Евгений Суханов: "По большому счету, другого, помимо государственной регистрации, приемлемого способа обеспечить публичность залога – нет"

Как повлияло на гражданский оборот изъятие из ГК РФ нормы об обществах с дополнительной ответственностью? Можно ли уменьшить несоразмерно высокий процент по коммерческому кредиту по аналогии с неустойкой? На эти и другие злободневные вопросы ответил заместитель председателя Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, заведующий кафедрой гражданского права Юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Евгений Суханов.

Отношусь я к этому так же, как и Роман Бевзенко: дело это абсолютно правильное. Между тем, даже несмотря на отсутствие пока единой позиции по ряду теоретических вопросов, есть общее понимание, что права на недвижимость должны подлежать учету. Причем этот учет должен быть полным и достоверным.

Известно, что есть два вида учета недвижимости: технический и юридический. Так, для юриста понятие "земельный участок" – вещь индивидуально-определенная. Однако очевидно, что для того, чтобы она стала индивидуально-определенной, необходимо, чтобы специалисты провели кадастровый учет – произвели физические замеры участка, закрепили его расположение на местности и т. д. Только после этого с ним можно иметь дело с юридической точки зрения: продать, завещать, заложить и т. д. А вот уже здесь нужен юридический учет, который должны вести специалисты, понимающие право. Это особенно важно потому, что этот учет носит правоустанавливающий характер.

Так, в первой редакции ГК РФ эти особенности учета недвижимого имущества были отчетливо отражены – была закреплена нотариальная форма сделок с недвижимостью как элемент юридического учета. Потом планировалось, что юридический учет будут вести юристы при Минюсте России. По этой самой причине из второй части ГК РФ мы убрали нотариальную форму сделок с недвижимостью. К слову, меня потом нотариусы за это очень ругали. Но реализоваться этим планам не было суждено, появился Росреестр, который объединил в себе оба вида учета – кадастровый и юридический. Однако, по-хорошему, этот орган должен вести лишь технический учет – отсюда и многие проблемы. В первую очередь на практике возникали вопросы к полноте и достоверности такого учета.

Сейчас законодатель сделал попытку исправить сложившееся положение, вернуть доверие к государственному реестру недвижимости. Мы пришли к тому, что правоустанавливающим актом в отношении объекта недвижимости может выступать только выписка из реестра, а не "бумажное" свидетельство о собственности. И это совершенно правильно. Юридический смысл реестра – это не только учет, но и гарантия, что вам не продадут чужую вещь или вещь, находящуюся в залоге. Если записи в реестре нет, то нормальный человек уже не будет совершать сделки с недвижимостью, потому что его, скорее всего, обманывают.

Определенно да. Право залога – это вещное право. А это значит, что оно действует, в отличие от обязательственного права, в отношении всех третьих лиц. Очевидно, что если залог будет действовать только против одного контрагента, то эту вещь можно будет заложить разным залогодержателям бесконечное количество раз. А этого допустить нельзя, так как залогодатель может, в том числе, обанкротиться, и никакого возмещения при этом от него получить уже не удастся.

Чтобы залог действовал в отношении третьих лиц, они должны знать о том, что вещь уже кому-то заложена. К примеру, в далекие времена, еще до Рима, в Древней Греции, родился институт ипотеки – одной из форм залога. Так вот греки устанавливали камень или каменный столб на заложенном земельном участке в знак того, что эта земля обеспечивает долг. То есть всем было сразу понятно, что покупать определенный участок не стоит, так как на него может претендовать кто-то еще. И если покупать такой участок, то не по рыночной цене, а существенно дешевле.

Но как быть с автомобилями – движимыми вещами? В 90-е годы, к примеру, публичность правового статуса заложенной вещи доказать было практически нельзя. Так, придумали регистрацию заложенных автомобилей и автоприцепов в органах ГИБДД. Но оказалось, что по ряду причин при помощи ГИБДД публичность залога обеспечить также сложно.

Сейчас появилось предложение сделать залог транспортных средств подлежащим государственной регистрации. И это правильно. Я отношусь к этой идее положительно и думаю, такой порядок имеет право на существование. Хотя действующий сейчас нотариальный реестр тоже неплох (гл. XX.1 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 г. № 4462-I). Однако этот реестр существует только год, поэтому говорить о его эффективности пока рано, так как обширной практики его применения еще не сложилось.

