Новый Верховный Суд РФ: pro et contra

27 ноября 2013 года резонансный проект Закона РФ о поправке к Конституции РФ "О Верховном Суде Российской Федерации и прокуратуре Российской Федерации", предусматривающий слияние Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, был одобрен Советом Федерации. Теперь ему предстоит получить одобрение не менее 2/3 законодательных органов субъектов федерации, на что отведено не более года, а также пройти подписание Президентом РФ Владимиром Путиным и обнародование¹.

Авторитетные юристы высказали свое мнение по поводу предстоящей судебной реформы на дискуссии "Нужна ли конкуренция судов?", организованной Фондом Егора Гайдара 27 ноября 2013 года (организатор и модератор - старший научный сотрудник РАНХиГС, член Экспертного Совета при Правительстве РФ Вадим Новиков)².

CONTRA

Александр Верещагин, генеральный директор ООО "Институт прецедента":

Российская судебная система такова, что практически никогда не представляла собой единый монолитный дизайн. Как известно, даже в советское время госарбитраж существовал отдельно от судов общей юрисдикции, а до этого – в царской России – коммерческие суды тоже были самостоятельными.

То, к чему мы сейчас идем, – это новое слово в нашем юридическом развитии. Судебная практика, как задумывается, должна быть абсолютно единообразной. Предполагается, что будут гарантированы равенство, одинаковость правовых позиций и так далее.

Но, с другой стороны, это хоть и несомненные, важные ценности – но в то же время не абсолютные и не такие, к которым, на мой взгляд, следовало бы стремиться любой ценой. Главное – это не то, чтобы правовые позиции были одинаковыми; намного важнее их качество и предсказуемость.

Существующая судебная система не всегда позволяла добиваться предсказуемости и качественности правовых позиций, но во всяком случае она этому не противоречила и даже способствовала – благодаря тому, что правовые позиции могли проходить обкатку в разных судах и в разных ситуациях.

Сам факт расхождения позиций высших судов подсказывал всем, включая законодателя, что по определенному вопросу существует некоторая неоднозначность и, следовательно, пространство для улучшений. Если же правовые позиции будут всегда и во всем едиными, нам труднее будет узнать о том, что в тех или иных ситуациях возможны разные решения, и одни из них могут быть лучше, а другие – хуже. Это непростая задача – выяснить, какая из позиций лучше: для этого требуются различные исследования, а также значительный период времени, который должен показать, как работают альтернативные механизмы в разных ситуациях.

Тем не менее, в действующей системе такая возможность заложена, но я не уверен, что она сохранится в новой системе. Скорее всего, мы потеряем какие-то возможности для улучшения, конкуренции и сравнения различных правовых позиций.

CONTRA

Александр Муранов, управляющий партнер юридической фирмы "Муранов, Черняков и партнеры":

Вопрос о необходимости конкуренции высших судов поставлен неправильно. Конкуренция между ними была, есть и будет. Я бы сформулировал проблему иначе: "До какой степени мы можем уменьшить негативные последствия той конкуренции, которая просто неизбежна между судами?".

От чьего имени у нас действуют судьи, которых в России тысячи? От имени суда. Вот и получается, что в одном суде судьи, рассматривающие одно и то же дело, могут прийти к разным выводам. Иными словами, в лице одного суда мы имеем как бы несколько судов.

Мое глубокое убеждение – конкуренция является неизбежным спутником любых разумных существ, существующих хотя бы в двух экземплярах. Раньше в монархических государствах власть концентрировалась в одном лице – вот, видимо, идеал единства правоприменения? И это восприятие единственного властного лица как идеала управления сохраняется в российском общественном сознании, к сожалению, до сих пор.

Но встает вопрос: почему уже много веков речь идет о необходимости разделения властей? Понятно, почему: для успеха социума и его развития нужна специализация, нужна конкуренция.

Для того, чтобы стимулировать нашу экономику, которая сейчас слишком монополизирована (а это одновременно является обратным отражением монополизации судебной власти), необходимо было бы уделять экономическим судам особое внимание. Уж лучше искусственно стимулировать спрос предпринимателей на специализированные суды, чтобы благодаря этому экономика развивалась. Если бы наши власти думали именно об этом, а не о концентрации политической силы в своих руках, то все было бы иначе. Да даже если бы Высшего Арбитражного Суда и не существовало – его нужно было бы придумать!

