крупное разбирательство, акции этого предприятия могут потерять в цене, потому что инвесторы, брокеры понимают, что еще неизвестно, чем закончится это разбирательство. Поэтому лучше не связываться с такими предприятиями, и появляется стремление избавиться от участия в них. Говоря о международном арбитраже, назову еще одно очень важное преимущество по сравнению с государственным судом. На сегодняшний день существует международно-правовая инфраструктура исполнения арбитражных решений за рубежом.
Например, решение государственного арбитражного суда, вынесенное в России, принудительно исполнить в подавляющем большинстве государств не представляется возможным, кроме как, если не прибегать к особой процедуре. А когда речь идет об международных арбитражных решениях, решениях иностранных третейских судов, то в этом случае действует Нью-Йоркская конвенция 1958 года, которая охватывает более 140 государств. Ее официальное название - Конвенция ООН о признании приведения в исполнение иностранных арбитражных решений. Конвенция создает благоприятные возможности для приведения в исполнение арбитражного решения, вынесенного на территории одного государства, на территории другого государства, где находится ответчик либо принадлежащее ему имущество. Конвенция закрепляет в качестве основного принцип, что арбитражные решения подлежат принудительному исполнению, хотя и устанавливает ряд положений, которые могут быть использованы для того, чтобы не допустить такое исполнение, а именно, когда имеются серьезные нарушения в процедуре арбитражного рассмотрения спора арбитражным судом. Основной смысл Конвенции заключается в том, что созданы благоприятные условия для быстрого, эффективного приведения в исполнение арбитражных решений, и в любом случае вынесенное арбитражным судом решение не может быть пересмотрено государственным судом, куда подано заявление о его признании и приведении в исполнении. Иными словами, государственным судом может быть отказано в признании решения и приведении его в исполнение, но пересмотр арбитражного решения по существу не возможен. Кроме того, в случае, если в одной стране не удается исполнить арбитражное решение, его можно исполнить других странах, где действует Конвенция, когда для этого имеются соответствующие предпосылки.

Ведущая: Хотелось бы в дополнение спросить: возникали ли в вашей практике какие-либо проблемы с исполнением решений МКАС по коммерческим спорам на территории иностранных государств?

Комаров А.С.:
Во-первых, проблемы возникают не у МКАС, не у арбитража, а у истца, который получил решение в свою пользу и пытается его исполнить. У нас есть информация о том, что наши решения, в основном, исполняются добровольно, как в России, так и за рубежом. Но даже в тех случаях, когда для исполнения решения необходимо прибегнуть к судебной процедуре за рубежом, то больше случаев, когда суды признают и приводят в исполнение решения МКАС. И тут сложность заключается в том, что мы не всегда имеем возможность получать информацию об этом, потому что, если стороны успешно добиваются исполнения своего решения, то они, как правило, нас об этом не информируют, они довольны тем, что получили. Но когда у них возникает проблема, они к нам приходят и просят либо дополнительные документы, подтверждающие какие-то события, либо еще что-то. Но в целом, могу сказать, что к нашим решениям за рубежом нет какого-либо особого настороженного отношения, т.е. они исполняются в режиме Нью-Йоркской конвенции. Бывают и случаи отказа. Могу привести два последних примера, связанных с выполнением наших решений. В Канаде, в провинции Альберта, исполнялось решение МКАС. Отказ не был связан с решением, как таковым. Суды двух инстанций отказали в приведении в исполнение нашего решения по формальным соображениям. Истец, взыскатель, обратился к суду за принудительным исполнением с пропуском срока исковой давности. Это решение привело к тому, что в Канаде, и не только в канадских юридических кругах, но и дальше, возник вопрос: а правильно ли судом был применен двухлетний срок исковой давности к исполнению иностранного арбитражного решения. Т.е. наше решение дало импульс для доктринальной разработки судебной практики. Приведу еще один свежий пример. Буквально на прошлой неделе в наших газетах появилось сообщение о том, что апелляционный суд в Нидерландах признал решение МКАС, хотя в первой инстанции в этом было отказано на основании Нью-Йоркской конвенции, поскольку это решение было отменено в судебном порядке в РФ. Но, тем не менее, апелляционный суд Нидерландов посчитал возможным признать и привести в исполнение решение МКАС, не смотря на это обстоятельство. Это означает, что такой же результат может быть в любом другом государстве-участнике Нью-Йоркской конвенции. Вместе с тем, я не могу сказать, что существует какой-то особый подход к нашим решениям. Они исполняются в режиме Нью-Йоркской конвенции. И, конечно, если удается убедить суд в том, что не были соблюдены соответствующие правила, предусмотренные Конвенцией, то решение не подлежит принудительному исполнению.