Любой залог должен быть публичным. Без публичности залога быть не может, потому что вещь моментально отдадут другому залогодержателю. По большому счету, другого, помимо государственной регистрации, приемлемого способа обеспечить публичность залога – нет.

В целом да. Главной предпосылкой принятия этого закона стал не вполне положительный опыт деятельности госкорпораций и госкомпаний. Напомню, изначально госкорпораций у нас было создано шесть. Впоследствии, после упразднения Олимпстроя в 2014 году, их осталось пять – "Внешэкономбанк", "Агентство по страхованию вкладов", "Ростех", "Росатом" и "Роскосмос", а также одна госкомпания – "Российские автомобильные дороги".

Новый закон разрабатывался как раз с целью упорядочения деятельности этих организаций (Федеральный закон от 3 июля 2016 г. № 236-ФЗ "О публично-правовых компаниях в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации"; далее – закон о публично-правовых компаниях). Прежде, чем попасть в Госдуму, документ трижды обсуждался в Совете при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства. Однако мы трижды давали отрицательный отзыв на него.

Какие же основные проблемы этого Закона? Во-первых, в окончательном варианте документа не уточняется, какими именно публичными функциями могут наделяться публично-правовые компании. Так, говорится только, что публично-правовые компании наделяются функциями и полномочиями публично-правового характера и осуществляют свою деятельность в интересах государства и общества (ч. 1 ст. 2 закона о публично-правовых компаниях). А конкретные функции и полномочия каждой компании будут прописаны в решении о ее создании.

Кроме того, первоначально предполагалось, что статус публично-правовых компаний получат все без исключения госкорпорации и госкомпания, а также акционерные общества, единственным участником которых является государство. То есть в итоге должны были остаться только публично-правовые компании. Однако получилось, что госкорпорации и остальные подобные субъекты остаются, а публично-правовые компании, как особый вид юридического лица, будут создаваться параллельно им. Проблемы есть и в терминологии, используемой в законе о публично-правовых компаниях. Так, из текста закона следует, что публично-правовая компания – это никакая не компания, это унитарная организация. Более того, она – некоммерческая организация. Между тем в законе закреплено право выпуска облигаций такими компаниями. В связи с этим возникает вопрос: что это за некоммерческая организация, которая может выпускать облигации? Тогда давайте разрешим и благотворительным фондам это делать, пусть облигации выпускают, им тоже денег не хватает. По-моему это абсурд.

Более того, предложенная конструкция публично-правовой компании не соответствует самому понятию юридического лица. С одной стороны – это госорган, с другой стороны – юридическое лицо, значит они будут участвовать в гражданском обороте, совершать сделки. Причем в ущерб интересам кредиторов, потому что от публично-правовой компании сложно будет что-то получить даже в суде. Ведь если возникнет необходимость, такая компания сможет вернуть свое имущество в собственность государства или передать его в собственность третьих лиц (ч. 4 ст. 5 закона о публично-правовых компаниях). И чем они будут отвечать по своим долгам в этом случае – непонятно. Их даже обанкротить нельзя. Некоммерческая организация с публичными функциями и наделенная правом выпуска облигаций – что это такое, понять я не могу.

Отрицательно. Машино-места, к сожалению, уже давно на практике признаны объектами недвижимости. Хотя это и не вполне обосновано. Я встречал судебные решения, когда наследуются машино-места, на них налагается арест или обращается взыскание. Де-факто их можно купить и продать. Можно купить хоть пять машино-мест и при этом не иметь ни одной машины в собственности. Между тем машино-место – это все же обычно часть юридически неделимой вещи, например, дома. А часть вещи не может существовать отдельно от нее.

ВСЕРОССИЙСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ФОРУМ

21 сентября 2016 года

Реформа гражданского законодательства: проблемы корпоративного и обязательственного права
Купить запись

По этой логике и часть стены, на которой я рекламный баннер размещу, и часть крыши, на которую операторы мобильной связи установят антенну – они могут стать чьей-то собственностью. А часть крыши может быть в чьей-то собственности? А квартира, комната, офисное помещение без дома могут существовать? На мой взгляд – это абсурд. Поэтому давным-давно известно понятие юридически неделимой вещи (ст. 133 ГК РФ). Дом – юридически неделимая вещь. Машино-место – это вообще не вещь, а составная часть дома, то есть вещь, которую отдельно от дома использовать нельзя. Поэтому такой объект имеет право на существование только в качестве доли в праве общей собственности. Но законодатель решил объявить машино-места объектом права собственности (абз. 2 п. 1 ст. 1 Федерального закона от 3 июля 2016 г. № 315-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации"; далее – Закон № 315-ФЗ).

Для договора найма или аренды не нужен статус индивидуально определенной вещи. Объектом найма или аренды, что, по сути, одно и то же, как обязательственного права, может быть все, что угодно. И часть вещи тоже. Аренда – это обязательственное право, не вещное. А вот объектом вещного права может выступать только вещь. Поэтому конструкция аренды или найма машино-мест была бы предпочтительнее с точки зрения гражданского права.

Так, вы договорились разместить на стене рекламную конструкцию или антенну на крыше? Бога ради! И предметом аренды будет часть стены или крыши. Но только арендатор не собственник крыши и не собственник части стены. Нельзя быть собственником части стены. И к машино-местам подход должен быть аналогичным.

По моему мнению, в данном случае законодатель пошел за сложившейся судебной практикой, ломать которую тяжело. В то же время следует отметить, что в новой редакции ГК РФ будет закреплено положение о кадастровом учете машино-мест (абз. 2 п. 1 ст. 1 Закона № 315-ФЗ). Сейчас, несмотря на то, что машино-места вовлечены де-факто в гражданский оборот, кадастрового учета этих объектов нет. Как это положение будет реализовано на практике, пока непонятно.

Когда нормы об обществах с дополнительной ответственностью (далее – ОДО) были введены в ГК РФ, нас все за это ругали, ведь таких юрлиц в итоге было образовано весьма немного. Однако мы сделали это потому, что в классическом виде, как это было закреплено в ГК РСФСР 1922 года, нормы об ООО содержали оговорку о возможной дополнительной ответственности их участников. Поэтому в ГК РФ попали и нормы об ООО в их нынешней конструкции, и нормы об ОДО – на всякий случай. Сами по себе нормы об ОДО никому не мешали. Более того, у кредиторов появились дополнительные гарантии. Однако наши предприниматели не захотели брать на себя дополнительные риски, мгновенно поняли, что ООО – это именно способ освобождения от ответственности.

Действительно, по данным ФНС России в ЕГРЮЛ зарегистрировано в настоящее время более 4,5 млн юрлиц. Из них созданных в форме ОДО организаций в реестре значится порядка нескольких сотен – то есть доля процента. ОДО убрали из ГК РФ именно потому, что такая организационно-правовая форма хозяйственных обществ оказалась невостребованной. Их устранили, и теперь появились связанные с этим опасения, не был ли этот шаг преждевременным. Очевидно, что положение кредиторов ОДО несколько ухудшилось. Но учитывая небольшую распространенность такой формы юрлиц, судебная практика вряд ли будет обширной. Я таких споров не встречал.

Кроме того, говоря о том, как это повлияет на кредиторов, не нужно забывать, что размер дополнительной ответственности определяли в уставе сами учредители этих юрлиц. Размер ответственности не был установлен на законодательном уровне. Как правило, эта ответственность была чисто символическая.

Между тем ОДО может продолжать действовать и после того, как соответствующие нормы были убраны из ГК РФ – пока не перерегистрируется в ООО или АО. Причем замечу, что никто и не требует в срочном порядке перерегистрировать ОДО. В законе записано, что ОДО продолжают действовать, но на них распространяются новые правила (п. 1 ч. 8 Федерального закона от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ "О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации", далее Закон № 99-ФЗ). Эта ответственность, хотя и символическая, теоретически остается, но до той поры, пока не будут внесены изменения в устав.

Таким образом, повторю, учитывая небольшую распространенность такого рода юрлиц, в связи с их исключением из ГК РФ обширная судебная практика вряд ли сложится.

Нет, с учетом мнения ВС РФ, передаточный акт при реорганизации юрлица в такой ситуации в любом случае не потребуется.