Существующий баланс между судами и разными ветвями власти не идеален, но его следовало бы сохранить еще лет 50, может быть на 30, а может быть, и на 100.

А если и говорить о едином суде, то по правилам конкуренции победить должен лучший. Тогда ликвидировать надо было Верховный Суд, и присоединять к Высшему Арбитражному Суду нужно было именно его. То есть давать карт-бланш на развитие судебной системы нужно было тому, кто показал, что он что-то может.

PRO

Анатолий Семенов, представитель уполномоченного по защите прав предпринимателей при Президенте РФ в сфере интеллектуальной собственности:

Позиция моя, может быть, несколько намеренно провокационная, состоит в том, что сожалеть по поводу безвременной кончины Высшего Арбитражного Суда, судя по всему, не стоит. Дело в том, что расстроились, как ни странно, не столько предприниматели, – а ведь заметим, что Высший Арбитражный Суд позиционируется как предпринимательский суд – сколько юристы. Хотя по идее наибольшее расстройство по поводу его упразднения должны демонстрировать именно те, ради которых этот суд создавался. Однако никаких массовых протестов и касок на Горбатом мосту со стороны малого, среднего и даже крупного бизнеса мы пока не замечаем.

Расстраиваются только юристы, которые вполне обоснованно привыкли к тому, что Высший Арбитражный Суд стал своеобразным древнеримским форумом, на котором устраиваются их состязания, и где можно поупражняться в риторике перед телекамерами. С точки зрения профессиональных судебных представителей Высший Арбитражный Суд был доступнее Верховного Суда (особенно в сфере гражданских споров), и на его заседаниях действительно можно было поговорить о сложных вещах, о которых, как и после смерти Махатмы Ганди, теперь и поговорить будет не с кем. Как достаточно частый участник заседаний Президиума Высшего Арбитражного Суда лично я, безусловно, буду скучать по этим замечательным моментам, что чисто по-человечески понятно, но этот критерий в данном случае не совсем правильный.

С экономической точки зрения отсутствие или появление какого-то института судопроизводства в нашей стране мало меняют основное – отношение наших предпринимателей к судам. Для предпринимателя не так важно, насколько плохи условия – главное, чтобы они были понятными. Административная конкуренция высших судов создавала определенную нервозность, поскольку в ряде случаев не совсем понятно было, чего ожидать от судебной системы. В то же время, конкуренция правовых позиций (а не административного влияния – подсудности и подведомственности) может существовать не только при различии субъектов – даже в рамках Высшего Арбитражного Суда такая конкуренция существовала. Например, по идентичным спорам о "советских товарных знаках" административная и вещная коллегии приходили к совершенно разным выводам (сравните, скажем, результаты рассмотрения споров Президиумом ВАС РФ по делам № А08-8099/2009 по знаку "Аленка" и № А28-6995/06 по знаку "Мальвина")³. 

О примерах, подтверждающих пользу или вред конкуренции высших судов

Александр Верещагин: Наиболее известное противоречие между судами общей юрисдикции и арбитражными судами – это вопрос о возможности возмещения морального вреда юридическому лицу. Проблема неоднозначна, поскольку ГК РФ в этой части написан не очень отчетливо, и суды заняли различные позиции. Суды общей юрисдикции считают, что это возможно, а арбитражные суды придерживаются противоположной точки зрения. Я всегда склонен был думать, что суды общей юрисдикции, в принципе, более правы в этой ситуации. Наша судебная практика в целом испытывает значительные трудности при разрешении споров о возмещении морального вреда, и более широкое применения этой концепции скорее полезно, нежели нет. Точки зрения по поводу этого вопроса могут быть различными, но во всяком случае здесь есть о чем подумать, а доктрина морального вреда развивается именно благодаря этому расхождению.