Ведущая: Александр Сергеевич, спасибо! Скажите, пожалуйста, наблюдается ли в настоящее время в условиях экономического кризиса тенденция увеличения или уменьшения обращений в МКАС?

Комаров А.С.:
Да, это, безусловно, сейчас бросается в глаза. Если сравнить статистику прошлого и текущего года, то количество поступивших к нам на сегодняшний день дел увеличилось в два с лишним раза по сравнению с тем же периодом прошлого года. Т.е. в результате, увеличение количества дел, которые поступили и поступят на рассмотрение в 2009 году, значительно, в два - три раза может превысить количество поступивших на рассмотрение спорных дел, которое у нас было в прошлом году.

Ведущая: Спасибо. Александр Сергеевич, сколько за этот период поступило исковых заявлений, компаниями каких стран они были поданы, сколько споров рассмотрено?

Комаров А.С.:
В прошлом году к нам на рассмотрение поступило 154 дела. А на 1 апреля этого года у нас уже имеется 64 дела. Так что за первый квартал, по сути, мы уже превысили более чем на треть количество дел по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Для сравнения, в прошлом году на 1 апреля 2008 года у нас было зарегистрировано 26 дел. Если говорить о количестве рассмотренных дел за период с 1 января по 1 мая 2009 года, то уже рассмотрено 53 дела. Но количество таких дел может характеризовать деятельность арбитража в более длительной перспективе, потому что, как правило, подавляющее большинство дел рассматривается в пределах одного года. И поэтому в рассмотренные в определенный период попадают те дела, которые пришли к нам и в прошлом году, и даже, может быть, небольшое количество дел, заявленных ранее.

Ведущая: Александр Сергеевич, скажите, пожалуйста, изменилась ли за последние годы практика рассмотрения коммерческих споров в Международном коммерческом арбитражном суде?

Комаров А.С.:
Если учитывать последние 10-15 лет, то, действительно, практика изменилась. Вначале 90-х годов, когда произошла либерализация внешнеэкономической деятельности, участниками этой деятельности стало громаднейшее количество новых субъектов. Т.е. все понимали, что внешнеэкономическая деятельность - это то, что может принести очень значительный положительный эффект, поэтому очень многие ринулись на внешний рынок. Первая половина 90-х годов у нас отмечалась довольно быстрым ростом количества дел. Дела, которые к нам попадали, были юридически не очень сложными, потому что чаще всего споры возникали в результате некомпетентного подхода к заключению внешнеторговых сделок, а иногда это были явные попытки злоупотребления, когда контракты заключались не для того, чтобы осуществить реальные внешнеторговые операции. И самое главное, было много дел, когда люди, не имеющие ни опыта, ни знаний об особенностях внешнеторгового регулирования и внешнеторговой практики, заключали контракты и попадали в сети не очень добросовестных иностранных партнеров, которые, пользуясь неосведомленностью наших предприятий, наших людей, этим злоупотребляли, нарушали свои обязательства. И когда к нам приходили потерпевшие российские контрагенты, они очень часто не получали ожидаемой защиты, потому что условия договоров были настолько неквалифицированно сформулированы, что это не давало возможности решить вопрос в их пользу. Таких дел было много, потому что на том этапе достаточно большое количество людей хотело быстро заработать на внешнем рынке. Существовала очень неблагоприятная ситуация, когда российские товары, особенно сырьевые, на внешнем рынке стоили очень дешево, а за рубежом действовали мировые цены. С другой стороны, дешевизна многих промышленных товаров на западных рынках и дефицит этих товаров у нас, привело к тому, что имели место злоупотребления во внешнеторговых операциях. В целом, практика международного арбитража сводилась к тому, чтобы пытаться разрешить конфликты, которые возникали не столько естественным порядком, сколько в результате бурного, или, как у нас тогда говорили, обвального роста внешнеэкономической деятельности. Если в целом говорить об изменении практики в современных условиях, то она стала более сложной, более профессионально насыщенной. Она отражает то, что наши внешнеэкономические связи, осуществляемые во многих случаях негосударственными, частными предприятиями, становятся более разнообразными, ими все шире используются признанные в международной практике коммерческие и правовые инструменты и механизмы. Хотя, конечно, российским участникам внешнеэкономической деятельности еще многому надо учиться. И в этом смысле российским предпринимателям не хватает пока еще опыта и знаний для того, чтобы адекватно регламентировать свои взаимоотношения с иностранными партнерами, и, тем самым, предотвращать необоснованные споры, разногласия, которые ведут их к негативным последствиям в арбитраже. Существует целый комплекс проблем: различия в менталитете, отсутствие необходимой деловой этики, очень часто ведут к конфликтам, которые потом обходятся весьма дорого. Иногда люди говорят об одном и том же, а понимают совсем разное.

