Алексей Рябов: "Права омбудсменов по защите прав предпринимателей в уголовном процессе должны быть такими же, как и у адвокатов"

1 января 2017 года вступили в силу поправки, касающиеся порядка проведения контрольными органами проверок (Федеральный закон от 3 июля 2016 г. № 277-ФЗ). О том, чего бизнесу ждать от этих нововведений и как на нем отразились ранее вступившие в силу требования о защите информации, порталу ГАРАНТ.РУ рассказал руководитель экспертно-правовой службы Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей Алексей Рябов.

Конечно, появляется дополнительный повод для внеплановой проверки. Но дело в том, что индикаторы риска исходя из сути реформы по внедрению риск-ориентированного подхода не могли не появиться, поскольку подобный подход охватывает как плановые, так и внеплановые проверки. Основной целью контрольно-надзорных мероприятий является в том числе и предотвращение возможных правонарушений. А оно предполагает выявление этих самых зон риска и своевременную реакцию на них, поэтому индикаторы риска объективно нужны. Если их правильно и четко сформулировать, они будут отражать объективную реальность. А раз так, ничьи права это нарушить не должно.

Другое дело, если индикаторы риска будут формулироваться недостаточно четко или будут отражать не риск, а подменять перечень формальных оснований для внеплановых проверок. Тогда это может стать основанием для злоупотреблений. Например, в магазине продают мясо. Если там нет витрины-холодильника и нет холодильника, это индикатор того, что мясо может испортиться, то есть объективный индикатор риска. А если, например, ориентироваться на чистоту халатов персонала, это неправильный индикатор риска, а лишь формальный повод для проверки, поскольку причинно-следственной связи между испорченным мясом и грязным халатом не будет.

Нет, не думаю. Контрольную закупку можно рассматривать как некий баланс между интересами бизнеса и общества. Недобросовестный продавец или производитель могут подготовиться к проверке и за это время спрятать негодный или контрафактный товар. Поэтому контрольная закупка, можно сказать, вызвана объективной необходимостью. Конечно, это будет достаточно болезненное мероприятие для бизнеса, но ее плюс заключается в том, что оно проводится по тем же основаниям, что и внеплановая проверка (п. 3 ст. 16.1 Федерального закона от 26 декабря 2008 г. № 294-ФЗ "О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля"; далее – Закон № 294-ФЗ).

Кроме того, если контрольная закупка осуществляется в очном режиме, должно быть обеспечено или проведение видеосъемки, или присутствие свидетелей (п. 5 ст. 16.1 Закона № 294-ФЗ). К тому же при этом необходимо уведомить прокуратуру (п. 4 ст. 16.1 Закона № 294-ФЗ). Поэтому недобросовестным проверяющим будет сложно нарушить права предпринимателей и выдать желаемое за действительное.

В самой инициативе подводных камней нет. Тем более, что профилактика наряду с риск-ориентированным подходом – это один из базисных принципов реформирования контрольно-надзорной деятельности. И предостережение направлено как раз на профилактику. Другое дело, что у нас в стране существует такое явление, как потребительский экстремизм – когда группа потребителей или специально созданное для этих целей общество занимаются шантажом предпринимателей. Поэтому, конечно, такого рода недобросовестные лица могут засыпать контрольно-надзорные органы заявлениями, и предпринимателю будет сложно на них реагировать чисто физически. Ведь на каждое предостережение необходимо дать либо согласие, либо возражение, а это все-таки очень большая работа с документами (Постановление Правительства РФ от 10 февраля 2017 г. № 166 "Об утверждении Правил составления и направления предостережения о недопустимости нарушения обязательных требований, подачи юридическим лицом, индивидуальным предпринимателем возражений на такое предостережение и их рассмотрения, уведомления об исполнении такого предостережения"). Но вопрос потребительского экстремизма, это отдельный вопрос. Сама инициатива, повторюсь, важная и нужная.