Анатолий Семенов: Приведу пример про приватизацию ЦУМа в Волгограде. Он был единственным зданием, которое осталось после Второй мировой войны и более-менее сохранилось, потому что в его подвале взяли Паулюса [германский фельдмаршал – Ред.]. Это был один из двух памятников культуры федерального значения, которые были приватизированы (второй – элеватор, оставшийся целым по причине того, что это был единственный склад продовольствия в округе, тоже подвергся судебной атаке по делу № А12-2317/2010). Причем приватизация имела порок сделки в форме заинтересованности между директором ЦУМа и его сыном, компания которого приобретала акции. Однако сделка была совершена в далекие 90-е года, когда приватизация поощрялась, и на нарушения в ее ходе никто, включая исполнительную власть, не обращал внимания.

И по прошествии более чем 20 лет орган Росимущества по Волгоградской области (Территориальное управление Федерального агентства по управлению государственным имуществом в Волгоградской области) получает письмо от неравнодушных граждан, в котором они просят вернуть памятник во владение государству для обеспечения его сохранности и ссылаются на незаконную приватизацию. Поскольку в приватизации участвовали как физические, так и юридические лица, дело одновременно рассматривалось в арбитражных судах и судах общей юрисдикции. Как ни странно первые инстанции этих судов тотально разошлись в толковании норм.

Спорный вопрос заключался в том, что понимать под моментом начала течения срока исковой давности – получение Росимуществом письма благотворительного фонда "Вахта памяти" или дату приватизации. Арбитражные суды, вплоть до кассации, решили считать срок исковой давности от письма и признали законность требований Росимущества о возврате здания в собственность государства. Суды же общей юрисдикции встали на сторону физических лиц и сослались на пропуск срока исковой давности.

Когда этот спор выплеснулся на уровень высших судов, ситуация радикальным образом поменялась. Высший Арбитражный Суд (Постановление Президиума ВАС РФ по делу № А12-17312/2009 от 14 декабря 2010 года, позднее повторенное в деле № А57-15708/2010⁴) указал, что срок исковой давности необходимо исчислять с момента приватизации и решил дело в пользу предпринимателей, а Волгоградский областной суд (на основании определения его председателя Потапенко С.В., прославившегося произвольными передачами дел в надзор, в рассмотрении которых потом он сам же и участвовал⁵) Постановлением Президиума ВС РФ №44-г-158/10 от 10 ноября 2010 года, отменил решения нижестоящих судов и вынес решение в пользу государства."

Об истинных причинах слияния высших судов

Анатолий Семенов: Судебная власть, особенно высшая судебная власть, является практически несменяемым корпусом. Если посмотреть на ситуацию с точки зрения власти, можно увидеть целый ряд претензий со стороны мирового прогрессивного сообщества к нашей судебной системе и осознать ее неконкурентоспособность на мировом уровне. Но изменить ничего нельзя – ведь срок полномочий судьи не ограничен. Я склонен видеть в этой реформе такую, может быть, немножечко лиховатую, попытку разрубить гордиев узел одним ударом. То есть вместо того, чтобы ждать естественных эволюционных преобразований, было принято волевое решение качественным образом "просеять" корпус именно высших судебных инстанций.

В ситуации, когда суд вместо правосудия начинает заниматься правотворчеством, затрагивающим уже не просто интересы конкретных лиц по конкретному спору, а права и обязанности неопределенного круга лиц, споры которых подведомственны такому суду, встает справедливый вопрос – а мы голосовали за этот суд, как мы голосуем за Президента и законодательную ветвь власти? А мы можем, пусть даже опосредованно, через депутатов или Президента, отозвать полномочия у судьи, утратившего доверие общества?

Мне вполне понятно желание ученых юристократов подправить некачественное законотворчество парламента и иных субъектов права законодательной инициативы. Однако эта панацея в виде судебного правотворчества должна обязательно иметь своей обратной стороной и ответственность за принимаемые решения. И в особенности это касается высших судов, отменить решения которых процессуально невозможно.