Ведущая: Скажите, пожалуйста, правда ли, что за последние годы сильно сократился показатель участия иностранных компаний в рассмотрении коммерческих споров в МКАС при ТПП РФ? С чем это, по-вашему мнению, связано? Компании каких стран чаще всего становятся участниками дел, рассматриваемых в Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП РФ?

Комаров А.С.:
Само по себе утверждение о том, что резко изменилось количество дел, не соответствует действительности. Мы постоянно следим за этим, количество стран пропорционально общему количеству споров. И поэтому нельзя сказать, что иностранные предприятия уходят от нас. По прошлому году в разбирательствах в МКАС приняли участие фирмы и организации из 35 стран. В основном, это страны ближнего зарубежья (СНГ) и Западной Европы. В этом году на сегодняшний день в делах уже задействованы предприятия из 24 государств. Поэтому я не совсем понимаю, почему возникает впечатление, что стало меньше обращений со стороны иностранцев. На самом деле, здесь каких-то особых тенденций не наблюдается. Если у нас будет 150 дел, то естественно, количество иностранцев будет одно, но пропорция будет примерно такой же, если у нас будет 500 дел. Поэтому где-то 35-40 стран, если говорить о географическом происхождении спорящих сторон, - цифра, которая уже, наверное, существует у нас на протяжении порядка 10-15 лет. Были, конечно, периоды, например, конец 90-х годов, когда к нам ежегодно на рассмотрение поступало более 500 дел. Если в России будет более интенсивным развитие экономического сотрудничества, следовательно, будет заключаться больше контрактов, и вероятность возникновения споров будет больше. Наличие иностранного участника в арбитражном разбирательстве определяется не тем, что он этого захотел, когда у него возник спор, а арбитражным соглашением, арбитражной оговоркой, которая обязывает его к этому. И если мы посмотрим на споры, которые возникли в этом году и по ним предъявлены иски, то контракты или те отношения, из которых они возникли, то увидим, что они были заключены два - три года назад, а иногда и больше. Т.е. цикл от арбитражного соглашения к конкретному спору может быть два, три года, и даже больше. Арбитраж, как фактор правовых отношений между контрагентами, начинается, как правило, не тогда, когда возник спор, а когда подписывается контракт, потому что арбитражная оговорка - это запас прочности деловых отношений, и, прежде всего, показатель того, что стороны имеют серьезные намерения по отношению друг к другу. Наличие продуманного, грамотного соглашения об арбитраже - показатель, прежде всего, грамотности и компетентности тех, кто подписывает коммерческий договор.

Ведущая: Бытует мнение, что большинство споров отечественных компаний в зарубежных арбитражных судах рассматривают иностранные специалисты. Причиной тому является сомнение в профессионализме российских юристов или данная сфера настолько монополизирована иностранными юристами, что попасть туда весьма сложно? Хотелось бы услышать ваше мнение.