Здесь проблемы могут быть не столько юридические, сколько фактические. Все дело в том, что потребители в значительном числе случаев не обладают должным уровнем юридической грамотности, поэтому их претензии могут быть просто непонятными. Потребитель ведь может и по-другому квалифицировать свои права и отношения, которые у него складываются с предпринимателем. И последнему во многих случаях придется самостоятельно проводить ревизию этих претензий, для того чтобы адекватно на них отвечать и не попадать в связи с этим под проверки. Предпринимателям придется проявлять внимательность и осторожность. Формальная отписка в этом случае может быть не в интересах предпринимателя. 

При этом важно понимать, что не на каждую жалобу необходимо реагировать, поскольку претензия потребителя должна относиться к конкретному правовому отношению, то есть по сути дела к конкретной сделке. Жалоба в духе "у вас все плохо" не означает, что субъективные права конкретного потребителя нарушены. Потому что субъективные права нарушаются только в рамках конкретных правоотношений – либо потребителю предоставили недостоверную информацию до заключения сделки, либо сделка была заключена или исполнена с определенными нарушениями.

К нам жалоб на функционирование реестра МСП не поступало. И, наверное, для них нет оснований. То, что этот реестр есть, очень хорошо. Это большая помощь и малому, и среднему бизнесу. Надо отметить, что ФНС России проводит очень серьезную работу по информатизации, это одно из передовых в этом плане ведомств. Поэтому я не думаю, чтобы к работе реестра были какие-то серьезные нарекания.

Бизнес никогда не любит лишних финансовых и организационных затрат. Все, что влечет первое или второе, им воспринимается с определенной долей настороженности. Но закон есть, и его нужно исполнять. А дальше стоит вопрос, как его исполнять и какие последствия наступают за неисполнение этого закона. Насколько я знаю, при осуществлении проверок исполнения закона о локализации персональных данных по состоянию на конец прошлого года каких-либо санкций не применялось – выдавались предписания об устранении нарушений. Здесь сами по себе проверки, может, и тяжелы, но об их негативных последствиях для бизнеса нам неизвестно. Это можно рассматривать как позитивный момент надзорной деятельности.

По крайней мере к нам жалобы на нарушения, допущенные при проведении таких проверок, не поступали. Кроме того, я не думаю, что закон повлек возникновение каких-то сложностей, о которых бизнес не знал на тот момент, когда этот документ только проектировался. Все прекрасно понимали, какими в конечном итоге будут финансовые и организационные затраты. Закон есть, и если кто-то не хочет его исполнять, тогда он не сможет заниматься связанным с обработкой персональных данных россиян видом деятельности.

Доктрина информационной безопасности – это документ комплексный и глобальный. Он ориентирован на информационную безопасность и в мирное, и в военное время. Но в тексте самой доктрины нет ни одного упоминания о каких-то ограничительных или запретительных мерах. Документ говорит об информационном суверенитете, а не об информационно-технологическом. То есть речь идет не о суверенитете технических сетей, а об информационной безопасности. В Интернете действуют и террористические, и экстремистские организации, ведутся кибер-войны. Это всем известно. И не противостоять им нельзя, а противостоять им как раз и значит поддерживать информационный суверенитет.

Если гипотетическая возможность войны существует, значит, на этот вызов должен быть адекватный ответ, в том числе в рамках информационной безопасности. Не сказать об этом было бы, наверное, неправильно и в известной степени наивно. Но я бы не оценивал доктрину как документ, который априори повлечет за собой какие-то жесткие ограничения, тем более в мирное время.

Я думаю, да – этим сервисом будут пользоваться достаточно активно. Главное, чтобы регистрация в электронном виде не стала единственной формой регистрации. Но я думаю, что этого не произойдет.

Есть разные категории бизнесменов – кому-то удобнее зарегистрироваться через электронный офис, а кому-то принести документы в регистрирующий орган в бумажном виде. Чем больше возможностей, тем лучше. Как избежать злоупотреблений при электронной регистрации – это другой вопрос. Но нужно иметь это в виду, потому что мошенников никто не отменял. И если в бумажном виде регистрировали по утерянным паспортам или на непонятные юридические адреса, то и электронные системы непорядочные люди могут использовать тем же образом. Однако ФНС России – чрезвычайно профессиональный орган, и я уверен, что они все эти риски учли и отслеживают появление новых.