Александр Верещагин: (о теории Анатолия Семенова относительно желания изменить состав судейского корпуса как основной причине реформы): Это неплохая теория – возможно, такой мотив присутствует. Другое дело, что это можно было сделать и гораздо раньше, но не было сделано. Те, кто придут на смену нынешним судьям, может быть, отличаться от них будут только тем, что являются новыми людьми. А вот насчет того, что они будут более честными, неподкупными и так далее – насчет этого могут быть сомнения. Я лично не уверен, что при всех имеющихся крупных недостатках в деятельности того же Высшего Арбитражного Суда, на смену нынешним судьям придут те, кто будут заведомо лучше.

Александр Муранов: Мнение о том, что основной причиной проводимой реформы является необходимость ротации судейского корпуса, представляется мне нелогичным. Если с чисто логической точки зрения сравнивать Высший Арбитражный Суд и Верховный Суд, то можно задаться вопросом: а какая рыба гниет с головы быстрее? И почему тогда более здоровую "рыбу" – осетрину, так сказать, первой свежести, а не второй – почему-то решили ликвидировать?

Я могу предложить свою, немного безумную, теорию по поводу происходящего, которая связана с вступлением России в ВТО. Почему существование и деятельность судов всегда нужно признавать однозначно связанными с конкуренцией? Причин много. В частности: уже много десятилетий на Западе существует так называемая "теория сервисного государства", которая постепенно начинает внедряться и у нас, даже Правительством активно используется термин "услуги государства". Но раз речь идет об услугах – конкуренция между их поставщиками неизбежна.

Эта же идея четко прослеживается в регулировании ВТО. Возьмем Генеральное соглашение по торговле услугами – в нем вопрос о правительственной власти прямо увязан с конкуренцией. Излагаю ст. 1 ГАТС: ""Услуга, поставляемая при осуществлении функций правительственной власти" означает любую услугу, которая поставляется на некоммерческой основе и не на условиях конкуренции с одним или несколькими поставщиками услуг". Это один из критериев отграничения правительственных услуг от неправительственных. Поэтому даже ВТО признает (а мы теперь члены ВТО, для нас эта идея обязательна), что конкуренция связана в том числе с деятельностью государственных органов. Эта деятельность должна быть некоммерческой, в чем-то безвозмездной, и, кроме того, она также не должна быть конкурентной.

А мы имеем в последние годы именно конкуренцию в экономическом смысле между высшими судами, причем конкуренцию не в рамках закона. Высший Арбитражный Суд, начиная с конца 90-х годов, стал захватывать те области и сферы, которые по закону должны были принадлежать Верховному Суду – а это не что иное, как захват нового рынка для того, чтобы приобрести больше власти и сделать свои услуги более привлекательными для поставщиков. И Высший Арбитражный Суд этого добился. Но получается, что его деятельность, не контролируемая законом, привела к тому, что с точки зрения ВТО деятельность, которая должна считаться правительственной, вдруг превратилась в коммерческую. И тогда в рамках ВТО другие государства вполне могли поставить вопрос: почему бы их поставщикам аналогичных услуг не требовать попасть в этот сектор правосудия, который Россия сама превратила в рынок? А ведь у них есть такое право в рамках ВТО, и Российской Федерации по большому счету нечего было бы ответить. И именно для того, чтобы нейтрализовать интервенцию иностранной власти, угрожающей российскому суверенитету, и было принято решение о ликвидации Высшего Арбитражного Суда.

Но это просто мысли вслух и скорее мои фантазии. Все, с другой стороны, проще, хотя, с другой – гораздо сложнее.

Об учете мнения профессионального сообщества относительно слияния высших судов

Анатолий Семенов:  Любое профессиональное мнение, которое требует квалифицированного меньшинства, безусловно, имеет благодаря этому высокую ценность. Если проводить аналогии из экономической теории, 80% прибыли зарабатывается на 20% ассортимента, и эти 20% ассортимента крайне важны. Но когда вы возвращаетесь к электоральным предпочтениям, вы обязаны учитывать именно эти 80%. Поэтому мнение 20% значимо только с точки зрения разработки стратегии, а в тактических действиях позиция науки, профессионального сообщества и даже отдельных ведомств не всегда учитывается.