Комаров А.С.:
Действительно, у многих сложилось такое впечатление, что большинство наших споров с иностранцами рассматриваются за рубежом. А если вы сравните статистику рассмотрения международных, внешнеторговых споров в МКАС с количеством споров с российским участием в Международной торговой палате, в Лондонском международном арбитраже, Стокгольмском арбитражном институте, то все они вместе взятые рассматривают меньше, чем у нас. Большинство "российских" коммерческих споров рассматриваются в России по регламенту МКАС. Впечатление, что большинство споров отечественных компаний в зарубежных арбитражных судах рассматривают иностранные специалисты, создается потому, что наиболее крупные споры, я бы даже сказал, скандальные дела, рассматриваются, в основном, за рубежом. Это происходит потому, что контракты, которые заключаются нашими предприятиями, оказавшимися в таких спорах, предусматривают арбитраж за рубежом. С этой точки зрения, лидирующее место за рубежом занимает Арбитражный институт Стокгольмской торговой палаты. В последние годы там увеличилось количество дел с российским участием, в том числе споры, где ответчиком является РФ. Но, конечно, это значительно меньше, чем количество, которое рассматривается у нас, в России. Что касается участия арбитров в этих разбирательствах, то, если при рассмотрении спора с участием российского предприятия оно не назначило арбитром российского юриста, то арбитр назначается в соответствии с согласованным регламентом компетентным для этого органом из числа известных этому органу специалистов. С этой точки зрения, очень много зависит от российских предприятий, которые оказываются вовлеченными в арбитражные разбирательства за рубежом, например, в Стокгольме, Париже, Лондоне, чтобы они доверяли российским специалистам. Мне, как и некоторым моим коллегам, приходится участвовать в спорах, которые рассматриваются по регламентам зарубежных арбитражных институтов или Арбитражному регламенту Комиссии ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ). Часто наши арбитры оказываются вне арбитражных разбирательств именно потому, что их не назначают арбитрами спорящие стороны, в том числе российские. Либо, что часто бывает, если российские предприятия обслуживаются крупными зарубежными юридическими фирмами, то эти фирмы, естественно, назначают иностранных арбитров. Хотя мне, не всегда это понятно, потому что, наверное, в международном споре большое значение имеет наличие возможности понять и принять во внимание достаточно специфические аспекты осуществления экономической деятельности с участием российских предприятий. Часто на международных форумах по вопросам международного арбитража говорят о необходимости учета так называемого "межкультурного различия", т.е. когда речь идет не только о применении различных национальных норм права, но и того, что определяется правовой культурой, правовым менталитетом спорящих сторон. И поэтому, если три западных юриста в составе арбитражного суда рассматривают спор между западной и российской фирмами, то вероятность того, что они смогут в достаточной мере оценить, как правило, незнакомые им факторы, предопределяющие деятельность и конкретные события во взаимоотношениях партнеров по международной сделке, конечно, не очень велика. Но если в этом составе есть российский юрист, который может помочь понять и разъяснить своим коллегам, то это создает предпосылки для более объективного подхода при решении спора. Наличие российского арбитра в данном случае не означает, что он будет выступать в качестве адвоката российской стороны. Это противоречит статусу арбитра. Задача арбитра заключается в том, чтобы наиболее тщательно взвесить и всесторонне учесть все обстоятельства, которые могут повлиять на решение.

Ведущая: Александр Сергеевич, скажите, пожалуйста, встречались ли в вашей практике случаи оказания давления на арбитров одной из сторон разбирательства или попытки подкупа?

Комаров А.С.:
К сожалению, я ничего об этом сказать не могу. На меня никто никогда не давил. А если бы попробовали, то я думаю, что нашел бы способ избежать этого, или, по крайней мере, нивелировать все это. Я могу только лишь предположить, что такие вещи бывают, и вполне возможно, что кто-то, может быть, и пытался на кого-то давить. О таких вещах может стать известно, когда это приобретает характер какого-то публичного разбирательства. Если посмотреть на состав арбитров Международного коммерческого арбитражного суда, то это, как правило, достаточно серьезные, самодостаточные, авторитетные люди. Поэтому, я думаю, что порядочному юристу даже в голову не придет пробовать давить на арбитра или шантажировать его.

Ведущая: Спасибо. И следующий вопрос. Чем руководствуются арбитры в том случае, если при рассмотрении коммерческого спора возникают вопросы, на которые нет прямого ответа в законодательстве, и в тоже время отсутствуют единый подход в судебной практике?