К нам жалобы о том, что в каком-то из регионов плохо работает электронная форма подачи документов, не поступают. Но даже если Интернет работает плохо, это не значит, что права предпринимателя нарушаются. Ведь есть альтернатива – бумажная форма подачи документов.

Этот законопроект по сути дела в нормативной форме говорит о той ситуации, которая уже существует. Потому что у нас взаимодействие с омбудсменами в субъектах России выстроено четкое. И Аппарат уполномоченного выступает неким методологическим центром – мы поддерживаем друг друга, помогаем, в том числе и в сфере судебной защиты прав предпринимателей. Поэтому те принципы, которые заложены в этом законопроекте, де-факто уже реализованы. В этом нет ничего плохого.

Однако есть ряд существенных изменений, которые требуются в статусе уполномоченных и которые были разработаны и согласованы именно нами. Они закреплены в законопроекте² депутата Виктора Звагельского [документ предлагает расширить перечень процессуальных прав уполномоченных по защите прав предпринимателей, предусмотреть возможность назначения общественных представителей уполномоченных в субъектах, ввести для уполномоченных свидетельский иммунитет, уточнить порядок рассмотрения жалоб предпринимателей, а также порядок подготовки и утверждения внутренних документов уполномоченных, регулирующих рассмотрение жалоб, и др. – Ред.]. Нам этот законопроект нужен, нужны те предложения, которые в нем заложены, потому что институт уполномоченных должен двигаться вперед. В том числе и в сфере реализации полномочий по судебной защите прав, потому что это оказался очень востребованный инструмент.

Отдельная проблема – это уголовное производство. Мы бы хотели, чтобы в Уголовно-процессуальном кодексе были прямо предусмотрены права омбудсменов, причем по своему объему они должны быть такими же, как и права у защитников, адвокатов (ст. 49 УПК РФ). Надеемся, что эта идея³ рано или поздно получит поддержку.

Сейчас на доработке находится проект⁴ нового КоАП РФ. Это очень важный документ. К нему были определенные замечания, поэтому мы не знаем, когда он будет доработан и принят. Но когда это случится, бизнес ждут серьезные изменения.

Помимо этого, в действующем законодательстве и правоприменении очень много пробелов. Например, для малого бизнеса очень важное значение имеет оптимизация правил размещения нестационарных торговых объектов, поскольку когда таким объектам отказывается в размещении, не принимается или меняется их схема размещения, это во многих случаях ставит на бизнесе крест. Поэтому данная сфера нуждается в четком дорегулировании.

Кроме того, сейчас все более болезненной становится проблема возложения на руководителя юридического лица имущественной ответственности за неисполнение налоговых обязательства (уклонение от уплаты налогов и сборов). Если раньше это были единичные случаи предъявления к руководителям исков из деликтов, которые вызывали очень серьезное беспокойство, то в скором времени бизнес может столкнуться с тем, что люди не захотят занимать должность единоличных исполнительных органов. На наш взгляд, в законодательстве должна очень четко проводиться идея субсидиарности ответственности руководителя, пусть даже и виновного в уклонении от уплаты налогов и сборов с организации. То есть он должен возмещать ущерб только в той части, в которой его не возместило юридическое лицо. В противном случае мы столкнемся с абсурдом, когда за юридическое лицо исполнит налоговую обязанность руководитель, а юридическое лицо тем самым будет освобождено от исполнения налоговой обязанности – у него появятся дополнительные деньги, которых бы не было, если бы налоги уплачивались надлежащим образом. По сравнению с другими юрлицами, которые уплачивают налоги добросовестно, оно окажется в преимущественном положении. Это вопрос в первую очередь конституционности – перед КС РФ, насколько я знаю, такой вопрос сейчас тоже ставится.