Ранее ГК РФ предполагал, что составление передаточного акта необходимо при любой реорганизации юрлиц, включая присоединение. Это делалось для того, чтобы долги организации не "пропали". Теперь ситуация поменялась, ГК РФ говорит нам, что передаточный акт при реорганизации юрлица в форме присоединения не нужен (п. 2 ст. 58 ГК РФ)

Таким образом, теоретически решение о составлении передаточного акта находится в зависимости от стадии реорганизации юридического лица – имеется ли соответствующая запись о завершении реорганизации в ЕГРЮЛ на момент начала действия положений Закона № 99-ФЗ, то есть на 1 сентября 2014 года. Если реорганизация не была завершена к этой дате, то действовать следует по новым правилам – передаточный акт не требуется. Напомню, в законе говорится, что его положения распространяются на правоотношения, возникшие после его введения в действие (п. 3 ст. 3 Закона № 99-ФЗ).

Но и в обратном случае, если в ЕГРЮЛ запись о завершении реорганизации организации на 1 сентября 2014 года уже была, передаточный акт составлять необходимости нет. Так, Пленум ВС РФ, опираясь на текст ГК РФ, разъяснил, что составление передаточного акта при присоединении не нужно в принципе – установить факт правопреемства можно другими и способами. Так, вся необходимая информация, которая позволяет проследить историю жизни той или иной организации, имеется в ЕГРЮЛ. То есть теперь выпиской из реестра можно подтвердить преемство в правах и обязанностях юрлица (п. 26 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

Я думаю, что в описанной ситуации должны применяться правила, определенные сторонами для расчета цены договора.

Неустойка сама по себе не имеет смысла. Это способ обеспечения исполнения обязательств, причем акцессорный, дополнительный. Таким образом, надо полагать, если в основном обязательстве по договору определена сумма, то и неустойка является определенной таким же образом. И наоборот – если основное обязательство является недействительным, то и соглашение о неустойке теряет силу.

Решение в приведенной ситуации следует искать путем толкования договора и обстоятельств дела, которое состоит не только в уяснении буквального смысла слов, но и в определении общей воли сторон путем анализа всех обстоятельств их взаимоотношений (ст. 431 ГК РФ). Однако не всегда это бывает возможным, и в таком случае можно опираться на судебную практику.

Так, Пленум ВАС РФ в 2014 году разъяснил, что если толкование договора невозможно осуществить по правилам ГК РФ, то необходимо применять принцип contra proferentem, заключающийся в том, что суд будет толковать условия договора в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект договора либо предложила формулировку соответствующего условия. Так, сторона, ссылающаяся на неясность, как правило, разрабатывает проект договора либо так или иначе принимает участие в формулировании правил. Поэтому логично толковать спорный момент не в пользу разработчика правил, так как его контрагент скорее всего не является профессионалом в соответствующей сфере. В международном коммерческом обороте это правило применяется уже около 20 лет.

Таким образом к разработчику проекта договора возникает логичный вопрос – если вы это толкуете таким образом, то почему вы формулировали это положение именно таким образом? Ведь его формулировали не мы, а вы. Поэтому я не вижу причин исчислять неустойку по правилам, отличным от установленных по основному долгу. Это нелогично.

Нет, правила ГК РФ о неустойке к определению размера процентов, выплачиваемых по коммерческому кредиту, неприменимы.

В соответствии с ГК РФ в ряде ситуаций размер неустойки уменьшить можно (ст. 333 ГК РФ). Однако процент по кредиту не является в отличие от неустойки способом обеспечения обязательства по договору – это совершенно другой институт, поэтому применять законодательство по аналогии в описанной ситуации нельзя.

В то же время если эта сумма, которую заемщик хочет уменьшить, в кредитном договоре обозначена, к примеру, как неустойка за просрочку возврата долга, или можно таким образом эту норму истолковать, то в этом случае применять нормы ГК РФ о неустойке можно прямо, безо всякой аналогии.

Этот форум – дело очень нужное. Докладчики, принимавшие в нем участие, были все без исключения высокими профессионалами, имеющими что сказать по делу. Но главное – это то, что слушатели оттуда вынесли.