Комаров А.С.:
В этом смысле надо сказать, что арбитры более автономны, чем судьи государственных судов, потому что сам по себе арбитраж по определению предоставляет арбитрам возможность более гибкого подхода. Речь идет о том случае, когда стороны предусмотрели применение конкретного национального материального права или его определяют сами арбитры. Но редко можно представить ситуацию, когда арбитры окажутся в тупике, потому что если нет прямой нормы, то существует правило "об аналогии закона". Если невозможно осуществить аналогию закона, то применяется "аналогия права", общие принципы права, а также такие понятие как добросовестность, разумность, справедливость. Повторюсь, наши арбитры, международные арбитры, более автономны в этом плане. И те руководящие указания, которые публикуются высшими судебными инстанциями, формально не влияют на наших арбитров так, как на судей государственных судов, которым они адресованы. Некоторые из этих позиций иногда вызывают сомнения в правильности, поэтому наши арбитры ориентируются на свое понимание содержания тех или иных правовых норм. В Кодексе Наполеона, т.е. в Гражданском кодексе Франции 1804 года, одна из первых статей говорит о том, что судья, который отказывает в правосудии под предлогом отсутствия прямой нормы, должен быть наказан. Так и здесь, арбитр не может сказать, "я не могу решить этот вопрос, потому что в законе нет нормы". Тем более речь идет о частном праве, а частное право - это открытая система. Решения третейских судов по вопросам применения материального права не подлежат никакому пересмотру. Сейчас трудно представить себе вопрос, по которому не было бы написано много аналитических материалов. Стороны, назначая арбитрами квалифицированных людей, рассчитывают на то, что они, столкнувшись с проблемой, будут руководствоваться всем объемом информации, которая им доступна, и обязательно решат спорный вопрос.

Ведущая: Александр Сергеевич, благодарю вас за столь подробные и интересные ответы на вопросы нашей интернет-аудитории. Позвольте предоставить возможность коллегам в зале задать интересующие их вопросы.

Вопрос из зала: Наша компания занимается внешнеэкономической деятельностью и мы заинтересованы в том, чтобы в наших внешнеэкономических контрактах были оговорки того суда, который бы обеспечивал нам беспристрастное рассмотрение дела. Александр Сергеевич, Вы в своем выступлении сказали, что судьи - нейтральны, авторитетны, высоко квалифицированы. Возникает ли риск в непредсказуемости их решения, потому что государственный суд четко обязан применять те нормы права, которые предписаны ему законом, а арбитры более творчески, более автономны. Ограничено ли их творчество нормами права? Или все-таки они настолько автономны, что могут по своему разумению не применять эти нормы права?

Комаров А.С.:
Стороны, выбирая арбитражный порядок рассмотрения споров, рассчитывают на то, что они могут получить от выбранного ими состава арбитров справедливое решение, которое будет отвечать беспристрастному и профессиональному подходу Это доверие основывается на том, что они сами определяют, кто будет рассматривать их спор. Предсказуемость решения, т.е. возможность предвидеть его возможные варианты, зависит от многих факторов, в том числе от примененного права, существа спора, умения представить убедительные аргументы. При заключении арбитражного соглашения также учитывается очень много факторов, которые могут повлиять на содержание решения и которые часто очень сложно определить заранее, и отсюда - возможный вывод о степени предсказуемости решения. Как уже отмечалось, арбитры более автономны при решении споров, чем судьи государственных судов, в частности в вопросах применения права. Если существует документ Высшего арбитражного суда или Верховного суда, который предусматривает определенные правовые подходы или оценки, то государственный судья будет действовать именно так, хотя ситуация может быть и иной. Арбитры больше ориентируются на свое понимание правовых норм и внутреннее убеждение, они подвержены в меньшей степени формальным и служебным требованиям. Но что касается пределовых полномочий, то их действия совсем не безграничны. Дело в том, что если арбитры примут решение, применить правило, которое, по их мнению, должно быть в данном случае применено, но это правило или их решение будут несовместимы с публичным порядком, основополагающими принципами, на которых основана политико-экономическая и социальная система, то такое решение не будет юридически признано. Арбитры не обладают безграничной свободой усмотрения, и должны мотивировать свое решение. Но следует заметить, что число правовых источников, которые могут быть использованы арбитрами для того, чтобы найти адекватное решение, значительно шире, чем то, что имеется у судей государственных судов. Как судьи государственных судов не могут применить норму права, таким образом, что она будет совершенно несовместима с ее целью, так и арбитры ограничены в своем решении. Нельзя пересмотреть вынесенное арбитражем решение по существу, но если арбитры решили спор, основываясь на подходе, который не совместим с публичным порядком, то такое решение недействительно не имеет юридической силы и не может быть принудительно исполнено.

Вопрос из зала: Скажите, пожалуйста, вам не кажется, что есть некое противоречие между статьей 28 Закона "О международном коммерческом арбитраже" и самим Регламентом Международного коммерческого арбитражного суда, которым предусмотрено, что автономия и творчество арбитров ограничено нормами права, которые выбрали стороны? Т.е. если стороны выбрали нормы права, если они оговорили условия контракта, то это уже не усмотрение суда, а обязанность?