В особенности это касается тех институтов, статус которых затрагивают изменения. Высший Арбитражный Суд опубликовал свой обоснованный критический отзыв на предполагаемую реформу, на что Правительство ответило, что нельзя быть судьей в собственном деле. И причина такого ответа видится в невозможности обсуждения подробностей спецоперации с оперируемым.

А что касается большинства профессиональных юристов, то я на самом деле вижу больше пафос и привычку блистать в современных технологиях судопроизводства. Я не вижу предпринимателей, которые всерьез были бы озабочены складывающейся ситуацией. А это говорит о том, что все-таки их судьба не столь значительно определялась Высшим Арбитражным Судом. В большей мере это коснется лишь успешности юристов, обслуживающих иностранные компании, что, в общем, не скрывалось⁶.

Александр Верещагин: Мне кажется, здесь имеет место некая "выученная беспомощность" нашего общества, которая заключается в том, что мы не имеем хороших прецедентов влияния на власть кроме как революционными способами. У людей просто нет веры в то, что может получиться. Наблюдая такую непреодолимую решимость власти претворить в жизнь свой план, люди не видят смысла возражать и опускают руки.

Что касается того, что Высший Арбитражный Суд – не судья в своем деле, это, конечно, забавное утверждение, поскольку даже подсудимому в суде дается право на последнее слово (здесь: замечание на выступление Анатолия Семенова).

Александр Муранов: Кроме того, что у людей нет веры, есть еще факты, которые верны и для бизнеса, и для юристов, и для населения в целом. Во-первых, слишком мало времени прошло, чтобы кто-то реально решил консолидироваться. 20 лет – это ничего для истории, это слишком мало. Поэтому мы еще не созрели.

Следующий момент, опять-таки верный для бизнеса и для юристов: многие из лидеров в этих областях тесно связаны с властью. Поэтому для них нет смысла спорить с ней. Одни из них приобретают выгоды от сотрудничества с властью, а остальные просто боятся.

Еще один момент, для юристов особенно верный: не просто нет веры, а присутствует какое-то равнодушие определенное. Потому что юридическая профессия чем уникальна? Ликвидировали Высший Арбитражный Суд – хорошо юристам. Оставили его – тоже хорошо. Народу плохо – юристам хорошо. Народу хорошо – юристам еще лучше.

Об индивидуальности судей высших судов 

Анатолий Семенов: Я за то, чтобы все-таки мы знали судей персонально. В Верховном Суде США девять судей. Я не являюсь гражданином США и не слишком часто почитываю американскую судебную практику, но знаю их фамилии – по крайней мере, нескольких. И даже знаю некоторые их привычки, я знаю, почему они так или иначе судят. Когда количество судей осязаемо, вы понимаете, кто все эти люди. Когда вы понимаете, кто этот судья, у вас появляется личное отношение к этому человеку. И вот в этом случае вы, может быть, и захотите защищать этого судью, если по какой-то причине его захотят сместить. Почему? Потому что вы разделяете его ценности и вы понимаете, как он рассуждает.

Если же правосудие "размазано" между сотнями судей, которые, в общем-то, ничего зачастую из себя не представляют, такого личного отношения к судебной системе не возникает. А этот фактор тоже очень важен. К сожалению, такая ситуация напоминает пресловутую коллективную безответственность, ставшую характерной, скажем, для депутатского корпуса, голосующего "фракциями", а не собственным именем и репутацией.

Я не уверен, что 170 судей [предполагаемое число судей в создаваемом объединенном высшем суде. – Ред.] – это правильно. По большому счету, ясно, что для эффективного рассмотрения дел в надзорной инстанции это избыточное количество судей – ведь надзорная инстанция не должна рассматривать много дел, но должна делать это очень качественно и понимать, что она выбрала и зачем, и уж если она разрешила спор, это решение должно пользоваться уважением не только у сторон, но и у всего общества. И если мы будем ставить цель достижения репутационной оценки деятельности суда – это будет гораздо важнее, чем абстрактные рассуждения о защите прав предпринимателей или обычных граждан.