Комаров А.С.:
Хотя арбитры автономны в своем решении, но они не могут входить в противоречие с теми нормами права, которые выбрали стороны. Коллизионные нормы арбитры выбирают по своему усмотрению, в отличие от государственного суда. Статья 28 говорит о том, что арбитры применяют ту коллизионную норму, которую считают применимой в данном случае. И поэтому упрекнуть их в том, что они применили не ту коллизионную норму, будет очень сложно. Например, российский государственный суд должен всегда при установлении применимого права опираться на Раздел VI Гражданского кодекса РФ, т.е. содержащиеся там коллизионные нормы. А международный коммерческий арбитраж имеет право применить коллизионную норму, которую посчитает применимой. В статье 28 указано, что арбитры обязаны применять "нормы права". Понятие "нормы права" включает в себя то, что называется в международной практике "мягкое право" ("soft law"). Стороны могут договориться о том, что в случае их спора будет применяться какая-либо международная конвенция, которая еще не вступила в силу, или такой документ, как Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА), который не является формальным источником права, но это могут быть именно те "нормы права", о применении которых договорились стороны. И тогда арбитры обязаны их применять как, если бы это было выбранное ими какое-либо национальное право. В данной ситуации сторон могут полагаться на то, что если арбитры не применят то, о чем они договорились, это будет нарушением их соглашения о порядке рассмотрения споров. И в такой ситуации решение арбитражного суда можно будет оспаривать.

Вопрос из зала: С практической точки зрения, в соответствие со статьей 34 того же закона арбитражный государственный суд может дать возможность возобновить третейское разбирательство. В вашей практике были такие случаи? Кто принимает решение: состав суда, или председатель суда о возобновлении разбирательства? И может ли быть в этом случае дело пересмотрено?

Комаров А.С.:
Подобные случаи были, но достаточно редко. Так, в частности, когда вступил в действие Закон "О международном коммерческом арбитраже", у нас возник такой вопрос. Сторона-ответчик оспаривала решение, вынесенное МКАС. Истец попросил суд приостановить разбирательство, чтобы дать возможность вернуться к арбитражу и устранить процессуальное нарушение, на которое ссылался ответчик. Как правило, если истец говорит, что допущенную арбитражным судом ошибку, можно исправить в возобновленном арбитражном процессе, то государственному суду нет необходимости отказывать в том, чтобы эта ремиссия состоялась. И тогда стороны возвращаются к тому же составу арбитража и просят либо рассмотреть дело, исключив допущенное ранее нарушение, либо дать дополнительную мотивировку, своего решения, которая должна прояснить занятую им ранее позицию. Указанное решение оспаривалось в связи с тем, что, по мнению ответчика (французской фирмы), его представитель, которому была направлена повестка о проведении слушания, не имел формальных полномочий на участие в данном процессе, хотя на ранних этапах процесса он это делал, о чем было известно ответчику. Истец попросил арбитражный состав вернуться к этому вопросу. Арбитры рассмотрели поднятый вопрос и пришли к выводу, что в данном случае к форме предоставления полномочий (доверенности) должно применяться французское право. А французское право не предусматривает обязательную письменную форму доверенности. И что интересно, позиция и мотивы арбитражного суда по объему были больше в два раза, чем само решение, потому что подробно рассматривались вопросы международного частного права, французского права, практики и т.п. Но, все-таки случаи ремиссии бывают довольно редко. И я думаю, этим правом, к сожалению, не пользуется истец. Потому что часто в случае оспаривания арбитражного решения истец проявляет пассивность, считает, что "решение вынесено в нашу пользу, и пусть суд или ответчик разбираются сами". Возникает вопрос: а что делать, если арбитражное решение отменено судом? Тот же состав арбитров должен рассматривать спор, к которому относится такое решение, или другой? Прямого ответа на этот вопрос нет. Закон, в частности АПК, говорит, что при отмене решения третейского суда не исключается повторное рассмотрение арбитражным судом данного дела, если не утрачена такая возможность. Но этот вопрос, действительно, не так прост и не так однозначен.

Ведущая: Александр Сергеевич, большое спасибо за интересные и исчерпывающие ответы, за то, что вы нашли время ответить на вопросы нашей интернет-аудитории. Позвольте пожелать вам успехов в вашей дальнейшей деятельности.