В общем, как говорили классики, нельзя жить в обществе и быть независимым от него. И для появления в России действительно Уважаемого Суда нам предстоит еще очень многое сделать…

Александр Муранов: Теоретически абсолютно согласен с необходимостью придать судьям высших судов больше индивидуальности, однако есть небольшое "но", некоторая непоследовательность в рассуждениях, только что прозвучавших, в том числе со ссылками на Верховный Суд США. Яркая индивидуальность судей Верховного Суда США – это прямое следствие конкуренции между американскими судами. Это результат того, что США – страна, где идеи конкуренции победили. Нам же фактически предлагается "болото", серость, при таких условиях не будет индивидуальностей. Сделаете девять судей при нынешнем варианте реформы – все девять будут серыми. Индивидуальность возникает только в результате борьбы и конкуренции.

Александр Верещагин: Для того, чтобы возникла индивидуальность, необходимо, чтобы судьи говорили от своего имени – выпускали не обезличенный текст судебного решения, из которого неясно, как именно оно принималось и каково мнение каждого из судей, а мнение суда, сопровождаемое особыми мнениями. Это американская традиция, и в еще большей степени – английская, где каждый судья вообще сам за себя пишет, и только совокупность их мнений позволяет прийти к какому-то общему знаменателю.

У нас особые мнения были, так сказать, подняты на щит именно Высшим Арбитражным Судом и именно в период руководства Антона Иванова. До этого они были вообще практически запрещены, причем самим Высшим Арбитражным Судом во времена Вениамина Яковлева. Более того, это довольно смешно, но в те времена я даже не мог найти полный список членов Президиума Высшего Арбитражного Суда. Вы можете себе представить страну, где членов высшей судебной инстанции нельзя было бы всех поименно с уверенностью назвать? Даже в текстах судебных решений не публиковались их имена в течение долгого времени, и на официальном сайте Суда не было никакой информации о них.

При Иванове стали открытыми имена и биографии всех членов Президиума ВАС, а особые мнения открыто публикуются. Естественно, многие вещи еще нуждаются в доработке, но происходящая реформа высших судов не дает понять, в каком направлении будет развиваться институт особых мнений – будут ли они публиковаться, например.

Еще странность: предусмотрено 170 судей, но они будут объединены в несколько коллегий и Президиум. А вот сколько членов будет в Президиуме – не прописано и подлежит определению в Регламенте Суда. Это, поверьте, очень необычно для высшей судебной инстанции.

Новости по теме:

• Общественная палата РФ подготовила заключение на закон об объединении ВАС И ВС РФ – ИА "ГАРАНТ", 28 ноября 2013 г. 
• Законопроект об объединении ВАС и ВС РФ принят Госдумой во втором чтении – ИА "ГАРАНТ", 21 ноября 2013 г. 
• Депутаты Госдумы поддержали идею объединения ВАС РФ и ВС РФ – ИА "ГАРАНТ", 13 ноября 2013 г. 
• Президент РФ внес в Госдуму законопроект об объединении ВАС И ВС – ИА "ГАРАНТ", 8 октября 2013 г. 
• Проработкой вопроса об объединении ВС РФ и ВАС РФ займется рабочая группа Госдумы – ИА" ГАРАНТ", 28 июня 2013 г. 
• Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ могут быть объединены – ИА "ГАРАНТ", 24 июня 2013 г. 

Мнения:

16 октября 2013
Новый Верховный суд

При принятии Конституции 1993 года роль прокуратуры по Конституции была несколько занижена, вплоть до того, что упоминания о прокуратуре находились в главе "Судебная власть". Это было связано с тем, что высшим судебным органом по проекту Конституции 1993 года, несколько измененного после 4 октября, было высшее судебное присутствие, в которое предполагалось ввести и генерального прокурора. Сейчас это положение исправлено, и система прокуратуры нашла свое должное отражение в Конституции.

Сергей Запольский,
Доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ, сопредседатель экспертного совета по гражданскому законодательству при Государственной Думе РФ, член диссертационных советов при РАП и РАГС.

11 октября 2013
Правосудие на распутье

Россия – страна внезапностей. В очередной раз этот тезис подтвердился буквально на днях, когда юридическое сообщество было потрясено громкой законодательной инициативой президента: в Государственную Думу им внесен законопроект об объединении двух из трех высших судебных инстанций страны – Верховного и Высшего Арбитражного Судов.

Сергей Хаванский,
кандидат юридических наук,
руководитель Правовой редакции компании "Гарант"

29 июля 2013
Формирование единой позиции: объединение ВС РФ и ВАС РФ

21 июня 2013 года в ходе пленарного заседания Петербургского международного экономического форума Президент РФ Владимир Путин заявил, что внесет в Госдуму законопроект об объединении Верховного суда и Высшего арбитражного суда.

Владимир Бояринов,
старший юрист Арбитражной практики юридической фирмы VEGAS LEX

________________________

¹ Текст законопроекта № 352924-6 размещен на официальном сайте Госдумы.
² С видеозаписью дискуссии (организатор и модератор - старший научный сотрудник РАНХиГС, член Экспертного Совета при Правительстве РФ Вадим Новиков) можно ознакомиться на корпоративном сайте Гайдар-клуба.
³ Подробнее об этих спорах читайте в статье "Немного о правовой природе феномена "советских торговых обозначений".
О позиции Анатолия Семенова по поводу проводимой судебной реформы читайте также в следующих материалах, размещенных на портале zakon.ru: "С ВАС 5 миллионов, или во что обходятся бюджету РФ ratio decidendi...", "Пятничное. Губит людей не пиво. А кВАС РФ", "ВАС, а судьи кто?", "13 опечаток на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и контейнер пива", "ВТО и арбитрэш, или Немного о pacta sund servanda", "Немного о правовой природе феномена "советских торговых обозначений", "РЕПЛИКА: Профессор СПбГЭУ Сергеев против ВТО, ВАС РФ и седьмого места в рейтинге депутатов-лоббистов по версии Forbes", "Белоснежка и Леший", или немного про гений и злодейство...", "Пародия в ВАС РФ, или прощальные гастроли трио Моисеевой "Лихие 90-е"...", "Заметки к грядущему заседанию Президиума, или Околопроцессуальные размышления на пепелище правосудия", "Анализ правовых угроз и ограничений свободы перемещения в Российскую Федерацию оригинальных товаров с товарными знаками", "Исключение Ниссана". Драма для арбитражного суда, таможни и прокуратуры, в 7 частях", "Президиум ВАС РФ поразмышляет о качестве юридических услуг".
⁴ В отношении Крытого рынка, расположенного в историческом центре Саратова, что вылилось в обращение истцов в следственный комитет с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении судьи Двенадцатого арбитражного апелляционного суда Анны Самохваловой.
⁵ Потапенко С.В. "Судебное нормотворчество и единство судебной практики", "ЭЖ-юрист" № 50, декабрь 2005: "Причем такой пересмотр судебных постановлений в порядке надзора не ограничен какими-либо сроками, на него не распространяется характерный для стадии надзорного производства принцип диспозитивности, так как дело рассматривается по существу в отсутствие надзорных жалоб сторон или представления прокурора". 
Данная позиция прямо противоречила Постановлению ЕСПЧ от 9 ноября 2004 года по делу "Светлана Науменко против Украины": "практика, в соответствии с которой заместитель председателя суда в качестве члена президиума и заместителя председателя президиума рассматривает внесенный им же в президиум суда протест, несовместима с беспристрастностью судьи, рассматривающего конкретное дело, так как никто не может быть одновременно истцом и судьей в собственном деле." 
Указанная практика позднее была признана неконституционной Постановлением КС РФ 5 февраля 2007 г. № 2-П. 
Однако все вышеперечисленное не помешало С.В. Потапенко в деле "Волгоградского ЦУМа" остаться при своем мнении и пересмотреть это дело по своему же представлению.
⁶ 19 Октября, 13:39, Итоги Первого Московского международного форума по иностранным инвестициям, цитата: "Председатель Высшего арбитражного суда РФ Антон Иванов упомянул, что "зарубежные бизнесмены просят обеспечить им равные условия с российскими". По его словам, практика показывает, что такое равенство уже существует: около 60% иностранцев выигрывают дела в российском арбитражном суде".